Сергей Лукьяненко - Территория Дозоров. Лучшая фантастика – 2019 (сборник) [litres]

– Разрешишь войти? – попросил Кеша и, дождавшись кивка, ступил в чужой двор.

В глаза бросились неукрытые дрова, сыреющие по такой погоде. Колун, воткнутый в колоду и не убранный под навес. Разбитый горшок, который, видимо, в прежнее время украшал подоконник. Конура – и та пустовала; возможно, это здешний пес сейчас грыз кость на том конце села.

Кеша поднялся по скрипучим ступеням и вошел в дом.

Хозяин сидел за столом, сутулясь и не сводя взгляда с ведомой одному ему точки в пространстве. Крепкий мужчина, в шароварах и порванной тельняшке. Сквозь дыры на рукавах виднелась синева татуировок. Темные волосы припорошены сединой, густые брови. Усталый, потерянный вид.

Перед ним на грязной скатерке стояла ополовиненная бутылка самогона. Пара кусков сухого черного хлеба да вялая луковица.

«Матвей. Сорок лет, лесоруб фабрики «Зимние утехи», – высветилась информация на планшете.

Кеша сел напротив.

– Ну как вы, Матвей? – напрямик спросил он.

– Не лезет в меня больше, – хрипло ответил лесоруб, отталкивая бутыль.

– Понятно, – протянул Кеша. – И давно не лезет-то?

Матвей бросил на него хмурый взгляд зеленых глаз и промолчал.

– Понятно, – повторился Кеша. – А там на улице Лешка, ваш сын, переживает.

– Лешка, – в голосе хозяина послышалось легкое недоумение, – он же в школе!

– Он болеет, – напомнил ему Кеша. – Поэтому дома, с вами.

– Да ну и шут с ним, – внезапно разозлился Матвей и резко поднялся из-за стола. Бутылка, упав набок, жалобно звякнула о стакан. – Ты пойми, служивый, пусто ж всюду, нет его нигде! – Матвей затряс кулаками в воздухе.

– Давно? – попытался уточнить Кеша, включая весь спектр подходящих программ.

– А я знаю?! – возмутился хозяин дома. – А остальные знают?!

– Есть остальные? – заинтересовался Кеша, делая пометки на карте села.

– Да все! И Люська-курятница, и старуха Лукерья, и Васька из гадючника, да все! Раз ты тут, так ищи давай, ищи, пока как в Черниговке не хлопнуло! – Лесоруб внезапно взвыл зверем.

Несмотря на разгар дня, улица оставалось пустой и негостеприимной. Странное дело, вроде и жители на месте, а отчего-то никто из дома носу не кажет.

Лешка дернул Кешу за рукав форменного комбинезона.

– Ничего, прорвемся, – пообещал исследователь мальчику, и тот серьезно кивнул. – Проводи меня к Лукерье, – предложил Кеша.

– Да чего тут провожать… – Лешка утер сопливый нос тыльной стороной ладони и ткнул пальцем в дом наискосок от своего. – Вон там она живет. Но хотите – идем.

Вместе они пересекли улицу, и Кеша порадовался, что ревнивые гуси, главные гуманисты вселенной, ушли достаточно далеко и не начнут новую охоту.

У Лукерьи все стояло на своих местах. Вязанные крючком салфетки украшали полочки. Разнообразные статуэтки, изображавшие как земных зверей, так и диковинных, устроились на низком шкафчике. Пол сиял чистотой, а кровать пестрела лоскутными наволочками.

В воздухе плавал аромат мясного бульона, заполняя комнату уютным теплом. Кеша удивленно изогнул бровь. По всем показателям выходила норма. Здесь не щелкали датчики пустоты и не скрипели тонкой иглой сенсоры пропаж. Исследователь хотел уже переспросить Лешку, в тот ли дом они пришли, когда заметил хозяйку.

Лукерья сидела в углу. Темная, пергаментная кожа ее лица напоминала лики с образов. Такими в некоторых уголках планеты все еще украшали жилища. Белый платок в мелкий горох, серая хламида, руки, скрещенные на коленях. Она не двигалась, став незаметной. Слилась со стенами, превратилась в еще одну фигурку-статуэтку в комнате.

Кеша осторожно подошел ближе. Такой потери он еще не видал. Стало ясно, отчего молчали встроенные сирены: они должны указывать на проблему в человеке, но если человека, в сущности, нет, а есть только потеря, то как им реагировать? Утрата угадывалась в каждой черточке, в каждой морщинке Лукерьи. В стоптанных тапках, в кривом узелке платка. В сжатых на коленях руках и, главное, в глазах, бессмысленных, потухших.

Кеша ощутил нечто новое, сенсоры выдали этому название: «страх».

Превозмогая себя, он протянул руку, слегка коснувшись плеча старухи, и – о, чудо! – та ожила. Задвигалась, завертела головой, словно заводная игрушка. Развела руками и ловко уцепилась за Кешу, поднимаясь со стула.

– Ты чьих будешь? – проскрипела старушка, скользя по Кешиному лицу взглядом без эмоций. – Среди нашенских я тебя не помню.

– Я сегодня прибыл, вызвали… – Кеша запнулся, подбирая слова.

– Вызвали. Значит, и до них докатилось, – вздохнула Лукерья.

Кеша кивнул, хотя никак не мог понять, до кого это, до них. Перед глазами сияли графики. В ушах стоял звон детекторов. Все смешалось, все работало не так, как надо. Кеша понял, что еще чуть-чуть – и его замкнет; он сосредоточился и отключил программное управление.

Наступившая тишина оглушала.

– Очухался? – услышал он скрипучий голос Лукерьи. – Кушать будешь? А то вон худенький какой.

– Когда? – вместо ответа спросил Кеша.

Старуха остановилась в шаге от него, будто кончился завод. Затем медленно обернулась и, пожевав губами, ответила:

– Кабы я знала, так нашла бы. Спроси у… – Старуха смолкла. Кривой, как корень, палец проткнул пространство, указуя на шкаф с побрякушками. Кеша проследил взглядом – о чем она? О статуэтках? О салфетках? Или просто выжила из ума?

– А где Лешка? – внезапно опомнился Кеша, но старуха не ответила, она все так же стояла посреди комнаты, будто приросла. Свет в ее глазах погас.

На улице Лешки не оказалось. Кеша отошел подальше от странного дома Лукерьи и включил программы. Мир ожил и раскрасился линиями, звуками и сиянием гексаграмм. Используя карту, Кеша посетил и Люську-курятницу, и Ваську в «гадючнике».

В обоих случаях истории походили друг на друга, как шестеренки одной детали. Да, исчез; да, похитили. Люська грешила на бабку Лукерью, а Васька грозил небесам, обещая непонятно кому страшные кары. Кеша попытался уточнить про Черниговку, но потерпевшие только отмахнулись – дескать, не к ночи помянуть.

В довершение картины Люська попросила отнести Матвею яиц, потому как Лешка сегодня не забегал, а Васька, наоборот, спросил, не передавал ли Матвей самогона, а то тошно, аж житья нет.

Обратно Кеша возвращался в задумчивости. Крутил так и эдак перед внутренним взором схемы и планы, в которые входила собранная за сегодня информация. Искал точки пересечения и общие временны́е отрезки.

Выходило чудно, но верно.

Достигнув двора лесоруба Матвея, Кеша, теперь уже без разрешения, вошел в дом. Не обращая внимания на сидящего у стены хозяина, оставил коробку яиц и прошел в дальнюю комнату, из которой доносились тихие переливчатые звуки.

Лешка устроился на кровати, забравшись с ногами на клетчатое шершавое покрывало. Он так увлекся игрой, что не сразу заметил Кешу, а увидев, сгреб свои сокровища в кучу, прикрыв ладонями.