Виктор Точинов - ОСВОД. Челюсти судьбы [litres]

В общем, на свет родилась идея с общим семейным отдыхом. А пока женщины и дети будут развлекаться, их муж, отец, дядя и брат – то есть я – немного поныряет в Финском заливе, такое уж у него хобби…

Отчего наше руководство так заинтересовалось конгрессом маргинальных оккультистов?

Имелись тому причины…

Как следует из науки геометрии, любые две точки задают одну-единственную проходящую через них прямую. Не стали исключением и две точки на акватории Финского залива. В одной из них наш сновидец Хуммель обнаружил конечный пункт прохода через Миры, хитро замаскированного и недавно сработавшего. В другой, расположенной в семи километрах к востоку, авиаразведка засекла непонятный объект – нечто, напоминавшее громадного краба. Объект ненадолго появился на экранах и бесследно исчез.

Разобраться на месте с непонятным появлением-исчезновением предстояло ОСВОДу, но не сложилось – босс отменил задание, ввиду пропажи сразу двух сотрудниц. Работали в заливе ребята из ОБВОДа, – как всегда, во главе с Бивнем-Капитонычем.

В месте появления не то суперкраба, не то его имитации обводовцы ничего подозрительного не обнаружили и рассеялись по акватории в широком поиске…

Бивень из поиска не вернулся.

Нашли его пару часов спустя, в нескольких километрах, на прибрежном мелководье (на относительно прибрежном, этот термин для Финского залива крайне неопределенный и расплывчатый, очень уж здесь медленно понижается рельеф дна). Повезло, находку сделала наша поисковая группа, а не случайные люди, не то родилась бы еще одна нездоровая сенсация: небывалое дело, нарвал у побережья Карельского перешейка!

А вот Капитонычу не повезло… Тело его китообразной ипостаси было рассечено на две половины, умер он почти мгновенно. Именно рассечено – не перекушено, не разодрано клешнями – срез идеально ровный, словно сделанный неведомым препаратором при помощи гигантского микротома.

Лежали останки Бивня на дне практически в точке гибели, плавучесть у половинок рассеченного тела стала отрицательной. И точка эта оказалась точнехонько на прямой, заданной двумя другими!

Продолженная до пересечения с берегом прямая упиралась в пансионат «Морской прибой». Создавалось впечатление, что неведомая сущность очень медленно, но целенаправленно движется именно туда.

Разумеется, институтское начальство сразу вспомнило про ИБК. Креатуре Сил затеряться в толпе тамошних фриков легче легкого. А их шутовские ритуалы станут отличной маскировкой для еще одного, вполне действенного…

Остановить, не допустить, предотвратить… Короче, все по коням, покой нам только снится и праздники для оперативного состава отменяются. Потом отпразднуете, после победы, получите отгулы и отпразднуете.

Угроза мирозданию была расплывчатой и смутной, никто толком не знал, в чем конечная цель проникновения в наш мир… Угроза моему семейному счастью оказалась куда более конкретной.

И я затеял хитрую интригу, призванную помочь справиться с обеими напастями… Но все пошло не так из-за упрямства и консерватизма сестры.

Подошла официантка со счетом, обеденный перерыв у Наташи заканчивался. Переговоры, совмещенные с общей трапезой, тоже заканчивались, причем безрезультатно.

В качестве последнего довода я использовал такой: в двадцать восемь лет ставить крест на личной жизни ей рановато. Нет, речь не идет о том, чтобы бросить все и каждый вечер неутомимо приискивать нового папу для Лары. Но если существовать в замкнутом цикле «дом-работа», а на отдых отправляться на нашу фазенду, то Лариса гарантированно вырастет в неполной семье (от родителей нам достался не дачный участок под городом – дом, купленный в глухой деревушке на границе с Псковской областью, места там красивейшие, но все население – несколько стариков и старушек).

Последний мой снаряд взорвался впустую… Со своим личным фронтом, дескать, Наташа как-нибудь сама разберется, не отправляясь для того в пансионат «Чайка». Точка, вопрос исчерпан.

Сестру я люблю. Но иногда некоторые ее качества конкретно бесят. Бывает, упрется, как баран всеми четырьмя копытами в землю, – не сдвинешь. В кого такая выросла? Ничего общего с братом, который всегда готов к компромиссам, к поиску взаимовыгодных решений.

Я уныло расплачивался по счету. Придется теперь все перекраивать и переигрывать…

– У тебя командировка на Финский залив? – блеснула Наташа догадливостью.

– Угу, – подтвердил я.

Что уж теперь скрытничать…

– Не хочешь расставаться с Надюшей и не на кого оставить детей?

Я кивнул.

– А почему бы сразу с этого не начать? Ладно, бронируй номер…

– Все уже забронировано! Два соседних люкса, все включено, и бассейн, и шведский стол, и нудистский…

– Достаточно! Никаких нудистских пляжей, не то сейчас передумаю!

Вот за это я люблю сестру без всяких оговорок. За готовность вникнуть в чужие трудности и бескорыстно прийти на помощь… Вся в меня.

– Соловей! Я вспомнила, это соловей!

Надежда радостно засмеялась… Я немного завидовал ей – хорошо, наверное, услышать трели соловья, словно в первый раз.

– Как здорово, что ты меня сюда привел!

Вид с вершины холма открывался замечательный: залив, подсвеченный последним закатным солнцем, расстался со своей повседневной окраской, холодной и серой, и казался сейчас чудесным розовым морем из снов Хуммеля, тем самым, где на берегах вместо гальки лежат жемчужины с орех размером.

Над головой шумели кроны мачтовых сосен. Черемуха в том году распустилась необычайно рано – и цвела с одуряющим, кружащим голову запахом. Пел затаившийся в ветвях соловей… Действительно, не зря шагали в гору.

По дороге сюда Нейя вспомнила и тут же продекламировала поэму Сафо, неизвестную литературоведам. На древнегреческом продекламировала, разумеется, но поэма звучала не в первый раз, и Дана уже давненько сделала перевод (нормальная, кстати, поэзия оказалась, без каких-либо нетрадиционно-ориентированных намеков; одиозная репутация редко бывает справедливой, по себе знаю).

Я не ударил в грязь лицом и ответил стихами Есенина, ей понравилось… Мне в этом поэтическом дуэте – до сих пор он всегда звучал в Летнем саду – повторяться стыдновато, и я каждый раз декламирую что-то новое.

Что произойдет дальше, я не знал, прогулка на побережье Финского залива в эти дни случилась у нас впервые за десять лет. И это здорово, что не знал, – неопределенность будоражила воображение. Может, впервые поцелуемся сейчас, а не после свидания, предстоящего почти через неделю? Обстановка располагающая…

Нет, пока рано, Нейя еще не внемлет в полной мере зову просыпающейся природы – и внешней, и своей, женской… Во взгляде ее не появилось то, что командует мужчине без всяких слов: смелее, не медли!