Виктор Точинов - ОСВОД. Челюсти судьбы [litres]

Когда прилетел вертолет, процесс моего восстановления завершился. Но я по-прежнему сидел там же, где крохотная речка впадала в огромное озеро, больше похожее на море. Замерз, подыхал от голода, но не уходил. Казалось: уйду, – и пропадет последний крохотный шанс, что Импи передумает и вернется.

Они приземлились неподалеку, на ровном берегу (как я узнал позже, специально оборудованной вертолетной площадки на базе «Бухта Тарханная» не имелось). Двигатель ревел, вращение ротора устроило локальную песчаную бурю.

Без всякого интереса я посмотрел в ту сторону, увидел эмблему Института и буквы НИИПРОМОК, украшавшие бок вертолета.

Скорее всего, мне уже попадалась эта винтокрылая машина – ночью, на семнадцатом объекте, бортовые номера я тогда не запоминал. Но с тех пор она получила интересный апгрейд… На двух выносных пилонах обычно крепится исследовательская аппаратура, а иногда и оружие, если объекты исследования отличаются крупными размерами и скверным нравом. Сейчас пилоны попарно украшали четыре объемистых бака. Я догадывался, что у них внутри: гекса-какая-то-противозачаточная-хрень.

Босс не терял времени зря…

От вертолета подошел человек в камуфляжной форме, долго и задумчиво разглядывал меня, голого и измазанного запекшейся кровью. Спросил с большим сомнением:

– Вы Дарк? Тот самый Дарк?

Я кивнул.

– А я Званцев, командир здешнего авиаотряда. Может, вам принять душ на базе? Ну, душ… вода…

Он изобразил растопыренными пальцами нечто, символизирующее струйки льющейся воды.

– Давай на «ты», – предложил я, – не люблю, когда выкают… И не старайся, я уже не туплю… Душ приму, конечно. А ты пошли кого-нибудь за моими вещами и одеждой, сейчас расскажу, как их найти. И самое главное: есть у вас на борту чего-нибудь пожрать?

На базе мы обнаружили троих (один, судя по бейджу – настоящий хранитель Резник). Все трое оказались живы и без каких-либо следов насилия, но крепко спали и просыпаться ни в какую не желали. Наркотический то был сон, гипнотический или какой-то еще природы, без медика определить не удалось.

Еще обнаружился пункт связи, оборудованный мощной рацией, – и я связался с боссом напрямую, минуя длинную цепочку ретрансляторов и коммуникаторов (относительно напрямую, разумеется, – через спутник). Разбудил, в Питере едва наступило самое раннее утро.

– Понятно… – неопределенно отреагировал ЛБ на мой рассказ о встрече с Иксом и уходе Импи. – Возвращайся. Выливай в бухту ГМБ и давай обратно, тем же маршрутом, «Лев» не улетел, ждет тебя.

– Предлагаю подождать. И с ГМБ, и с обратным полетом. Импи уже возвращалась из озера, что-то там у нее не срослось с первого раза… Вдруг снова вернется?

– Прекрати заниматься оппортунизмом. Ты нужен здесь, и нужен срочно. Обстановка обострилась. В заливе вместо тебя работала группа Бивня…

Он замялся, я подбодрил:

– Работала – и что?

– Бивня больше нет… Не вернулся с погружения. Погиб. И не просто погиб – убит.

– Как?!

– Узнаешь по возвращении. Разговор не для эфира…

– А остальная группа?

– Целы… Не выпытывай подробности. Закругляй дела и возвращайся.

Ошарашил, ничего не скажешь… Капитоныч-Бивень был матерым подводным бойцом, оборачивался он крупным нарвалом – и, сойдись наши с ним вторые ипостаси в смертельной схватке, не знаю, кто бы победил… Шансы были бы пятьдесят на пятьдесят. Акула свободнее в своих маневрах, ей не надо регулярно подниматься к поверхности за порцией свежего воздуха. Но мозг нарвала более развит и способен адекватнее реагировать на меняющуюся обстановку…

Возможный поединок между нами и раньше был гипотетическим, а теперь уж точно никогда не состоится.

Если бы не разговор с Иксом, сбросившим маску, я бы поступил в точности по словам босса: немедленно помчался бы в Питер, подстегиваемый желанием схватиться с тем, кто сумел одолеть Капитоныча. Но разговор имел место, и сейчас меня раздирали сомнения: вдруг именно этого от меня ждут? Неспроста же Икс лично заявился сюда, чтобы не дать мне встретиться с Импи, не позволить остановить ее… Что, если ее отсутствие в нашей подводной боевой группе – критический фактор и не позволит одержать верх над тем или над теми, кто сумел одолеть Бивня?

Изложил свои мысли и сомнения боссу. И вновь настоятельно предложил до последней возможности дожидаться Импи – прошлую ночь в озере она проводить не стала, может вернуться и теперь. ЛБ не пришел в восторг от изложенного, но несколько часов отсрочки я все же выторговал.

Связался с Наташей, получил порцию законных упреков за досрочную побудку. Попросил помочь, отвезти детей в школу (каникулы уже завершились, а Нейе пока не стоит покидать квартиру и в одиночестве ходить по улицам). Наташа согласилась, но выдала новую порцию упреков и предложила наконец определиться, что для меня важнее: семья или работа.

Связался с Даной, попросил ее потратить еще один день на репетиторство, на обучение моей бывшей-будущей супруги… Здесь обошлось без наездов за раннюю побудку, зато насчет семьи, работы и их взаимного приоритета досталась двойная порция… Спелись, точно спелись.

Других занятий не нашлось… Я вернулся на берег, долго сидел там и пялился вдаль – не мелькнет ли среди серых волн фигурка русалки? Ничего… Даже байкальская нерпа не мелькнула, не подарила мимолетную надежду.

Отпущенная отсрочка истекала. Самообман потерял всякий смысл: Импи выбрала свою дорогу и не вернется. Наша великолепная семерка вновь превратилась в шестерку…

Я поднялся с песка и пошагал к базе.

Импи вернулась, когда я собирал свои немудреные пожитки, а Званцев готовил машину к вылету.

Голая, мокрая, очень несчастная… И с прежней фигурой, наводящей на мысль о беременности среднего срока.

– Они, они… – рыдала Импи у меня на груди, – они… ты не понимаешь… я не смогла… не сумела…

Кое-как, в перерывах между ее рыданиями и моими утешениями, я уразумел: собратья по виду показались Импи слишком глупыми, деградировавшими. Речь их (вернее, коммуникационные ультразвуковые сигналы) она понимала, но… У них есть несколько десятков базовых понятий, и всё – не разговоришься по душам… Диета водоплавающих – сырая рыба – оказалась омерзительной на вкус… И от самцов воняет рыбой, воняет так, что… В общем, она не смогла.

Но самого главного она не сказала… Вернее, сказала значительно позже, уже на борту «Небесного льва»:

– Я показалась тритонам слишком уродливой… Из-за этого…

Она коснулась ткани, туго обтянувшей ее роскошный бюст.

– Ну что с них взять? – пожал я плечами. – Глупцы… Упустили свое счастье.

В пилотскую кабину я больше не стремился. Хватит, насмотрелся. Теперь я гораздо лучше понимал босса, велевшего заделать все иллюминаторы.