Стивен Кинг - Противостояние. 5 июля 1990 – 10 января 1991. Том 2 [litres]

Еще один многолюдный блокпост располагался на дальнем юге Онтарио, в Шевилле. Там четверо мужчин обосновались в маленьком доме, построенном прямо у обочины автострады номер 95, которая уходила в пустыню Алворда с ее необычными скальными выступами и темными, медленно текущими речушками.

Все остальные блокпосты, числом двенадцать, по два человека на каждом, рассредоточились на участке от крохотного городка Флора, притулившегося у шоссе номер 3 менее чем в шестидесяти милях от границы с Вашингтоном, до Макдермитта, расположенного на границе Орегона с Невадой.

Старик в сине-белом полноприводном автомобиле. Все часовые получили четкие инструкции: Убить его, но не стрелять в голову. Ни крови, ни синяков выше кадыка.

– Я не собираюсь посылать им подпорченный товар! – сообщил Рэнди Флэгг и вновь разразился ужасным хохотом.

Северная часть границы Орегона и Айдахо проходит по реке Снейк. И если следовать по берегу на север от Онтарио, где шестеро мужчин сидели в трейлере и играли в карты на потерявшие ценность деньги, река приводит к Копперфилду. Там она делает петлю, какие гидрографы называют слепыми рукавами, а около Копперфилда ее преграждает плотина Оксбоу. И седьмого сентября, когда Стью Редман и его команда шагали по шоссе номер 6 в Колорадо, более чем в тысяче миль к юго-востоку, Бобби Терри сидел в «Центовке» Копперфилда со стопкой комиксов под рукой и гадал, в каком состоянии сейчас Оксбоу и что со шлюзовыми воротами, открыты они или закрыты. Витрины «Центовки» выходили на пустынное шоссе номер 86.

Он и его напарник Дейв Робертс (спавший в квартире над магазином) много говорили о плотине. Дожди шли уже неделю. Уровень реки Снейк поднялся. А если одряхлевшая Оксбоу не выдержит? Плохие новости. Стена воды сметет с лица земли Копперфилд, а старину Бобби Терри вместе со стариной Дейвом Робертсом унесет в Тихий океан. Они говорили о том, что надо бы проехаться к плотине и посмотреть, нет ли в ней трещин, но так и не решились. Приказ Флэгга трактовался однозначно: не высовываться.

Дейв отметил, что Флэгг мог быть где угодно . Путешествовал он много, и ходило множество слухов о том, как он внезапно появлялся в каком-нибудь маленьком городке, где десяток человек ремонтировали линию электропередачи или забирали оружие из армейского арсенала. Он материализовался , как призрак. Улыбающийся черный призрак в пыльных сапогах со стоптанными каблуками. Иногда один, иногда его сопровождал Ллойд Хенрид, сидящий за рулем большого «даймлера», черного, как катафалк, и такого же длинного. Иногда он приходил пешком. Только что его не было, а мгновение спустя он уже стоял рядом. Сегодня мог быть в Лос-Анджелесе (так, во всяком случае, говорили), а на следующий день объявлялся в Бойсе… на своих двоих.

Но, по словам Дейва, даже Флэгг не мог оказаться в шести разных местах одновременно. Пусть один из них смотается к этой плотине, взглянет на нее и быстро вернется. Дейв полагал, что шанс попасться не превышал один на тысячу.

«Хорошо, поезжай, – сказал ему Бобби Терри. – Я тебе разрешаю». Однако Дейв отклонил его предложение с кислой улыбкой. Потому что Флэгг каким-то образом все узнавал , даже не появляясь на месте событий. Говорили, что он обладал сверхъестественной властью над животными. Одна женщина по имени Роуз Кингман рассказывала, что видела, как он щелкнул пальцами, глядя на ворон, сидевших на телефонном проводе, и вороны опустились ему на плечи, а потом, по свидетельству той же Роуз Кингман, закаркали: «Флэгг… Флэгг… Флэгг…»

Нелепо, конечно, и он это знал. Дебилы могли в это поверить, но Долорес, мать Бобби Терри, дебилов не рожала. Он знал, как появляются такие истории, обрастая все новыми подробностями по пути ото рта, который говорил, до уха, которое слушало. А темный человек, конечно же, с радостью поощрял распространение подобных слухов.

И все-таки истории эти вызывали у него дрожь, словно каждая из них несла в себе крупинку правды. Согласно некоторым, темный человек умел призывать волков, согласно другим, его душа могла вселиться в кошку. Один мужчина в Портленде говорил, что в старом бойскаутском рюкзаке, который сопровождал Флэгга в его пеших походах, он носит то ли ласку, то ли пекана, то ли еще какого-то зверя. Глупости, само собой. Но… допустим, темный человек мог разговаривать с животными, как сатанинский доктор Дулиттл. И допустим, он или Дейв поедет взглянуть на эту чертову плотину вопреки его приказам, и их увидят.

Наказание за неповиновение – распятие на кресте.

К тому же Бобби практически не сомневался, что эта старая плотина не разрушится.

Он достал сигарету из лежащей на столе пачки «Кента», закурил, поморщился от горячего, сухого вкуса. Еще полгода, и курить эти чертовы сигареты станет невозможно. Вероятно, оно и к лучшему. Раковые палочки несли смерть.

Бобби вздохнул и взял из стопки очередной комикс. С нелепым, глупым названием «Юные мутантные черепашки-ниндзя». Черепашки-ниндзя – герои в панцирях. Он швырнул Рафаэля, Донателло и их тупорылых дружков через магазин, и журнал, в котором они обитали, палаткой накрыл кассовый аппарат. «Именно такие мелочи жизни, как юные мутантные черепашки-ниндзя, – подумал Бобби, – заставляют поверить, что мир, возможно, уничтожен не зря».

Он взял следующий комикс, «Бэтмена», чей герой выглядел более правдоподобно, и только открыл первую страницу, как увидел синий «скаут», проехавший мимо «Центовки», держа курс на запад. Большие колеса расплескивали лужи грязной дождевой воды.

Бобби Терри, разинув рот, уставился на то место, где только что видел «скаут». Он не мог поверить, что автомобиль, который они искали, взял и проехал мимо его блокпоста. По правде говоря, глубоко в душе он подозревал, что все эти поиски – выдумка чистой воды.

Он подбежал к входной двери и распахнул ее. Выбежал на тротуар, все еще держа в руке комикс с Бэтменом. Может, «скаут» – всего лишь галлюцинация? От мыслей о Флэгге любой свихнется.

Но нет. Бобби успел увидеть крышу «скаута», когда тот уже спускался с вершины следующего холма и выезжал из города. Потом он помчался обратно в «Центовку», во всю глотку зовя Дейва.

Судья мрачно вцепился в руль, делая вид, будто не существует никакого артрита, а если и существует, то не у него, а если и у него, то только не в сырую погоду. Дальше он в своих рассуждениях не шел, потому что лил дождь – абсолютный факт, как сказал бы его отец, и не было никакой надежды, кроме «Горы надежды».

Впрочем, фантазии не помогали.

Он ехал сквозь дождь последние три дня. Иногда тот едва сыпал мелкими каплями, но чаще лил и лил, почти как из ведра. И это тоже являлось абсолютным фактом. В некоторых местах дороги размыло, и он подозревал, что к следующей весне они станут непригодными для проезда. По ходу этой маленькой экспедиции он не раз и не два благодарил Господа за «скаут».