Стивен Кинг - Противостояние. 5 июля 1990 – 10 января 1991. Том 2 [litres]

Дейв стукнул его по одной.

– Винтовку оставь здесь.

– Но…

– Заткнись! И улыбайся, черт бы тебя побрал!

Бобби Терри начал улыбаться. Словно механический клоун в ярмарочном доме ужасов.

– Толку от тебя никакого, – фыркнул Дейв. – Я сам все сделаю. Оставайся в чертовом автомобиле.

Они приблизились к «скауту», урчащему на холостых оборотах. Два колеса стояли на асфальте, два на мягкой обочине. Улыбаясь, Дейв вылез из кабины. Держа руки в карманах. В левом лежал полицейский револьвер тридцать восьмого калибра.

Судья осторожно вышел из «скаута». Тоже в желтом дождевике. Двигался он медленно, словно человек, несущий хрупкую вазу. Артрит рвал его, как пара голодных тигров. «Гэранд» он держал в левой руке.

– Эй, вы не собираетесь меня застрелить? – с дружелюбной улыбкой спросил мужчина, появившийся из «виллиса».

– Наверное, нет! – громко, чтобы перекрыть шум дождя, ответил Судья. – Вы, должно быть, из Копперфилда?

– Да, оттуда. Я Дейв Робертс. – Он протянул правую руку.

– Моя фамилия Феррис, – ответил Судья и пожал руку, затем посмотрел на пассажирскую дверь «виллиса» и увидел Бобби Терри, который высунулся из окна с пистолетом сорок пятого калибра. Со ствола капала вода. Его лицо, мертвенно-бледное, застыло в маниакальной улыбке. – Ох, черт, – пробормотал Судья и выдернул правую руку из скользкой от дождя руки Робертса в тот самый момент, когда Робертс выстрелил сквозь дождевик. Пуля пронзила тело Судьи чуть пониже желудка, искромсав внутренности, и вышла справа от позвоночника, оставив дыру размером с чайное блюдце. «Гэранд» упал на асфальт, а самого Судью отбросило на открытую водительскую дверь «скаута».

Никто из них не заметил ворону, опустившуюся на телефонный провод с другой стороны дороги.

Дейв Робертс шагнул вперед, чтобы довершить начатое. В этот самый момент Бобби Терри выстрелил с пассажирского сиденья «виллиса». Пуля попала Робертсу в шею, едва не оторвав голову. Кровь потоком хлынула на дождевик и смешалась с водой. Он повернулся к Бобби Терри, его губы двигались в беззвучном изумлении, глаза чуть не вылезли из орбит. Волоча ноги, сделал два шага, потом изумление ушло с его лица. Все ушло. Он упал мертвым. Дождь забарабанил по обтянутой дождевиком спине Робертса.

– Ох, дерьмо, да что же это?! – в запредельном ужасе крикнул Бобби Терри.

Судья подумал: Артрит как рукой сняло. Если бы я остался жив, то потряс бы всех врачей. Артрит лечится пулей в живот. Ох, дорогой Господь, они поджидали меня. Им сказал Флэгг? Должно быть. Господи Иисусе. Помоги тем, кого комитет отправил сюда помимо меня…

«Гэранд» лежал на асфальте. Судья наклонился к нему, чувствуя, как внутренности пытаются вывалиться из тела. Странное ощущение. Не очень приятное. Он дотянулся до винтовки. Предохранитель? Снят. Судья начал поднимать винтовку. Весила она с тысячу фунтов.

Бобби оторвал ошеломленный взгляд от Дейва, чтобы увидеть, что Судья готовится застрелить его. Судья сидел на дороге. Его дождевик от груди до подола заливала кровь. Ствол «гэранда» лежал на колене.

Бобби выстрелил и промахнулся. Грохнул «гэранд», словно мощный раскат грома, и осколки стекла посекли Бобби Терри лицо. Он закричал, в полной уверенности, что умер. Потом увидел, что половина ветрового стекла разлетелась вдребезги, и понял, что еще пребывает в этом мире.

Судья из последних сил прицеливался, поворачивая «гэранд» на колене. Бобби Терри, теперь уже ничего не соображая, выстрелил трижды. Первая пуля пробила дыру в борту «скаута». Вторая угодила Судье в лоб повыше правого глаза. Сорок пятый – крупный калибр, и с близкого расстояния пули наносят жуткие раны. Верхнюю часть черепа Судьи оторвало, и она отлетела в кабину «скаута». Оставшаяся часть головы откинулась назад, и третья пуля, угодившая Судье под нижнюю губу, вышибла зубы, полетевшие в горло, и Судья втянул их в себя последним вдохом. Нижняя челюсть превратилась в кровавую пульпу. Палец Судьи судорожно нажал на спусковой крючок, и пуля улетела в серое, дождливое небо.

Наступила тишина.

Дождь барабанил по крышам «скаута» и «виллиса». Наконец ворона, хрипло закаркав, снялась с телефонного провода. Карканье вывело Бобби Терри из ступора. Он медленно сел на пассажирское сиденье «виллиса», все еще сжимая в руке дымящийся пистолет сорок пятого калибра.

– Я это сделал, – доверительно сообщил он дождю. – Всыпал ему по заду. Тебе в это лучше поверить. Застрелил. Без вопросов. Старина Бобби Терри просто убил его. Теперь он мертвый.

И тут, с нарастающим ужасом, Бобби Терри осознал, что всыпал Судье вовсе не по заду.

Судья умер, привалившись спиной к «скауту». Бобби Терри схватился за его дождевик и дернул на себя, уставившись на то, что осталось от лица Судьи. А если честно, не осталось ничего, кроме носа. Да и состояние носа, по правде говоря, оставляло желать лучшего.

Это мог быть кто угодно.

Сквозь застилающую разум пелену ужаса до Бобби Терри вновь донеслись слова Флэгга: Я хочу отправить его назад целехоньким.

Святый Боже, это мог быть кто угодно . И выглядело все так, будто он намеренно выполнил приказ Странника с точностью до наоборот. Два попадания в лицо. Не осталось даже зубов.

Дождь, барабанящий, барабанящий.

Здесь для него все кончено. Это точно. Он не решился бы отправиться на восток, но и не смел остаться на западе. Потому что его ждало распятие на телеграфном столбе… а может, кое-что похуже.

Могло ли быть что-то хуже?

Поскольку всем рулил этот лыбящийся выродок, Бобби Терри не сомневался, что могло. И что ему оставалось?

Вцепившись руками в волосы, все еще глядя на изуродованное лицо Судьи, Бобби Терри пытался думать.

Юг. Вот ответ. Юг. На границе никого. Юг Мексики, а если это недостаточно далеко, Гватемала, Панама, может, даже гребаная Бразилия. Хватит с него этой передряги. Никакого востока, никакого запада, один только Бобби Терри, в безопасности и как можно дальше от Странника, насколько смогут унести е…

Новый звук появился в дождливом дне.

Бобби Терри вскинул голову.

Дождь продолжал барабанить по двум автомобилям, лениво урчали на холостых оборотах два двигателя, и…

Странный стук, словно сбитые каблуки ударяли по твердому покрытию шоссе.

– Нет, – прошептал Бобби Терри.

Начал поворачиваться.

Постукивание ускорилось. Быстрая ходьба, полубег, бег трусцой, просто бег, спринт, и когда Бобби Терри обернулся, Флэгг летел на него, как страшный монстр из самого жуткого фильма ужасов. Щеки темного человека горели веселым румянцем, глаза радостно поблескивали добродушием, и широченная голодная улыбка растягивала рот, открывая огромные, будто надгробные камни, зубы, акульи зубы, и он вытянул руки перед собой, и блестящие черные вороньи перья колыхались в его волосах.