Юн Ли - Гамбит девятихвостого лиса

– Джедао, – сказала Вахенц, – вы явно к чему-то клоните. Хватит терять время, говорите без обиняков. – Она нащупала рукоять пистолета, ощутила его вес.

– Я хочу предложить вам свои услуги.

Вахенц не сдержалась. Она расхохоталась так, что смех едва не перешел в приступ кашля.

– Что, прошу прощения?

– Я серьезен, как могила.

– Вы даже не знаете, как меня зовут.

– Я не привередлив, – сказал Джедао. – Что ж, давайте взглянем на проблему под другим углом. Что вы знаете об изобретении формационного инстинкта?

– Признаюсь, тут я в тупике, – сказала Вахенц, что было необычно. Она старалась быть в курсе истории гекзархата, в особенности тех ее частей, о которых не любили вспоминать. – У меня сложилось впечатление, что Нирай разработали его для Кел, но я не смогу подтвердить его цитатами.

– Нирай любят мастерить для Кел разные штуки, – сказал Джедао. – Они, на самом-то деле, созависимы.

То, к чему вела эта дискуссия, заставило Вахенц насторожиться.

– Если я правильно понимаю, на что вы намекаете…

– Я не Кел, – сказал Джедао с внезапной свирепостью, – но они сделали всё возможное, чтобы я стал похож на Кел. Вы когда-нибудь спрашивали себя, кто был прототипом для формационного инстинкта? Так услышьте мои слова: я должен кому-то служить. Если не вам, то тому, кто следующим появится на этой грёбаной развалине. Даже если это будет не один из придурков Кел. Четыреста лет, и они не собирались выпускать меня без какой-то гарантии, что я поступлю, как прикажут. Мне просто повезло, что оружие, которым они собирались меня «убить», не сработало как положено – и благодаря этому я ненадолго обрел свободу.

Интересная история. Почти правдоподобная. Но Вахенц знала, какой он дока по части правдоподобия.

Огни помелькали слева, помелькали справа. Она перестала их замечать.

– И еще одна перспектива, – сказал Джедао, и Вахенц решила, что он сейчас выудит из памяти какую-нибудь историю про кадетов Шуос, про игровой дизайн или про мстительных командиров, но услышала совсем другое. – Что вы знаете о гусях?

Шпионка моргнула.

– В отличие от некоторых немертвых генералов, – сказала она, – я интересуюсь только теми птицами, которых планирую съесть. – Она знала, что он вырос на какой-то ферме, но как это связано с…

– Значит, вы не знаете про гусят.

– Они вкусные?

– Ну, не без этого. Но дело в том, что сразу же после того, как гусята вылупляются, они запечатлевают первый движущийся объект как родителя. Когда я был мальчишкой, то считал, что это очень забавно. Но мне стало не до смеха, когда взрослая гусыня стала сопровождать меня в школу, выставляя на посмешище.

– Так вы воскресший гусенок, – сказала Вахенц, невольно усмехаясь.

– Что-то в этом духе, да.

– Ладно, – сказала шпионка, взвешивая варианты. – Мне нужен, скажем так… знак доброй воли. – Она помнила, как он в самом начале высадил пехоту в Крепости, как принес в жертву командира Кел Неревор. Так или иначе, если ей удастся заставить его выйти на видное место, она будет в лучшем положении и сумеет оценить его искренность. Язык тела – не мелочь, особенно когда имеешь дело с Шуос. Она отступила к еще одной хрустальной колонне – весь мот ими пестрил, прям как музей, – и спряталась за нею, слегка высунув голову и выставив дуло пистолета, чтобы можно было беспрепятственно выстрелить. – Выходите туда, где я смогу вас увидеть. Через ту же самую дверь. Если я замечу оружие, распылю вас на атомы.

Если Джедао промедлит… но этого не случилось. Он вышел из-за угла и пересек искореженный зал, волоча ноги, словно был ранен. Костюм Вахенц сообщал, что поддерживает постоянную температуру, однако у нее прошел мороз по коже.

Тело Джедао принадлежало молодой женщине с напряженным и ужасно бледным лицом, покрытым потом и пылью, с внушительным синяком на виске. Под растрепанными волосами виднелся порез на лбу. Кровь из него стекла вниз и набок, высохла уродливыми корками. Любопытным образом сохраняя чувство собственного достоинства, хотя и без изящества, он опустился на колени в устаревшем жесте покорности гептарху. Поза была почти правильная. Он держал обе руки так, чтобы она могла их видеть, вместо того, чтобы заложить левую за спину. Как предусмотрительно с его стороны.

Взгляд Джедао был колючим и до жути ясным, как будто вселенная сузилась до круга с Вахенц в центре. Она видела нечто похожее в глазах Кел с нулевым оперением. С другой стороны, шпионке также показалось, что она заметила в его глазах странную янтарную искру, которую не помнила по предыдущей записи – но, видимо, всё дело в мерцании ламп.

– Если хотите, чтобы я умолял, – сказал Джедао, не сводя с нее голодного взгляда, – буду умолять.

Слишком заманчиво.

– Откуда ты знаешь, что я не окажусь для тебя хуже, чем Кел? – промурлыкала Вахенц. Она почти поверила, что он не выдумывает свою историю. Тем хуже для него: узнав, что ему известно о трупной бомбе, она всё равно собиралась его застрелить.

В ответ раздался язвительный смех.

– Хуже? Какая мне разница, что может быть хуже? Вы более компетентны. И вы не из Кел. Всё остальное – только детали. Я не в состоянии заботиться о деталях. Теперь я принадлежу вам. Я уже ненавижу вас, но вы найдете способ справиться с этим – или же я зря потрачу на вас время. – Его голос сделался зловеще тихим. – Просто укажите мне направление и скажите, в кого стрелять. Мне нравится стрелять в людей до тех пор, пока не нужно остановиться.

Что ж, если Джедао не был психом раньше, теперь он точно тронулся. Почему кто-то решил, что сумасшедшего генерала стоит беречь в таких обстоятельствах, пусть даже у этого сумасшедшего генерала есть отвратительная привычка побеждать в битвах, было за пределами ее понимания. Расспрашивая его о трупной бомбе, Вахенц сохраняла небрежный тон, одновременно готовясь стрелять. Он даже не отслеживал взглядом движения пистолета.

Однако прежде чем она успела нажать на спусковой крючок, из центра сервитора, цепляющегося за стену, ударил луч света. Ему наконец-то удалось занять позицию, пока шпионка была сосредоточена на допросе. Лазерный луч вошел в затылок Вахенц и поджарил мозг, и она упала, не закончив фразу.

Игломот отличался от всего, что Черис видела ранее, но это был невеликий сюрприз. По габаритам он чуть-чуть превосходил хоппер, однако не требовалось гениального ума, чтобы понять его куда большую ценность. Он был рассчитан на управление одним человеком – и, наверное, на одного пассажира размером с человека. Как бы там ни было, она и два сервитора устроились с комфортом.

Черис по-прежнему не сомневалась, что никто из людей не выжил после трупной бомбы. На моте повсюду осталось трупное стекло. Шуос Ко превратился в сгусток темных недвижных жил. Шуос Лиис… Черис не смогла заставить себя подойти к подернутому волнами стеклу, как только поняла, кем оно было – она испытала такое чувство, словно за углом поджидала Хиаз с неизменной улыбкой на устах.