Дмитрий Заваров - Системная ошибка

– Я так уже несколько дней живу.

– Одно дело ты, другое – русская интеллигенция!

Айболит вылез из-под стола с керосиновой лампой.

Выдвинул ящик стола, пошарил там, достал коробок спичек и зажег фитиль. Комната наполнилась уютным желтоватым светом, надо сказать, очень уместным в этом кирпичном каземате.

– В двадцать первом веке живем! – вздохнул Айболит и захлопнул крышку ноутбука.

– Привыкай, вы же против прогресса боретесь.

– Это точно! – Айболит снова визгливо хохотнул.

Я предпринял еще одну попытку наклониться за одеждой, на этот раз более удачную. Кое-как напялил рубашку, только теперь обнаружив, что, оказывается, серьезно продрог. По-быстрому одел куртку, застегнулся. Носки торчали из голенищ ботинок. Кошелек, телефон, часы – все это лежало на дне лотка. Точно так же скидываешь железо в зоне досмотра аэропорта. Распихал вещи по карманам.

Из коридора донеслись торопливые шаги, мелькнул свет – Полина. Молча встала на пороге, направив на меня фонарь. Глаза заломило от яркого света. Я зажмурился.

– Ну? – не вытерпел Айболит.

Ответа не последовало. Прищурившись, я посмотрел на нее: рядом с ярким пятном фонаря поблескивал вороненым металлом пистолет. Ствол был направлен на меня. Действительно, геморрой за геморроем… Я не придумал ничего лучше, как продолжить шнуровать берцы негнущимися пальцами.

– Ты их навел? – спросила Полина.

В голосе звенела ненависть. И слышалась паника. Человеку в таком состоянии пистолет доверять нельзя…

– Кого? – ошарашенно спросил Айболит.

– Упырей.

– Где они? – он вскочил со стула.

– В кабаке, – пояснила она непонятно, и снова мне: – Отвечай!

– В глаза не свети, пожалуйста, – попросил я, справившись со шнуровкой.

– Я спрашиваю, ты навел упырей?

– Не совсем понимаю, о чем речь…

Я попытался подняться, ноги вели себя как протезы.

– Сидеть! – заорала она.

Грохнул выстрел, я оглох, в ящике у стены белыми лоскутами беззвучно осыпалось стекло. Внутри оказались полки, густо заставленные разнокалиберными пузырьками и коробочками, видимо, лекарства.

– С ума сошла! – испуганно выкрикнул Айболит.

Он стоял на коленях, зажав уши руками. Полине тоже досталось, фонарь ходил ходуном в ее руках. Поделом тебе, дура, хорошо еще, что рикошета не было, а то бы кому-нибудь из нас полчерепа снесло…

– Спрячь пистолет и объясни, что случилось! – крикнул я, перекрывая звон в голове.

– Привести их мог только он, – не удостоив меня ответом, пояснила она Айболиту. – Либо специально, либо в нем какой-то датчик. Сейчас быстро сканируем его с ног до головы. Если он чистый, мне приказано его пристрелить.

Айболит ни слова не говоря подскочил ко мне, вздернул за шиворот и потащил к выходу. Полина отступила, пропуская нас. Ноги не слушались, я ковылял как на ходулях, только чудом сохраняя равновесие. Споткнулся о высокий порог, но Айболит не дал мне упасть.

В узком сводчатом коридоре пахло сыростью и канализацией. Покрытие пола очень походило на притоптанную землю. Айболит держал меня перед собой на вытянутой руке. Полина шла сзади, подсвечивая нам в спину, отчего бесформенные тени припадочно мотались по стенам. По бокам в глубоких нишах виднелись железные двери. По стене тянулся кабель с белыми шишками неработающих плафонов. Матовое стекло в пластиковой сетке – такие лампы продавались в ОБИ, очень странно было видеть их здесь, в средневековом интерьере. Коридор вывел к перекрестку, Айболит уверенно дернул меня направо. Тени, помедлив, метнулись следом. Еще один поворот – меня втолкнули в арку, и я, не успев сгруппироваться, от души приложился лбом о металл. Айболит крутанул блестящий круг и распахнул дверь.

В проеме висело какое-то покрывало… нет, не покрывало: луч фонаря занырнул в нишу, и я увидел что-то наподобие елочной мишуры, сквозь которую пробивался едкий синий свет. От сквозняка мишура еле слышно позвякивала.

Раздвинув этот странный полог, я увидел точно такую же комнату, как и та, из которой мы вышли. Но только стены, пол и потолок были выложены металлическими квадратами, как плиткой. Длинный стол, уставленный батареей приборов, тянулся по периметру помещения. Вереницы экранов пестрели окнами программ – графики, разноцветные картинки, бегущие ряды цифр – мониторы служили единственным источником освещения. Посреди комнаты внутри шара из металлической сетки стояло кресло, очень похожее на стоматологическое.

Айболит подтолкнул меня к клетке, распахнул дверцу и толкнул внутрь.

– Садись в кресло, – велел он.

Полина отступила в сторону, чтобы держать меня на прицеле. И тут я замер: рядом с ней, на столе, на круглом металлическом блюде поблескивала стеклянная колба, установленная на железном ящике, а внутри колбы находилась уже однажды виденная мной человеческая голова. Неужели та же? Я пригляделся, насколько позволяло адское освещение – нет, не та: тоже белая до синевы, тоже иссеченная морщинами, но в этом лице явственно угадывались женские черты. И нейрофон был с другой стороны; плетеный пучок проводов, тянущийся от него, напоминал хвост волос, кокетливо собранный над ухом. От увиденного затошнило.

– Ты оглох, что ли? – визгливо проорал над ухом Айболит. – В кресло сел!

Я сделал шаг, зацепился ногой за толстый кабель на полу и рухнул на кожаную обивку. Кресло самортизировало, слегка скрипнув.

– Садись! – снова скомандовал Айболит.

Это было даже не кресло, а что-то наподобие анатомической кровати: под моим весом оно распрямилось, и я оказался практически в горизонтальном положении. Голова провалилась в подголовник, как будто в воду ушла, обивка вздыбилась с боков, в поле зрения остался только потолок, видимый через ячейки железной клетки.

– Есть? – услышал я выкрик Полины.

Очень мне понравилось, что в вопросе ее прозвучала личная заинтересованность. Все-таки, наверное, не хочется в меня стрелять.

– Погоди! – откликнулся Айболит от стола. – Не так быстро, милая…

Он возился там, сбоку, чем-то пощелкивал, что-то набирал на клавиатуре. А я лежал, разглядывая отсвечивающие синим металлические квадраты на шатре потолка, и думал о том, что всего несколько дней назад была у меня обычная, ничем не примечательная жизнь: ходил на работу, возвращался домой, смотрел телевизор… и из чрезвычайных происшествий было только то, что кофе иногда забывал с плиты снять.

– Ага! – заорал Айболит.

– Нашел?! – с надеждой вскрикнула Полина.

Я хотел подняться, но в кресле было так удобно, да и голова все еще не пришла в себя после их отравы. Шли бы они все, сволочи! Убивать не будут, ну и ладненько. Я даже глаза закрыл, чтобы не видеть этой электрической синевы. И тут же в голове прозвучал голос… нет, не то чтобы прозвучал и не то чтобы голос… как будто внутри моих мыслей вдруг сформировался какой-то чужеродный предмет, и предмет этот оказался двумя словами: «Убей меня». Я открыл глаза – эффект сразу пропал. Снова зажмурился. И опять: «Убей». «Где ты?» – подумал я в ту сторону, откуда пришли чужие мысли. «На столе. Просто отключи питание под колбой». «Не могу, – отозвался я. – Ты же видишь…»