Дмитрий Заваров - Системная ошибка

– Так! – гремит в наушнике Кот. – Хорош трепаться. Работаем. Времени в обрез. Галопом!

– Поднимайся к нам, – предлагаю я.

Если Вадим поднял тревогу, Кота захватят первым делом. Он там в машине один.

– За меня не переживай, – заявляет наушник.

Ну как хочешь. Я бегу в караулку, мимоходом отмечаю, что Полинин визит сюда произвел в интерьере эффект разорвавшейся гранаты. Нажимаю педаль блокировки турникета. Мелочь, но пару минут, возможно, нам даст. Наклоняю стол, ссыпая с него осколки и прочий мусор.

– Помоги! – кричу Тайсону.

Вдвоем вытаскиваем стол, опрокидываем его в углу, наискось от входа. Подтаскиваем постанывающего Леху, устраиваем поудобнее. Столешница толстая, какая-никакая, а защита. Полина ссыпает на пол возле него оружие, собранное с убитых ребят.

– Мы быстро, – обещает Тайсон.

Леха тоскливо кивает. А я соображаю, что теперь уходить по-любому придется через крышу. Но вслух ничего не говорю. Потому что Леха у входа, это еще несколько лишних минут для нас.

Беру первую попавшуюся тележку с бутылями, трогаюсь к офису. Полина со второй тележкой пристраивается следом. Тайсон уже ждет у двери, придерживая распахнутую створку. За ней виднеется полутемный коридор со знакомыми пластиковыми панелями на стенах. На пороге я оборачиваюсь, оцениваю картину: у стены вольготно раскинулся труп гиганта-директора, словно прилег загорать на пляже – расколотая плитка вполне справлялась с ролью гальки; рядом скромно притулился Мини, еще один труп угрюмо лежит в луже собственной крови. А из-за опрокинутого на бок стола нас провожают тоскливые глаза Лехи. Такова жизнь, боец!

– Кот, мы заходим, – докладываю в гарнитуру.

– Добро! – отвечает Кот.

Колеса тележки переваливаются через порог и мягко катятся по ковровому покрытию. По бокам коридора мелькают двери, я смотрю на них, и в памяти автоматически выстраиваются картинки интерьеров. Ничего не поменялось, даже кофейный аппарат, от которого хранил стаканчики, с той же рекламной картинкой. Поворот, еще один. Снова длинный еле освещенный коридор…

Только сейчас замечаю, что в голове уже какое-то время звучит динамичная музыка, жесткая, синтетическая, заставляя мышцы вибрировать, двигаться в такт. Тут же идентифицировал: Андрей Гучков «Эхо войны». В свое время мы с Липатовым даже на его концерт, помнится, ходили. И надо отметить, что сейчас музой идеально наложился на «картинку». Ну да, какие кадры, такой и саундтрек: я действительно чувствовал себя персонажем боевика.

Так, сейчас будет холл со стойкой секретаря. Ребята катят тележки за мной. Стоп! – сигнализирую ладонью. На ночь пост охраны здесь снимается, но мало ли…

Дохожу до угла, быстро выглядываю. Полукруглая стойка, два кресла у стеклянного столика, из панорамного окна льется зарево московской ночи, светло, как пасмурным утром. Никого. Пухлая, обитая красным дерматином дверь в кабинет директора занимает половину стены, выглядит она грозно и официально. Нам туда.

Нажимаю ручку – открыто. Здесь тоже светло, потому что кабинет Вадима находится в углу здания, и вместо двух стен у него окна. Широченный стол с округлыми краями поблескивает толстым слоем лака, как будто воду на поверхности разлили. Кресло с высокой спинкой очень напоминает дверь: такая же красная кожа обивка, выпирающая дутыми ромбами. Не считая богатого письменного прибора, стол пуст.

В боковой стене еще одна дверь. Заглядываю: голая комната, только посередине из пола торчит колонна: цилиндр метровой высоты и сантиметров тридцать в диаметре, по виду мрамор. Хрень какая-то. И створки лифта напротив: похоже, вход на 14-й этаж мы нашли! Хорошо. Теперь нужно все обыскать.

Рассредоточиваемся по кабинету. Роемся. Шкаф, тумбочка, ящики стола – вообще ничего! Не, ну понятно, что в наш век высоких технологий… И тут же ловлю себя на мысли: нейрофона-то у Вадима нет. Как дела вести, как связь поддерживать? Чудеса.

– Приехали! – звучит в гарнитуре панический выкрик.

Сначала не определил, чей голос. Но тут же сообразил:

Леха! Мысли понеслись галопом, а сказать-то и нечего. Видимо, такое же чувство у моих компаньонов: все молчат.

– Сколько их? – отзывается Кот.

– Да хрен их знает, остолопов, – докладывает Леха с истеричной веселостью. – Сейчас посчитаем, сейчас мы их, зараз, по одному всех пересчитаем. Ну-ка давай быстрее, давай, чтоб вас всех…

Наушник доносит металлический звон, какое-то шипение, это Леха начал стрелять. Он еще что-то кричит, но все звуки перекрывает треск автоматных очередей. Полина, застывшая у окна, что-то беззвучно шепчет, я вижу ее шевелящиеся губы. Тяжелый грохот бьет из наушника, а потом наступает тишина. И спустя несколько безмолвных секунд – резкий хлопок одиночного выстрела.

– Петро, как дела? – неожиданно говорит наушник.

Этот голос я узнаю сразу. Потому что чаще всего слышал его именно через гарнитуру. Капитан Пархоменко, Прапор. Сука усатая.

– Что за придурок? – тут же возникает Кот.

– Придурок? – переспрашивает Прапор. – Это еще посмотреть надо. Один послал шестерых детей с пистолетами против Сторожа, а другой привел отряд спецов, чтобы взять всего троих… Так кто из нас придурок, парень?

– Я тебе, сука, дырку в голове сделаю! – угрожает Кот.

– Так сделал бы, – отвечает Прапор. – Что ж ты сбежал-то? Своих бросил…

– У нас двести пятьдесят килограмм взрывчатки, – говорит Кот, и слова его звучат отрывисто, зло. – Если ты со своими не свалишь, я разнесу все ваше хозяйство.

– А ребят не жалко? – спрашивает Прапор.

– Не жалко.

Я перевожу взгляд с Полины на Тайсона. Лица их выражают ровно то, что я чувствую… Три тележки, в каждой по три бутылки. Он сказал: двести пятьдесят килограмм? Разделить на девять, это выходит… Ага, хрена! Еще одну тележку оставили возле Лехи. Значит на двенадцать. Блин, да какая разница-то?

Телеги стоят у двери, там, где мы их оставили. Ключ от детонатора у Кота, и он может нажать его в любую секунду. А сам, сука, сбежал. Почему-то представилось, что стоит он сейчас на нашей набережной, я даже увидел все в деталях: спустился по лестнице, чтобы не видно было с дороги, внимательно наблюдает за башней, в руке пульт…

– Дверь, быстро! – командую я. – Тайсон!

Вдвоем подхватываем тяжеленный стол, волочем к двери, опрокидываем… Толку чуть, но хоть что-то.

– Лифт готов! – сообщает Полина из соседней комнаты.

– Взрывчатку! – орет в наушник Кот.

Кто о чем, а вшивый о бане! Но дело есть дело. К тому же я слышу, как с той стороны двери к нам приближается торопливый грохот шагов. Бегут, проклятые…

Полина со своей тележкой уже в лифте: напряженно смотрит на нас из ярко освещенной кабины. Объезжаю мраморную колонну, залетаю к ней, не успеваю притормозить, металл звенит о металл. Блин, а если взрывчатка с детонирует от сотрясения? Странная панель на лифте: всего пять кнопок без каких-либо обозначений. Но учитывая, что вторая снизу сейчас окружена светящимся красным ободком, она соответствует 13-му этажу. Значит, следующая – 14-й. Хотелось бы на это надеяться… Тележка Тайсона бьет сзади по ногам. Твою-то мать!