Дмитрий Заваров - Системная ошибка

Сейчас створки были до половины раздвинуты, ровно посередине прохода, поджидая нас, замер огромный человек. В фигуре было что-то знакомое. Приблизившись, я узнал его – Вадим Александрович, наш любимый директор. Свет из ворот бил ему в спину, растянув тень до самого края асфальтовой площадки. Медбрат наступил на голову тени и остановился в ожидании.

– Здравствуй, хозяин! – радушно поприветствовал его биокиборг.

– Здравствуй, – отозвался Медбрат.

А ведь ты соврал, отметил я. Обещал же не здороваться. Хреновый бог получится из того, кто не умеет держать слово.

На самом деле, человечество всегда подозревало о существовании артефакта. Подсознательно, на уровне инстинктов, на клеточном уровне. Мы подключены к его информационному полю с самого рождения, и даже раньше. Ведь именно благодаря артефакту на планете зародилась жизнь. Он кристаллизовался в ядре планеты и в какой-то момент начал свое движение к поверхности. Что и стало отправной точкой возникновения жизни.

Это он организовал хаос химических элементов в систему, способную к самокопированию. И по мере продвижения артефакта вверх жизнь на планете принимала все более сложные формы, что, в конце концов, привело к возникновению человеческой цивилизации. Мы не осознаем это, но каждая молекула в нашем теле помнит и продолжает ощущать на себе воздействие организующей силы кристалла.

Как и почему возник артефакт, я не знаю. Может быть, его появление обусловлено фундаментальными законами мироздания и подобные информационные матрицы всегда возникают в ядрах планет. Но я знаю, что вся биосфера Земли каким-то образом участвует в эволюции артефакта, в развитии его содержания. А еще я знаю, что финал этой истории близок: кристалл практически созрел, если здесь применимо это определение. И сложившаяся биологическая система ему больше не нужна. Во всяком случае, не нужна в том виде, в котором сейчас существует.

– Прапор, ты знаешь, что такое артефакт?

– Э, брат… – Прапор улыбнулся, и от глаз его потянулись сеточки морщин. – В двух словах не объяснить. У греков был пуп земли – центр земли, точка, с которой ведется отсчет существования мира. Вот это про него. Помимо этого, сдается мне, он представляет из себя эдакий жесткий диск системы под названием планета Земля. ПЗУ. Это его свойство нашло четкое отражение в восточных религиях… А вообще-то, – тут Прапор подмигнул, – я его десять лет изучал, так ничего и не понял.

– Ты изучал? – оказывается, я не потерял способность удивляться. – Каким образом?

– Я, между прочим, в свое время чуть до академика не дослужился, – сыграл обиду Прапор. – Был замдиректора вот этого самого НИИ. Нас в 91-м разогнали. На самом, как говорится, интересном месте. Только удалось наладить прямой контакт с артефактом…

– И чего?

– И ничего. Сейчас не об этом. Ты понял свою задачу?

– Убить Медбрата? – уточнил я.

– Это цель, – поправил Прапор. – Я про задачу.

– Ну… – замялся я. – Нужно каким-то образом разрушить систему нейрофонов…

– Наивный мальчик! – Прапор покачал головой в комичном осуждении.

– Что не так?

– Как ты собираешься это сделать?

Зараза! Сидит себе на камне, курит и еще посмеивается!

– Знаешь – скажи! – разозлился я.

– Не знаю, – ответил Прапор. – В том-то и дело. Тебе же Врач объяснял, что внедренные в мозг нейрофоны уже невозможно ни снять, ни отключить. Если сделаешь это – получишь толпу зомби.

– А сколько всего пользователей гаджетов?

– Но-но! – погрозил Прапор. – Даже не думай!

– Но должна же быть какая-то альтернатива, – сказал я и тут же вспомнил, кому принадлежат эти слова…

– Альтернативы нет, – строго заявил Прапор. – Нейрофон – это логический финал развития нейроимплантации. Его бы создали при любых раскладах, как ни тасуй изначальные установки. Может быть, на сто лет позже. Может быть, не по этой схеме. Как ни крути, как ни придумывай варианты – все закончится превращением человека в живой компьютер. Технический прогресс не оставил других вариантов развития событий.

– То есть ничего не исправить?

– Почему это? – Прапор пожал плечами. – Неважно, как функционирует система, важно, кто ею управляет.

– Вот сейчас опять не понял, – признался я.

– Все ты понял, – снова улыбнулся Прапор. – Действуй.

Действуй! Легко сказать…

Мы шли по светлому низкому коридору, обшитому деревянными панелями. Впереди Медбрат, за ним Кот, потом мы с Полиной. Вадим замыкал шествие, бесшумно ступая по застланному ковром паркету.

Предположим, например, что сейчас самое время замочить Медбрата. Я не успею даже достать ствол. У Кота тоже один пистолет, вряд ли он сможет остановить Сторожа. Автомат только у Полины, но она шагает рядом, еще ближе к Вадиму, чем я… Но все это заведомо бесполезно – Медбрат держит окружающую обстановку под контролем. Ну и как тут действовать? Ладно, подождем…

По стенам тянулись светильники, стилизованные под старинные канделябры. А может быть, и не стилизованные – я пару раз замечал потеки вполне аутентичной зеленой патины на завитках бронзы. Обстановка больше всего напоминала интерьеры какого-то богатого особняка, скорее даже дворца.

– Куда мы идем? – бросил я в спину Медбрату.

– В гости к бывшим хозяевам, – ответил он не обернувшись.

Коридор скоро закончился, повернув, мы вышли к резным деревянным дверям. Медбрат уверенно распахнул створку, и вслед за ним мы вошли в широкий зал, увешанный картинами, как галерея.

По стенам стояло несколько диванов, у огромного закопченного камина вполоборота располагалась пара массивных кресел, на стеклянном столике между ними имелся пузатый графин со стаканами. Под потолком висела похожая на кокон хрустальная люстра с множеством граненых подвесок.

– Какой-то дешевый китч! – оценив обстановку, обернулся к нам Медбрат. – Стиль: быдло дорвалось до денег. Не находите?

Мы промолчали.

– Хозяева! – крикнул тогда Медбрат.

Полускрытая гардинами дверь открылась, и в зал медленно вышли два мужика. Один маленький и толстый, второй высокий и худой. Это, что ль, хозяева? Мелкий, почти карлик, с кукольными румяными щечками и остренькими глазками походил на хорька. А долговязый, блестящий обширной лысиной, с крупными, грубыми чертами лица вообще смахивал на гориллу. И у того, и у другого за ушами виднелись пятаки нейрофонов, но не обычных: побольше и с короткой толстой антенной.

– Знакомьтесь… – начал Медбрат. – А пожалуй и не надо! Обойдутся. Эти персонажи интересны только тем, что смогли просчитать перспективы нового проекта, вложить туда чужое бабло и устранить конкурентов. Да, уроды?

Уроды равнодушно кивнули. И тут я вздрогнул, потому что Вадим, только что стоявший за моей спиной, внезапно очутился возле долговязого, обхватил его своими неимоверно длинными пальцами за шею, а другой рукой взялся за нейрофон. Медленно, осторожно он потянул диск к себе – и гаджет с липким щелчком оторвался от кожи. Стало видно, что он соединяется с головой многочисленными, похожими на волосы серебристыми нитями. Вадим тянул – и глаза человека закатывались все выше под веки. Нити, натянутые как струны, с тихим треском начали рваться… И вдруг долговязый рухнул на пол, а нейрофон, поблескивая обвисшей бахромой, остался у Вадима в руке.