Владимир Чистяков - Несносная Херктерент - 3 [СИ]

— Так ведь у нас такие операции сколько сотен лет проводятся.

— Ага. А у них запрет на изучение трудов Дины официально был снят меньше ста лет назад. Первые лет двести после написания только за хранение была смертная казнь. Как у них вообще хватило мозгов книгопечатание изобрести?

— У нас неплохо давали «Историю медицины». Один чрезвычайно увлекающийся преподаватель вёл. От него не знали чего ждать. Будет смешно, или страшно до смерти. Столько всего знал про человеческие ошибки в этой области.

Софи называет фамилию.

— Он?

— Да. Ты его знаешь?

— Лично — нет, но читала его учебник «История медицины». Как ты и сказала, было то смешно, то до ужаса страшно. Как медицинской иглой миррены сало протыкали, чтобы лучше скользила при зашивании ран. Или растолчёнными в порошок драгоценными камнями императоров лечили.

— Причём, он как раз мирренских врачей кануна и первого периода прекрасной эпохи особо сильно ненавидел. Заслуги деятелей второго периода, впрочем, признавал.

— Психиатров оптом считает мягко говоря, сильно неквалифицированными и не врачами вообще. Судя по оговоркам, был хорошо знаком с мамой Эриды как раз на почве общей неприязни к этим… специалистам. Кого-то там они совместными усилиями топили.

— В научном мире всё как всегда, — усмехается Софи, — Более того, на титульном листе нескольких изданий красуется «Переиздано по личному распоряжению ЕИВ». У него с автором на почве взаимной нелюбви к мозгоправам тоже полное взаимопонимание. Они кого-то из ближнего круга ЕИВ до полного сумасшествия залечили. Притом, намеренно.

— Похоже, эта его нелюбовь как-то раз мне неплохо помогла. Мама что-то такое мирренское почитывала. Заметила у меня совпадение некоторых симптомов. Даже хотела какое-то их светило нанять. Яроорт потом передал, он их подслушивал, говорил самый резкий их разговор из всех, что слышал: «Я не позволю копаться в голове нашей дочери тем, кому не мешало бы в своих собственных порыться! И если ты не уймёшься, следующий прямой запрет будет уже не от меня, а от Его Величества».

— В очередной раз, убеждаюсь, насколько наш мир всё-таки маленький.

— Мир огромный. Это членов Великих Домов очень мало.

— Это Марина очень часто любит повторять.

— Она этот учебник читала?

— По-моему, ещё до школы. Как и все легально изданные книги, где описано, как человеку можно вред нанести.

— Это не опасно для окружающих? — кажется, за полгода о характере Марины Эорен уже составила определённые представления, с которыми её младшая сестра точно бы не согласилась.

— В любой книге опасно не написанное, а в чьи руки попадёт. К примеру, «Спутник диверсанта», можно найти в свободной продаже; у нас в библиотеке — одно, а за линией фронта — совершенно другое.

Или слепая вера мирренов в древних авторов. Был на заре Островной Империи философ один. Как все древние писал практически обо всём. В том числе и о человеческой анатомии. С чего-то, решил у женщины тридцать семь зубов, а нет тридцать два. Никто сотни лет не пытался пересчитать, настолько он ещё при жизни прослыл великим.

Марина говорила, «Понимаю, почему при таких врачах у них столетия была такая дикая смертность. Первого, издавшего анатомический атлас, где скелет женщины был изображён с правильным числом рёбер, чуть не казнили».

Марина вылезает с обычной бесцеремонностью. Цапнув бутылку и не взглянув на этикетку, усаживается рядом с Эор.

— Динку с Рэд куда подевала? — обычная «вежливость» Софи, — Утопила?

— Голову напекло? Так остудись, водичка — прелесть!

— Ма-а-а-арин! — Старшая Херктерент угрожающе растягивает гласные.

— Да там они плавают, — неопределённый взмах рукой, — боятся нырять на такую глубину, как я.

— Судя по тому, как ты дышишь, правильно делают, — замечает Эор, уже успев найти глазами сестру.

— Тебе никто не рассказывал, что такое болезнь водолазов и к чему она может привести? — до чего милейше-противный тон бывает у Софи временами.

— Без тебя знаю. Мне это не грозит. Я ни в водолазы, ни в ныряльщицы, ни в подводники не собираюсь. Сама насчёт последствия лечения ожогов подумай, — сказав, Марина откручивает крышку от бутылки и изрядно отглатывает.

Кашляет, глаза лезут на лоб. Эор испуганно поворачивается. Софи только прищуривается. Бутылку сестра держит этикеткой к ней, градусы указаны крупнее всего остального.

— «Островная особая». Неужели про главную местную достопримечательность не знаешь?

— С-с-слышала, — Марина, наконец, прокашливается, — С-сордар рассказывал.

— Много шуток есть, любитель какого-либо времени, попав в него, помирает чуть ли не в первой канаве.

— Тебе самой какое больше всего нравится?

— Мне? — Эорен пожимает плечами, — Наверное, никакое. Всем чужие люди были всегда.

— Тогда, подумаем, что с каждой из нас может произойти в мой любимый период Третьей и Четвёртой Войн Верховных. Вариант «убьют сразу» не рассматривается. Опасность от микробов для первого времени примем как незначительную. Рассмотрим плюсы, что у каждой из нас имеются. Молодость, здоровье и, — выразительный взгляд на сестру, — хотя бы относительная привлекательность.

— Что тут рассматривать? — усмехается Софи, — Если задач по переворачиванию мира не ставить, а просто выжить попытаться. Идти в ближайший город искать цветочный дом поприличнее и завербоваться туда. Несколько лет можно будет ни о чём не волноваться. Насильно туда никто не попадал. Более того, некоторые там даже прятались, считая подобный род занятий приемлемой платой за возможность сохранить жизнь. Сама знаешь, обитатели цветочных — наименее пострадавшая в тех войнах категория населения. В то время ещё и мир можно было посмотреть, увязавшись за армией. Зная, какой поход чем кончится, оказавшись в нужном месте в нужное время золотишка можно было много добыть. Да и замуж удачно выйти. Как ты, Марина, любишь выражаться, некоторые всего добиваются тем, что у них между ног. Прецеденты сама знаешь начиная от происхождения предков Эриды, и даже наших, по некоторым версиям.

— Для себя такой путь предполагаешь? — хитренько щурится Марина.

— Я из условия задачи исхожу. Как говорится, жить захочешь.

— Простейший путь не для всех подходит. Именно у нас и другие плюсы есть. Древним письмом владеем, сносно умеем считать. Владеем оружием. Я так и огнестрелом той эпохи пользоваться умею. Как перевязки делать и шины накладывать нас всех учили.

— Я каллиграфией неплохо владею, — добавляет Эорен.

— Тоже дело. Тогда любили флаги с надписями древним письмом где надо и не надо, вывешивать.

— Себя в каком качестве видишь, умелица ты наша?

— Исходя из условия задачи? Наёмницей, в перспективе офицером. Где генеральский жезл лежит мы все прекрасно знаем. С исторической географией у меня полный порядок. Порох придумывать не надо. Хоть увижу, чем же «Стрелы Дины» были на самом деле.