Владимир Чистяков - Несносная Херктерент - 3 [СИ]

— А с кого начать? — саму себя Софи спрашивает, — Эти двое самые богатые и знатные, дома первого разряда, шестеро ― дома второго и третьего. Остальные ― мелкота, подозреваю наняты. Все в том возрасте, когда думают исключительно половым органом.

— Вариант с планировавшимся массовым изнасилованием, или групповым кого-то конкретной не рассматривается?

— Ты тоже сейчас не головой думаешь. Они придурки, но не до такой же степени. Групповое изнасилование ― это чпок, — выразительно щёлкает языком Софи, подняв руку пистолетиком.

— А если их после хотели, — Марина рукой по горлу проводит, — Того. Чтобы свидетелей не оставлять. Да и под наркотой мозги напрочь отключаются.

— Ты совсем больная!

— Как уже сказала, на всех этих ваших вечеринках любую дурь достать можно. А под дурью человек бывает страшным.

— Или бывает мёртвым.

Марина вскидывает глаза к потолку.

— И такое тоже бывает. Ладно, давай вернёмся к тому, что они понаписали. Подружкам скажи, что бы на охране не экономили. Да и в связях разборчивее были.

— Вернёмся к письмам. Предлагаю начать с самых незначительных участников истории.

— Можно подумать, ты станешь слушать чьи-то возражения.

— У тебя они есть?

— Не в данном случае. Читай уж давай. Вслух.

— Я для этого ленивая слишком. Сама прочтёшь.

Та же самая лень не позволяет Марине перелезть через стол и читать из-за спины Софи. Хотя и так ясно ― Сонька будет время намеренно тянуть.

Вскрывает первое.

— М-да. Хотела бы я знать, что у него по родному языку в школе было. Полная безграмотность.

— Что пишет?

— Просто относительно честный дурак. Признаёт свою вину. Просит прощения. Готов искупить вину любым способом. На, читай.

Марина прочла. Потом ещё восемь. Почти как под копирку, только степень грамотности различается.

— Интересно, если я, как представитель Высшего дома, велю им за бесчестие с собой покончить, выполнят?

— Теперь я тебя могу спросит: совсем больная?

— А что? Все эти кодексы формально действуют и изредка применяются. Раз их начитались ― пусть по ним и отвечают. Я полностью в своём праве для отдачи подобного приказа. Полезных членов общества из них всё равно не выйдет. Так что, можно оказать обществу услугу, грохнув их заранее. Например затем, чтобы они девочек больше не обижали.

— Хм. Мне вот что странным показалось. Пишут безграмотно, а представления о кодексах имеют. В школе их так натаскать не могли. Они в какой-то организации состоят? И, кстати, почему их всех так быстро отпустили?

— Сама же слышала, заявлений не было, сопротивления при задержании не оказали. А всё остальное решается штрафами. Да и думаю кой-чьи родственники постарались замять неприятности. Плюс самое простое ― вспомни, на сколько часов у нас можно задерживать не предъявляя обвинения.

— Всё, как всегда, — кривится Марина, — А кодексы?

— Тут полно всяких стрелковых клубов. Они наверняка в каких-то состоят. Да всякие «общества изучения древностей». Занимающиеся чем угодно, кроме местных руин.

— У нас же тут тоже стрельбище есть. Или, как всегда, законы одинаковы для всех, но для некоторых есть исключения?

— На территории дворца всё, что есть и чего нет находится в полном соответствии с действующим законодательством.

— Ладно, вернёмся к нашим баранам. Следующий кто?

— Не баран. Я серьёзно. Скорее, рыба-прилипало. Друг детства вот этого, — показывает не открытый конверт.

Марина присвистнула.

— Далеко пойдёт. При таком Доме устроиться.

— Некоторые считают, будто при нас тоже много кто устроился, — от тона Софи изморосью веет.

— Я друзей от прилипал отличать умею, — Марина тоже голосом вымораживать умеет.

— Не допускаешь, они тоже самое сказать могут?

— Из тех, кто бывал во «Дворце грёз» я ни про кого такого сказать не могу. Они там были. Оба. И почему они здесь? У них призывной возраст подошёл уже. На них бронь?

— Нет. Но у нас умеючи даже в военное время можно получить отсрочку на срок до семи лет.

— Ага, если умеючи, — Марина словно купюры жестом считает.

— Так тоже бывает, — не стала спорить Софи, — Он тоже пишет, осознал и готов понести наказание. Кстати, почерк у него красивее моего…

— Точно, заднеприводной, — хмыкает Марина.

— Ещё написал, готов понести заслуженную кару по древнему кодексу, дабы не нанести бесчестия Дому.

— Что-то много знатоков кодексов развелось. Точно, какое-то общество есть, куда надо с проверкой заглянуть. Не доверяю я почитателям старины всякой.

Софи отбрасывает письмо в сторону.

— Теперь к рыбкам пожирнее перейдём, — вскрывает очередной конверт, — та-а-ак. Дом третьего разряда, притом, древний… А правильных форм обращения ко мне самой не знают.

— У него отсрочка столько же?

— Ещё возраста не достиг.

— Так дальше пойдёт, может не достигнуть вовсе. Я тоже могу представителям младших домов… Приказы всякие разные отдавать.

— А говорила, я больная…

— В таких делах, с тех кто выше ― спрос больше. Нанять и других можно было, а этот уже сознательно шёл.

Софи смехом просто заливается.

— Ты, что, правда, заболела.

— Да нет, отцовская поговорка вспомнилась: «Рыба всегда с головы гниёт». Тут дальше причитания почти в стиле наёмных плакальщиц. И это наследник древнего дома! Да у наёмников куда больше достоинства. У них хотя бы смелости хватило признать, что напакостили. А этот… Через две фразы на третью. «Они меня заставили с ними идти!» Хотя, такого заставишь, пожалуй. Его самого, пожалуй, только Сордар и сможет что-нибудь заставить.

Компенсацию денежную предлагал. Мне! Похоже, насчёт вырождения некоторых Древних домов ― правда. Я бы ещё поняла, предложи он деньги жертвам, там некоторые совсем небогаты. Но мне! Самой мне!

— А давай возьмём и поржём. Половину, нет, ещё лучше, две трети его денежных средств отберём. Отошлёшь хозяйке той виллы с подписью: «От тайного поклонника».

— Дарить девушке деньги считается плохим тоном.

— Ага. Только это самый лучший подарок. Ходят же слухи, главы Великих домов хотели за заслуги поставить Дине II памятник из золота. Она ладонь протянула: «Ставьте немедленно, вот постамент».

— История повторяется. Хотя, миры и разные.

— С ним самим что делать собираешься?

— Оно мне не нравится. Перешлю-ка я это письмецо Кэрдин. Пусть у неё посмотрят, чтобы ничтожество это ни на какую должность не попало.

— Не забудь добавить, что он уже начал сильно девочек обижать.

— Кто про что…

— Не забудь, раз уж вшивость вспомнила, за это из нашего флота выгоняли со «свинским пергаментом», с которым больше ни на что, способное на воде держаться, никогда не возьмут.

— Знаю!

— Приступай к следующему.