Владимир Чистяков - Несносная Херктерент - 3 [СИ]

«Интересно, у нас в стране есть хоть одна красивая женщина, кому связи с отцом не приписывали?»

Ветер приятно холодит кожу сквозь почти не существующий наряд. Софи и Дана, взявшись за руки стоят на краю крыши.

— Кажется, вот-вот и взлетишь!

— Всё повторяется: Здесь болтают о свободе столичных нравов, в столице — о свободе местных.

— Как же на деле.

— Как всегда: примерно посередине.

Софи ловко крутанула заверещавшую было Дану вокруг себя. Почти броском ставит на землю. Согнувшись, Дана тяжело дышит, держась за сердце.

— Ну, ты меня и напугала. Не думала, что ещё и так умеешь!

Софи делает движение в сторону, щёлкнув зубами, словно хочет укусить. Дана, уже смеясь закрывается руками.

— Всё, боюсь-боюсь!

«Как это в ней до сих пор что-то от ребёнка сохранилось? В Эор уже совершенно ничего нет, про Хейс можно и не говорить. Думала, Эриды только во дворцах получаются. Оказывается, вовсе нет».

— Постой как сейчас.

— Зачем?

— Нарисовать тебя хочу.

— Ой, а ты умеешь?

Стальной остров многие миррены считают прорывом ада на землю. Сравнивают с чудовищным зверем, что поднимется из морских глубин накануне страшного суда. Здесь огонь глубин прорвался наружу. Здесь живут люди, повелевающие рукотворным пламенем. Здесь чуть ли не в открытую славят адских демонов. Всемирно известные островные карнавалы, любому верующему даже за их просмотр грозит отлучение от церкви. За участие в теории могли и вероотступником объявить, с последующим сожжением, на деле столь жестокие меры никогда не применялись.

Сами жители Архипелага отреагировали с юмором. Теперь на шествиях самые популярные фигуры — карикатурные изображения мирренских священников и демонов. Часто разыгрывают представления с сожжением известных еретиков прошлого и настоящего. Или известных святых. От вкуса и испорченности фантазии зависит. Много лет назад даже ЕИВ с юной второй супругой участвовал. Как раз с рогами, хвостом и трезубцем был. Немало и других фотографий императорской черты с местными уроженцами осталось. По традиции, на время карнавала военный губернатор символически слагал с себя полномочия, передавая их шуточному морскому императору. В тот год сам Саргон символически передал власть, чтобы погрузиться в омут безудержного веселья.

Софи хочет поучаствовать во всём, в чём засветилась покойная императрица. Уж очень много было в ней огня, удали и веселья. Пусть и невозможно было их одновременное существование. Даже поставь она тогда рекорд скорости. У них могли бы быть ещё дети. Но вряд ли бы Саргон развёлся, чтобы жениться на Кэрэтте. И тогда просто не родились Софи и Марина.

К островным карнавалам Марина относится сдержанно положительно исключительно по одной причине — их зверино ненавидят миррены, в первую очередь духовенство. Буйство веселья, красок, страсти, обнажённых тел пару раз в год захлёстывает Архипелаг. Оскорбление всего и вся исконно мирренского. Повторять отцовские похождения пока особого желания нет. Одна из главных баз флота и без чудачеств обитателей уже много лет объект проклятий слишком многих мирренов с санами и без.

Самой Марине не особо нравится вертеться под музыку в костюме зачастую из одной яркой краски. Но местные находят в этом какое-то неописуемое удовольствие.

Чуть не сталкивается с незнакомой миниатюрной большеглазой девушкой из местных уроженцев. Незнакомая! Заметив что-то такое во взгляде Марины, девушка торопливо поправляет криво приколотый к полупрозрачной безруквке временный пропуск с фотографией. Мышкой проскакивает мимо Марины.

В кресле, вместо охранницы, лениво развалилась Чёрная Смерть. В чём дело?

Та сама отвечает, предвосхищая вопрос Марины.

— Её Высочество Эрида попросила побыть здесь.

— А это кто такая? — кивает в сторону коридора.

Хихикнув, как девочка, Чёрная Смерть отвечает.

— Госпожа пригласила рисовальщиц. Это одна из них. Её пропуск подписан.

— Кого Эр пригласила? — обалдело спрашивает Марина.

— Рисовальщиц. Обычное дело.

— Но это она лучшая рисовальщица страны!

Теперь уже смерть чуть удивляется.

— Она не рисовальщица вообще. Это диалектизм, к изобразительному искусству почти не имеющий отношения. Тут так зовут мастериц наносящих к праздникам узоры на руки, лицо и тело. Тут это очень распространено, особенно перед свадьбой, у содержанок и всяких бездельниц да различных весёлых девиц. С того берега пришло. Узор на руках там значил — женщина настолько богата, что может не работать.

Узоров сотни видов, местные с лёгкостью читают. К праздникам или на карнавал многие делают.

— Эр-то как об этом пронюхала?

— Эрида пару дней назад, попросила её в город сопроводить и показать, то, что приезжие обычно не видят. Можешь не волноваться, песка я ей не показывала. Просто провела по местам, где местные девушки к праздникам да свадьбам узоры себе наносят.

— Сочувствую, — хмыкает Марина, — с Эр по городу ходить то ещё развлечение. На несколько часов в интересном для неё месте может застрять.

— Это уж точно. Потом хотели сходить местной кухни попробовать. Но она уже в третьей мастерской зависла.

— Что за мастерская?

— «Золотой дракон». Одна из лучших. Эх, какие мне там раскрасы боевые делали, когда на песке дралась. Уж подумываю, как свободный день будет, по старой памяти к ним схожу. Нанесу многим памятное и на песок снова. На показательные. Я ведь ещё хоть куда!

Взвивается с кресла как пружиной подброшенная.

— Насколько я знаю, Эр всем боевым не особенно интересуется.

— Так он не боевой, а как раз традиционный свадебный окрас в одну краску увидела. Сначала наброски делала. Потом заказ им сделала, чтобы они ей по всему телу узор нанесли. Уже несколько часов работают. Наших там сейчас двое, я недавно вышла.

— Её побить не пытались, за то, что пыталась рисунки украсть?

— Здесь к этому иначе относятся. Им всем, даже невесте нравилось, что их всех настоящий художник рисует. Да и к тому же, сама я там стояла, Чёрную Смерть ещё не позабыли.

— Пошли, поглядим.

Между тремя зеркалами выше человеческого роста стоит Эр на возвышении для позирования. Пернатая корона, наплечники с перьями. Рядом высокий стул. Пододвинут косметический столик. Вокруг Эр — худощавая женщина и две девушки. У каждой чашечка с краской и какой-то грифель.

Сначала не может понять, что это на Эр такое, приглядевшись понимает — ниже плеч ничего на ней нет, кроме узоров и украшений. Причудливо переплетаются линии, на ногах у Эриды словно узорчатые чулки. Только это рисунок.

— Что скажешь, Марина?

Словно в задумчивости потирая подбородок обходит кругом. Эр позы не меняет.