Владимир Чистяков - Несносная Херктерент - 3 [СИ]

— Тут много названий, с этой темой связанных. Ведь те, кто ушли, сюда больше не вернулись. Те, кто заселяли Архипелаг вновь не всегда прочесть могли, что как тут раньше называлось. Видели, что здесь жили люди, похожие на них. Видели, этих людей больше нет. Всё цело, а людей больше нет. Находили кости, находили пустоты в слежавшемся вулканическом пепле.

Смерть смотрела отовсюду, смерть была везде. Они знали, как разверзались земля и море, поглощая города, острова и многие миллионы людей.

Они нашли осколки былого величия. Мёртвые осколки. Тут только птицы жили, когда люди здесь вновь поселились.

Не знали, что может скрываться в ночи. Казалось, что видят их, давно умерших.

Потом и так много здесь ущелий черепов и скал мертвецов.

— Да уж. Видимо, старой становлюсь, — усмехается Хейс, у неё ещё второй десяток жизни не закончился, — вспомнила детство, меня за подобные рассказы посреди ночи прозвали Страх-И-Ужас.

— Да. Никто из нас не молодеет, — глубокомысленно изрекает Софи.

Смеются обе.

— Иногда всё-таки жаль, но нельзя вернуть прошлое.

— Ну так! Зато неплохо вчера насладились настоящим.

— Почаще бы так!

— Настолько не привыкла веселиться? — удивляется Софи.

— Представь себе. Сама знаешь, в школе до всего было дело, да и учиться когда-то надо. Не оставалось времени на веселье. Потом стало просто нужно много учиться, если хочешь чего-то добиться.

Только теперь, сегодня можно сказать, стала наконец, понимать. Молодость — не навсегда. Не успев чего-то в своё время этого уже не нагонишь никогда.

— И что решила?

— Пока ничего. В омут с головой — всё-таки не мой принцип. Достойных рядом с собой не вижу никого.

— Ты никого не любила, Хейс. Хочешь чувств и боишься одновременно.

— Какие же, вы, Еггты, как собственные змеи, проницательные, — впервые Софи кажется, Хейс на неё злится. Не решила, что делать дальше, — Да, хочу! Да, боюсь! Иногда статус кронприцессы страшно выгоден. За ним прятаться проще всего.

— На самом деле ни на кого смотреть не хочется, включая брата моего?

— Издеваешься?

— Разобраться пытаюсь.

— Была… Сначала иной, потом чужой… Научилась быть первой, даже привыкла такой быть. И снова начинается. Я опять чувствую, снова начинаю отставать. Снова у меня нет чего-то, имеющегося у всех. А через это — к чему мои стремления? Ради нескольких строчек в учебнике? Ради признания нескольких десятков таких же чокнутых, как я сама?

Ради чего я вообще живу… Или бьюсь, как птица о стекло, не в силах ни разбить, ни наружу вырваться. Ради чего это всё.

Я сильна. Очень сильна, но не в состоянии биться с целым миром, если он против меня. Что если я здесь и сейчас лишняя?

Вот так так! Софи просто не знает, что и сказать. У воплощения стабильного и упорядоченного. У самой Страх-И — Ужаса Хейс оказывается, крепкие непорядки в мозгах. Даже понятно, чем вызванные. Но не станешь же вот так сразу рубить.

Выкинув из жизни многих, выкидывать именно Хейс совершенно не хочется.

— Ты не лишняя, всегда была нужна людям, и всегда будешь. Ты не чужая, просто слишком яркая. Ослепляющая. Сегодняшний статус-тому подтверждение. Не позволяй сама себе потухнуть. Не гаси себя, потом уже не разожжёшь. Это тот огонь, что горит только однажды.

— Знать бы ещё, ради чего гореть.

— А ты не знаешь?

— Теперь сомневаюсь.

— Не сомневайся ни в чём. На человека вполне можно жизнь сжечь, а он этого и не оценит. Тем более, никакого человека вблизи тебя нет, а парочек различной степени успешности вокруг хватает. Вот и гложет тебя стадное чувство. Некоторые из-за этого чувства, и только из-за него брак заключают и даже детей заводят. Мир совсем не против тебя.

— Софи, сколько тебе лет?

— Ты прекрасно знаешь, — пожимает плечами принцесса.

— Ты иногда словно страшно взрослая.

— От змей мудрости набралась, — хмыкает Софи.

— Самомнение у тебя прежнее осталось.

— Так и у тебя оно высоченное.

— Сама так себя стала вести. Надоело чокнутой девочкой быть. Над матерью даже насмехались женщины: «у тебя все дочки умные, и только одна — высокая». Даже узнать хочется, что сейчас говорят. Статус кронпринцессы оценили бы больше всего.

Хорошо, что в школе большинство детей оказалось вроде меня.

— И сразу же захотелось выделиться. Хотя, всю жизнь из-за своих отличий переживала.

— Именно это. Сегодня, точнее уже вчера, — Хейс чему-то грустно усмехается, — я снова вспомнила, что молода, красива, ну и всё остальное. И опять стало как-то непонятно.

— Как выражается Марина, «зачесалось в одном месте».

— Грубо, но в целом, верно.

— Что-то, девушки, вы обе совсем закисли!

Как только Смерть подойти успела? По спинам определила, им обеим совсем не весело? Только же что на соседней скале сидела. И вот уже за спинами стоит. Софи чуть пододвигается, освобождая место. Чёрная усаживается рядом.

— Императрица и одна из принцесс Архипелага. Сама в детстве мечтала такой побывать, пока другим не увлеклась.

— Мы такие, какие есть, — за двоих отвечает Хейс.

— Ты знаешь, Императрица теперь желанная гостья на любой вечеринке наверху. Причём, именно гостья, а не приложение к кому-то.

Верхние в этом году в выборе Императрицы почти не участвовали.

— Они разве ходят? — непонятно чему Хейс удивляется.

— Представь себе, да. Устраивали у себя сначала какие-то выборы. Но не задалось, претенденток существенно меньше. Да и этот, диадем даритель всё больше снизу отирался. Потом выборы стали едиными. Это в этом году так странно прошли, из верхних только вы и были, объяви заранее — точно записался бы ещё кто-нибудь.

— Меня там и так уже запомнить успели. Не очень-то я нуждаюсь в их приглашениях!

— Не скажи, — замечает Софи, — Императрица главное украшение любой вечеринки.

— Точнее, то что у неё ниже шеи.

— Тут достаточно и ценителей твоей другой части тела.

Хейс опасно щурится. Яроорт бы узнал, так Хейс смотрела на Ленн, бросая той вызов. Но Яроорта здесь нет.

— Тогда почему эти ценители тут, а не там, — показывает в сторону моря.

Софи вообще-то тоже задавалась этим вопросом. И немало любителей пафосно рассуждать о патриотизме и ходе военных операций были ей посажены в лужу точно таким же вопросом. Софи хорошо умеет вопросы задавать так, чтобы побольше людей слышало. Не сомневается, врагов здесь нажить она уже успела.

— Сложно сказать, Хейс, люди все разные. Кто болен, у кого отпуск по ранению, многим ещё не подошёл призывной возраст.

— Больных что-то совсем уж зашкаливающий процент.

— Сама понимаешь, я не могу за всех отвечать, но из тех, кого знаю, никто не уклоняется, — вообще-то это далеко не так, только Хейс совсем не про всё знать обязательно.