Владимир Чистяков - Несносная Херктерент - 2 [СИ]

— Тех, кого я считаю виновными в участии в том бунте, должно быть сто девятнадцать человек. Примкнувших больше, но я не хочу уж слишком много крови. Сколько вас тут?

Оказалось, что сто одиннадцать. Ужас буквально расползается по площади. Но Дина пока просто стоит.

Из толпы выходит один. Похоже, солдат отставной.

— За остальных не знаю. За двоих поручится могу. Убиты в ходе сегодняшнего штурма.

— Кто?

Называет имена. Дина кивает.

— Есть такие. Где ещё шестеро?

В задних рядах жителей какой-то шум. Солдаты достаточно быстро утихомиривают. Возвращаются, таща под руки какого-то человека. Швыряют на колени.

— Вот! Местные его выдали. Говорят, из этих.

— Лицо покажи. Сотник, помоги ему.

Тот, приставив к горлу короткий меч, заставляет поднять глаза.

Дина присматривается.

— Он. Я его помню. Даже не мужчина, за сделанное отвечать боишься. Остальные-то, я смотрю, посмелее… Сотник. Убей его.

Резким движением перерезано горло. Тело хрипит и дёргается. Под ним растекается лужа. Кровь течёт к сапогам Дины. Она не отступает.

Догадываются, куда их ведут. Так и есть, Улица Резни. Поперёк — солдаты. Опускают алебарды.

— Вы все здесь умрёте. — просто говорит Дина, разворачивая коня.

— Эй! — кричит один из толпы обречённых, — А наши семьи?

— Что я сказала, то и будет. Мне их жизни не нужны.

Относительно авторства «Кэрдин» мнения разделились. В подавляющем меньшинстве оказались считавшие, что так Софи решила поразвлечься. Аргумент против её авторства прост: «столько злобы за раз выплеснуть она не могла. На „Лисичку“ гляньте разве может быть у них один автор?»

Пытались понять, кто автор, по обязательной на каждой работе подписи-девизу. По девизам и объявляют имена при награждении. Подпись есть. Неоригинальная — Кэрдин. Почерк никто не узнал. Автор его явно изменил, ибо крайне сомнительно, что нарисовавший такое, больше ничем в школе неизвестен.

Стали перебирать других школьных художников. От авторства все отнекивались. В том числе, и Софи. Верили не всем — художник по определению приврать горазд. Даже у Эриды спрашивали, не она ли: «Нет. Нарисовано очень хорошо, даже замечательно, но я эту Кэрдин просто боюсь. Мне даже кошмар с ней приснился. Такого рисовать не стану никогда. Тут даже, если не знаешь, кто изображён, чуешь, что от картины просто реально пахнет смертью. Я не хочу, чтобы в мире было больше смертей. Пусть, и нарисованных». Эриде поверили.

— Может быть, самоучка?

— Нет, азами владеет. Но не более того. Он, или она ни у кого из школьных преподавателей не занимается.

— Но такая рука не могла не проявится раньше.

— Вполне могла. Если это побочное увлечение некой неординарной личности, скрывающей это от посторонних.

— Разве так бывает?

— Конечно. Не затащи в прошлом году Софи Херктерент чуть ли не за косы на мой урок Эриду Эорин вместе с папкой её работ, никто бы и понятия не имел, что у нас в школе на одну талантливую художницу больше.

— Выходит, больше на двоих.

— Вы так уверены, что автор — девочка?

— Профессиональная интуиция подсказывает.

— Не слишком ли вычурный доспех?

— Стандартный генеральский того периода.

Церемония награждения в большом зале. Вскрывают конверты с именами победителей. Ну, разумеется, автор «Лисички» Софи Херктерент. Традиционный взрыв аплодисментов. Традиционная походка принцессы. Традиционная белозубая улыбка в ответ. Софи лучшая. Это знает она, это знают все. Но кто же второй?

Многие в зале хотят знать ответ на этот вопрос.

Вскрывают конверт с надписью Кэрдин. Разворачивают. Недоуменно передают друг другу. Кажется, слышен шепот: «Этого не может быть!», «Конверт вскрывался раньше…». Чёткий голос химика.

— Конверт сейчас вскрыт впервые. Оглашайте результат. Пусть он кому-то и не нравится.

— Автор «Гибели Кэрдин» — Марина Херктерент.

Грохот в зале не тише, чем в прошлый раз. Нескладная фигурка в чёрном вразвалочку выбирается на сцену. Ухмыляется в точности, как змея с родового герба. Не первая, как всегда. Но тут и второй оказаться не так уж и плохо. Ибо никто, и в первую очередь, первая наша, и представить не мог, что она попытается. Марина рискнула. Крайне дерзко, ибо её немногочисленных рисунков уже давно никто, кроме Эр не видел. Та хвалит, но как подозревает Херктерент, просто не хочет её расстраивать. Хм. Теперь вот оказывается, что Эр, как обычно, сказала чистую правду. Так, сказать, официальное подтверждение получено.

Улыбается Софи по-прежнему во все тридцать два, вот только глаза злые-презлые. Ничего, бывает. Тяжело проигрывать, особенно, младшей. После награждения всех победителей объявляют приз школьных симпатий. Он всего один, даётся просто за простое большинство голосов.

«Гибель Кэрдин». Марина собой довольна, ухмылочка достигает максимальной кривизны, даже левый глаз защурен.

Софи молчаливо бесится. Марина с трудом удерживается от желания ей язык показать. Интересно, сколько народу за неё проголосовало. И кто именно? Уверена только в Эр, та с самого начала знала, чья работа и ухитрилась никому не рассказать.

Откровенное сияние Марины даже Эр стало надоедать. Сейчас сидят у неё. Марина качается в плетёном кресле. (Зачем оно Эриде, вещи её и так скоро из комнаты начнут выживать, прислуга же здесь не предусмотрена). Довольная победой, Херктерент где-то бутылку вина раздобыла. Сейчас попивает из изящного хрустального бокала (где-то у Эр нашёлся). Подруге тоже налито, но она только чуть пригубливает. Марине и так весело, а от вина ещё раскраснелась и расшумелась настолько, что хоть портрет «Самодовольства» с неё пиши.

— Зря ты так. Она обиделась.

— С чего так? — орёт в ответ Марина. Эр давно уже привыкла — Марина не потому кричит, что кого-то не любит, а просто не умеет контролировать голос, — Проиграла, так пусть идёт, рисовать подучится. Долго теперь меня этим поддевать не будет.

— Может, и не будет. А, может, наоборот. Ты же её знаешь…

— Конечно, знаю. Потому и говорю, что не будет.

— Ты уверена?

— Огу-а! — качнувшись чуть сильнее, Марина чуть вместе с креслом не переворачивается. Вернувшись в правильное положение и налив себе ещё вина, продолжает, — Что в её «Лисичке» не так?

— Всё так. Она безупречна. Самое красивое, что я в этом году видела. Уверена была, что она победит. Пока твою Кэрдин не увидела.

Сиять ещё ярче, кажется, невозможно. Однако, Марина умудряется.

— Что я говорила! Вот почему ты сомневаться стала? Я ведь, признаю, что как художник слабее её, большинством техник попросту не владею. Однако…

— Характер, тобой созданный. Больно уж противоречивой она была. Яркий характер. Сильный, яростный и обречённый одновременно. Ты видишь конец. Она тоже видит. Почти физически больно за неё. Я знаю, некоторые плакали даже. За Кэрдин видишь войну, за Кэрдин видишь смерти. Много смертей. Она ведь даже не злая. Она просто, как ночь. Чёрная. Ваша змея от неё пошла. Впервые Чёрной Змеёй назвали её. Вас иногда зовут Ночными Змеями.