Андрей Дай - Реликт. Пояс Скорби [СИ]

Зато коротышка нисколько не возражал против устройства дополнительного грузового пространства по соседству с местами креплений малых пустотных платформ. Нужно было видеть лицо этого прохиндея! Один в один – кот перед миской со сметаной. Особый режим взлета и посадки на одной чаше весов против двенадцати тысяч кубов полезного грузового объема?! Ну что вы, право? Нойман и за пару лишних контейнеров был готов запихивать в «стойло» челнок вручную.

Попытки по-быстрому раскидать по корпусу маневровые двигатели обогатили знаниями о главном враге космических кораблей и конструкторов, их проектирующих. О, нет! Никаких звездных чудовищ, шальных гравитационных волн или непредсказуемости перехода в н-мерном пространстве. Все куда банальнее. Простая, известная со школьной скамьи, инерция!

Идеальной формой звездолета можно признать шар. Ну, или на худой конец – пирамиду. Только эти пространственные фигуры позволяли, при минимальной внутренней конструкционной жесткости, размещать на поверхности любое количество двигателей. В большинстве иных вариантов, более приспособленных для нужд человека, приложение силы к одному концу протяженного корабля, вызывает деформацию структуры. Потому как обладающий нулевым весом в невесомости объект, имеет массу в сотни тысяч тонн. И соответствующую инерцию.

За тысячи лет обитания в Пустоте, современное человечество, конечно же, обзавелось лекарством от этой болезни. Но как чаще всего и бывает, вакцина оказалась тоже той еще заразой.

И опять, если задуматься, ничего сложного. Принцип пропорциональных распределенных нагрузок, вот как это называется. Если хотите сдвинуть нос судна относительно текущего курса на столько, что для этого потребуется усилие носового маневрового движка, скажем в тонну, то вам потребуется участие еще как минимум двух приводов, расположенных ближе к хвосту. С тем, чтоб корпус не гнуло-корежило инерцией, пропорциональные усилия должны прилагаться и к условному центру масс корабля. В итоге выйдет, что вы встанете на новый курс, но сделано это будет не простым отклонение носа, а смещением всего звездолета. Космический дрифт, маму его за ногу!

Задача по-быстрому не решалась! Требовались расчеты, учитывающие конструктивную жесткость структуры, наличие свободных для размещения дополнительных топливопроводов ниш, пределы вычислительной мощности навигационного компьютера и возможность выделения дополнительной энергии. О снижении коэффициента бронирования говорить, или вы и так уже догадались?

Ну, допустим, пару «яиц» компьютер таки согласился принять в основной корпус. И даже бронирование не особенно сильно срезал. Всего-то на сотню единиц. Да только от двух штук мне, что называется, было не холодно ни жарко. Маневренность калоши повышалась на десятые доли процента. А требовалось то изменить этот параметр как минимум в два раза. Иначе не стоило и браться за тюнинг. И получился бы у меня не зубастый эсминец размером с легкий крейсер, а здоровенная, малоподвижная мишень.

Каюсь! Чуть было не бросил это неблагодарное дело, когда зловредный электронный чурбан забраковал предложение разместить маневровые, по примеру ракетных пусковых, прямо поверх корпуса. Все бесило. Ну что это за, мать его, светлое будущее, если звездолеты – ковырни отверткой – готовы были на куски развалиться?! Нахрена все эти высокие технологии, если на таком вот сундуке с дюзами страшно было из Пояса Скорби выползать?

Попил черно-коричневую бурду, которую они тут кофе называют. Успокоился. И включил, наконец, мозг. И задал главному компьютеру «Стервы» всего один, зато донельзя коварный, вопрос.

Решение было на поверхности. Причем, как в прямом, так и в переносном смыслах. Каким было главное требование электронного балбеса? Чтобы новые маневровые двигатели были установлены как можно более жестко относительно несущего каркаса судна! Топливные магистрали, подключение к единой управляющей и энергосети – все это вторично. В конце концов, сколько там того отверстия требуется во внешнем броневом покрытии под прокладку пары трубок и пучка проводов?! Плюнуть и растереть. Но вот если от усилия работающего «яйца» станет сминать корпус – это уже реальная проблема.

А где на моей калоше структурный каркас касается внешнего корпуса? Ну, не считая кормы, конечно. Там ходовые, там сам Бог велел. Внешние броневые экраны! Помните? Моя «Стерва» изначально конструировалась, как шахтерская баржа. Не как грузовик мусорщиков, с толстой шкурой и парой пукалок, чтоб отгонять излишне самонадеянных злодеев. Не как легкий крейсер с огромными для такого класса грузовыми трюмами. Как добытчик всяких минералов, в том числе в условиях плотных, замусоренных мелкими обломками, колец вокруг некоторых газовых гигантов вроде Сатурна. И для этого инженеры Объединенной Шахтерской Ассоциации оснастили баржу внешними бронированными экранами, призванными принимать на себя удары хаотично болтающихся в плотных скоплениях осколков всяких каменюг. Понимаете? Каждый из шести экранов держался на трех здоровенных кронштейнах, которые, в свою очередь, были прикреплены прямо к каркасу!

Сказать по правде, изначально трогать эти «лопухи» я не собирался. Они мне не мешали, хоть и существенно увеличивали сигнатуру баржи, зато могли отлично скрыть истинную сущность переделанного «шахтера». Ну а еще, с ними корабль представлялся этаким рыцарем, прикрывающимся щитом. Но, когда появился выбор между спорной маскировкой и вполне реальных восемнадцати дополнительных маневровых двигателях, судьба совершенно не нужных девайсов была решена в один миг. Оставался лишь один вопрос: входят ли эти экраны в общий коэффициент бронирования корабля? И, запрашивая нужную информацию у капризного компьютера, я уже догадывался, что нет. Не входит. Значит – долой пережиток прошлого.

Отдал, было, команду кластеру ремонтных дроидов приступать к монтажу, да капризный искин выполнение приказа приостановил. Потому что переделки на корпусе требовали серьезного вмешательства и во внутреннюю часть судна.

Я уже, кажется, говорил, что на моей «Стерве» было два отдельных блока, оснащенных системами жизнеобеспечения. Стандартный, заложенный еще на этапе строительства судна, и являющийся неотделимым, наряду с рубкой, кластером искинов, малым складом и арсеналом, сегментом спасательной капсулы. Десять вполне приличных кают, предназначенных для специалистов – то есть, офицеров – корабля. Довольно просторная кают-компания с пищевым синтезатором, баром и здоровенным галоэкраном во всю стену.

И еще две каюты, так сказать – повышенной комфортности. Одну прежде занимал капитан, так что и мне она подошла нормально. Во второй проживал какой-то мутный тип. Мутный, потому что ни обстановка, ни личные вещи практически ничего мне об этом человеке не сказали. Ни род деятельности, ни пристрастия, ни скрытые ото всех страсти. Вещи, оставшиеся после гибели этого человека, молчали, как партизан на допросе в гестапо. Признаться, особенно сильно там и не шарил. Просто убедился в отсутствии оружия и сейфа, да и запер помещение до лучших времен. Была идея перетащить всю обстановку из адмиральских апартаментов, но в мою новую каюту все не вошло бы. Так что второй «люкс» был обречен послужить светлому делу расширения моего жизненного пространства.