Константин Кривцун - Звездная трилогия [СИ]

Как же я мог забыть! Тогда, в Забвении, начальник тюрьмы тоже упоминал про Пашкино завещание, но я как-то не придал этому значения.

— Что он оставил? — поинтересовался я.

— Частной собственности у нас немного, — грустно улыбнулась Алена. — Коммунизм тут почти идеальный, если можно так выразиться. Так что самым ценным для вас будут Пашина медаль и рабочий дневник.

— У него был дневник?

— Да, — кивнула Алена. — Там нет каких-то особенно глубоких мыслей. Стихи, заметки о жизни, какие-то планы на будущее, описанные в двух-трех словах. Так что берите, читайте, может быть, сможете выудить оттуда что-то полезное.

— Ну, а что вы еще можете рассказать? — спросил я, принимая в руки Пашкин дневник. — Может, он какие-то намеки давал на то, что собирается делать? Или вы знаете, что он там за артефакт нашел?

— По его теории, — начала Алена, — Полушка находится наполовину в нашем мире, наполовину — в подпространстве. Таким образом, если в это состояние ее ввели Изначальные, а это наверняка они, то должны были остаться и механизмы, чтобы перейти на вторую половину планеты. Нечто вроде ворот. И Паша нашел что-то сильно смахивающее на такие ворота. За эту находку он и получил Ранг Героя Труда и Исследований.

— Ничего себе, — причмокнул я, ясно представляя перед собой огромные створки. Хотя, наверняка, ворота Изначальных выглядели совсем иначе, чем обычные человеческие. Все-таки в подпространство ведут, а не на дачный участок.

— Туда он потом и рвался, как сумасшедший, — продолжала девушка. — Последний раз он пошел в ту пещеру вместе со мной. Никому больше не доверял. И там его засыпало после активации ворот. Мне очень больно об этом вспоминать. Я ждала его на уровень выше, а он подошел прямо к воротам. Что-то прокричал, а потом все затряслось. И Пашка остался под завалом.

— Ужас, — сказал я, вспоминая, как пришли ко мне последние Пашины стихи.

Он очень любил сочинять стихи, постоянно рифмовал на ходу какие-то забавные строчки. Но те, последние его стихи были совсем невеселыми. В них сквозило отчаяние и мысли о собственной бесполезности. И я как-то принял эти строки, находясь на Земле. Как-то почувствовал, что именно Пашка написал их здесь перед гибелью.

— Зачем ему нужны были эти ворота? — спросил я. — Он так хотел попасть в подпространство? Это ведь сейчас под силу любому космолету с подпространственным приводом.

— Он говорил, что если раскроет тайну ворот, то Изначальные вынуждены будут вступить с ним в переговоры. Он очень хотел увидеть их. Узнать, на кого они похожи…

— Я тоже очень хочу увидеть их, — заметил я. — И забрать у них своего сына. Так что тут у нас с Пашкой желания совпали.

— Да, похоже на то, — едва заметно улыбнулась Алена. — Я погорячилась, когда сказала, что мой рассказ вам навряд ли будет полезен.

— Получается, теперь моя основная цель — Храм Изначальных? Я ведь правильно понял, что ворота Пашка обнаружил где-то рядом с ним?

— Да, правильно, — кивнул Стас. — Но техника там не работает. На расстоянии двадцати километров от края начинается мертвая зона. Край генерирует аномалию, которая препятствует горению топлива и энергетическим полям. Ни антигравы, ни лучевое оружие там не работают. Придется идти пешком и пробиваться через толпу «автохтонов», которые там с кольями и ножиками сидят по кустам…

— А у самих ворот можно лишиться памяти или просто погибнуть, как Паша, — закончила за своего мужа Алена. — Раньше там было не так опасно, как теперь.

— Веселенькая перспективка, — ухмыльнулся я, пряча за иронией страх. — Но других вариантов выйти на разговор с Изначальными пока все равно нету.

— Это верно, — вздохнул Стас. — Если бы твоя жена что-нибудь помнила, можно было бы спросить у нее. Мне почему-то кажется, что она общалась с Изначальными перед тем, как потерять память. Они ведь сюда ее привезли, насколько я понимаю.

— Не знаю, — честно ответил я. — У меня ее похищали киберы из ПНГК. Также я слышал версию, что сюда ее доставляли люди. Но Изначальные тоже там как-то были замешаны, так что все может быть.

— Понятно, — медленно моргнул Стас, видимо, собираясь с мыслями. — Чаю хочешь?

— Пожалуй, нет, — покачал головой я, тоже раздумывая о том, что делать дальше. — Можно увидеть Кэт сегодня?

— Не советовал бы тебе ее тревожить, но если ты настаиваешь.

— Настаиваю, — твердо сказал я. — Мне почему-то кажется, что я смогу вернуть ей память и сознание.

— У тебя же есть какие-то способности?

— Да. Не очень сильные, но постепенно развивающиеся.

— Мысли, случаем, не умеешь читать? — усмехнулся Стас.

— Умею, — криво улыбнулся я в ответ. — Но не у всех людей, а только у малознакомых. Да и экранирование мешает.

— Тут у всех экранирование, — заметил Стас. — Неужели не пробить?

— Не получается, — сказал я, утаив впрочем, что даже и не пытался еще пробиваться через защиту.

— Понятно, — хмыкнул Стас, и я не понял, верит он мне или нет.

Из дома я вышел в каком-то странном смятении чувств и мыслей. Станислав провожал меня до больницы, но разговор как-то не клеился. Каждый думал о своем. В руке я сжимал Пашкин дневник — небольшую электронную записную книжку с открытым кодом доступа. После встречи с Кэт буду читать записи Пашки.

Кэт, Кэт… Получится ли у меня что-то сделать с твоей памятью? Хватит ли у меня сил, чтобы вернуть тебе тебя саму?

Можно было поговорить с Милой, попросить ее помочь. Но мне не хотелось вмешивать в это дело посторонних, тем более что Мила как-то странно относилась к Кэт. Не хватало еще им начать выяснять отношения во время процедуры восстановления памяти.

В общем, к зданию больницы я шел исполненный надежд и сомнений. Наверное, только Бог или Лик Вселенной могли бы точно предсказать, выйдет ли у меня что-то из этой затеи.

Больница представляла собой ничем не примечательный корпус из пенобетона и пластика. Деревянные рамы для окон и серовато-бурый материал стен производили прямо здесь — дар поведал мне эту бесполезную информацию несмотря на то, что я об этом и не просил.

Мы со Стасом вошли в вестибюль. Знакомый перебросился парой слов с диспетчером, сидевшим за высокой стойкой, и я, выдержав скучный взгляд охранника, пошел вслед за своим знакомым к лестнице.

— Одно из новых зданий, — непонятно зачем поведал мне Стас. — По интерьеру заметно, наверное?

Я огляделся. Желтоватая штукатурка на стенах и потолке, очень простой и неприглядный линолеум на полу. Что-то не заметно особой современности.

— А, ты же, наверное, не в теме! — догадался Стас. — Нам тут после всех этих событий с ЗЕФ поставки материалов перекрыли. Вот и строим из чего придется.

Дар тотчас же услужливо подсказал, что по лестнице мы идем отнюдь не потому, что это удобнее. Просто в здании больницы отсутствовал лифт.