Роберт Асприн - ИЗБРАННЫЕ ПРОИЗВЕДЕНИЯ. II том

Знакомый толстый трактирщик наводил порядок за стойкой. При появлении Ганса он поднял голову.

— А, Ганс с дальнего юга, не так ли? — лицо толстяка расплылось в улыбке. — Приятно снова видеть тебя. Я Гулаферолиас, но все зовут меня Смоки.

— Взаимно, Смоки.

— Чем могу служить?

— Сегодня в полдень, — сказал Ганс, — я кое о чем договорился с одним из твоих завсегдатаев — Дэрри. Теперь мне бы нужно…

Смоки просиял.

— Оле Дэрри сделает, что обещал, — сказал он, с готовностью обращаясь к молодому человеку. — Только, знаешь что, э-э… — Смоки понизил голос, придал своему лицу заговорщическое выражение, которое сделало его скорее уморительным, нежели таинственным. — Только не плати ему, пока дело не будет сделано. Иначе он отсюда не выйдет. Оле Дэрри думает, что он родился ради того, чтобы выпить все пиво в Фираке.

Ганс кивнул.

— Спасибо, Смоки. Беда в том, что мне позарез нужно его увидеть сегодня вечером. То есть беда в том, что я даже не знаю его настоящего имени и где он живет.

— Зовут его Дарнарислас. — Трактирщик повернулся, чтобы взглянуть на водяные часы. — У него комната на Верблюжьем Пути, но он будет здесь еще до захода солнца. Можешь поставить на это.

— О, спасибо, Смоки. Сейчас я ждать не могу, но скоро вернусь.

— Рад тебе, Ганс. Возвращайся скорее пропустить стаканчик!

Шедоуспан предпочел выскользнуть из «Скучающего Грифона» и подождать в последних лучах вечернего солнца появления маленького человечка с поредевшими волосами и в тунике, которая выглядела настолько ветхой, что ее вполне можно было выбросить. Когда коротышка проходил мимо проулка, из-за угла высунулась рука, затянутая в черную кожу, и обвила его сзади за горло.

Таким образом Дарнарисласу не суждено было миновать проулок, его затащили туда, как он ни упирался.

— Расслабься, Дэрри, — прошептал чей-то голос над самым ухом дрожащего человечка. — Я не враг и ни в коем случае не хочу сделать тебе больно. Мне просто нужна твоя помощь. Послушай, я напомню тебе кое-что из того, что ты говорил как-то вечером после одной заварушки, когда здесь были Красные и богатый чужестранец со своим человеком: ты сказал, будто те медитонезцы получили работу.

Дэрри промычал:

— Гл-гл-гл-л-л.

— О, — Шедоуспан смилостивился и слегка ослабил захват. Он почувствовал, как адамово яблоко жидковолосого человечка дернулось в судорожном глотке.

— Может, я ошибался, — прошептал Дэрри. — Я уже принял кружку-другую…

— Или десятую! — рявкнул Ганс и вытянул другую руку, просто чтобы продемонстрировать коротышке маленький, угрожающе блестевший кинжал.

Память мгновенно вернулась к Дэрри.

— О, да, ох-хо, конечно, правильно, да, господин, я как раз собирался вам сказать. Я точно помню, как они говорили, даже шутили, о том, что находятся на стороне закона… у них было много монет, хороших монет, потому что их нанял маг, нанял как телохранителей, или сопровождающих, или что-то в этом роде.

Ганс слушал, размышлял, кивал. Много монет, хмм?

— Что там они говорили о законе? О, ты имеешь в виду, что им предложили стать чем-то вроде частной охраны на содержании у кого-то?

Дэрри попытался кивнуть, но обнаружил, что рука, обвившаяся вокруг шеи, не так уж и ослабила захват.

— Да, так, но еще и потому, что их нанял прикормленный маг Красных, этот, как его… Малисандис.

Ганс уставился в пространство поверх плешивой головы, переваривая слова Дэрри.

«И он заплатил им кучу денег авансом? За что? За то, чтобы они кого-то убили? Зачем им нападать на Катамарку и грабить его, если у них была куча денег… разве что эта куча денег у них появилась именно потому, что они должны были напасть на Катамарку, но не грабить, а убить его?»

— Спасибо, Дэрри. Прости, что так грубо с тобой обошелся, но за это я поставлю тебе кружку.

— Звучит неплохо, — сказал Дарнарислас, счастливый уже оттого, что остался жив, при этом так и не увидев в лицо своего неожиданного благодетеля. — Без обид, — добавил он, уже наслаждаясь видом бесплатной кружки пива, замаячившей перед его внутренним взором.

Ганс только выбрался с ним вместе из проулка и тут же наткнулся на поджидавших его Красных. Они пристально смотрели на него.

На этот раз, по крайней мере, никто из стражей порядка не целился в него из арбалета. Ими командовал крестьянского вида сержант с белыми морщинками на загорелом молодом лице. Бледные глаза смотрели прямо в черные глаза Ганса, но взгляд их был скорее усталым, нежели полным ненависти или страха.

— Здравствуй, Гайсе, — сказал Ганс, обращаясь к своему первому и, возможно, лучшему из фиракийских друзей. Сержант без предисловий набросился на Ганса с руганью:

— Черт тебя дери, Ганс, тебя и твое нетерпение! Все, что от тебя требовалось, это немного потерпеть, и мы бы не лишились двух прекрасных, надежных прутьев… ну, не слишком надежных, но они были надежными, а теперь…

Видя, что его не собираются заново арестовывать, Ганс усмехнулся.

Когда он расслабил руку, все еще державшую шею Дэрри, тот сразу же обернулся, чтобы посмотреть на своего похитителя.

— О, так это же Ганс! — Он обращался к стражникамм. — Мы с Гансом пришли сюда просто, чтобы пропустить кружечку-другую…

Никто не обратил на него внимания.

— Прости, Гайсе, — сказал Ганс. — Я не хотел убегать. Я хочу сказать, что не намеревался делать это. На меня просто что-то нашло, когда я подумал кое о чем, что требовало моего немедленного внимания и… — Ганс развел руками, изо всех пытаясь выглядеть невинным и простодушным. Он прибегал к этой уловке уже много лет.

— На этот раз мы не будем брать тебя под стражу, — сказал Гайсе без улыбки. — Но, черт возьми, Малисандис уже вернулся из той комнаты, где Тив с ребятами тебя арестовали. Нашему дознавателю стало совершенно ясно, что бедная девушка подверглась нападению двух мужчин, которые оставались там достаточно долго, чтобы напитать комнату своими аурами. Ни один из них не является фиракийцем, так же как и ты вне подозрений.

Ганс по-мальчишески широко раскрыл глаза.

— Я-то это знал.

— Ух! Так что с тобой все ясно. Ну-ка, Нэт, верни Гансу его оружие.

Ганс посмотрел в глаза Нэту, и Красный протянул ему изрядных размеров мешок, издававший знакомый лязг. Нэт опустил глаза. Гане взял мешок, оказавшийся довольно увесистым.

Сержант Гайсе приподнял брови.

— Здесь, э-э-э, изрядное количество боевой стали, — заметил он.

Ганс счел за лучшее воздержаться от комментариев. Рассовывая ножи по своим местам, он сказал:

— Гм-м, полагаю, здесь попахивает чародейством… иногда…

— Чародейством?

— Я имею в виду свидетельство Малисандиса. Гайсе кивнул.

— Ах, это. Ну да. Иногда я просто об этом забываю. То есть принимаю это как должное. Это же часть нашей работы.