Роберт Асприн - ИЗБРАННЫЕ ПРОИЗВЕДЕНИЯ. I том

— Вы на редкость наблюдательны, — признал Эриксон, — но я склонен думать, что не являюсь единственным, кто сталкивается с подобными затруднениями. Я уверен в том, что большинство репортеров страдают от той же самой дилеммы.

— Большинство людей страдают от той же самой дилеммы, — уточнил Тамбу. — Я не пытаюсь вас в чем-либо упрекнуть. Я только хотел отметить, как много людей чувствуют потребность приносить свои естественные склонности в жертву избранной профессии. Я предрекаю вам, что если вы станете продолжать свою карьеру репортера, то рано или поздно настанет день, когда искренно волнующие вас вопросы или суждения даже не будут приходить вам в голову во время интервью. Вы будете вести себя, сознательно и подсознательно, как репортер и в тот день превратитесь в репортера точно так же, как я превратился в Тамбу.

— Возможно, вы правы, — пожал плечами Эриксон. — Однако стандарты и этические нормы моей профессии были установлены задолго до того, как я вступил на это поприще. Если я буду их придерживаться, очень мало шансов, что я обрету столь же дурную славу, что и вы. Вспомните, сэр, что вы сами установили ваши собственные стандарты и, следовательно, должны нести на себе всю тяжесть их последствий.

— Я не могу этого отрицать, — признался Тамбу, — ни того, что я сам установил свои стандарты, ни моей ответственности за них. Однако мы сейчас говорим о намерениях и чувстве вины. Хотя на мне лежит клеймо злодея, в течение всей моей карьеры я действовал, как мне казалось, исходя из самых чистых побуждений. И хотя слишком часто результаты оказывались не такими, как мне бы хотелось, все принятые мною решения были направлены на благо других, а не на меня самого и потому соответствовали моим собственным этическим нормам. Это соображение служит для меня тем средством, к которому я всегда прибегаю, когда меня одолевают сомнения или угрызения совести. Есть ли у вас такое же спасительное средство, мистер Эриксон? Можете ли вы утверждать, что за всю вашу карьеру репортера вы ни разу не обманули чье-либо доверие, ни разу не предали друга и не нарушили данного обещания ради выгодного газетного материала? Что вы никогда не поступались своими принципами ради продвижения по службе? Что вы ни в коем случае не позволяли вашим собственным корыстным интересам возобладать над соображениями нравственности?

Репортер опустил глаза и нахмурился, задумавшись, однако ничего не смог ответить.

— Тогда позвольте мне спросить вас, мистер Эриксон, — заключил Тамбу, — кто же из нас двоих больший негодяй — вы или я?

Обычный ниндзя галактического масштаба Хосато, чернокожая девушка с традиционным негритянским именем Саша, юный сын одного из промышленных магнатов Джеймс и работяга ремонтник Рик оказываются вовлеченными в захватывающие события, которые принято называть бунт роботов…

Центральный Компьютер одной из крупнейших роботопроизводящих корпораций захватывает власть над заводами и жестоко уничтожает людей. Лишь немногим удается спастись и именно им предстоит в кровопролитных схватках доказать, что человечество способно укротить восставшие механизмы.

Видимо, все-таки ему придется сразиться с мальчишкой. Все аргументы исчерпаны, а тот как осел упрямо стоит на своем. Единственный способ прекратить препирательства — преподать парню наглядный урок.

Что ж, решение принято, и пора по-иному взглянуть на сложившуюся ситуацию. Продолжая разговор, Хосато тщательно осматривал помещение как будущее поле боя.

— Джеймс, ну будь же разумен. Я, как и любой другой в этом комплексе, подписал контракт, и моя работа заключается в том, чтобы научить тебя фехтовать. Это не моя прихоть, а идея твоего отца. Поэтому кончим с болтовней и приступим к делу.

— Но я не желаю учиться фехтованию! — продолжал настаивать юноша, его серые глаза сердито смотрели из-под светлой копны взъерошенных волос.

— Почему нет?

Парню едва исполнилось шестнадцать, но он был высок ростом и значительно шире в плечах, чем большинство его сверстников. Неплохой козырь в драке, ведь Хосато едва доставал ему до плеча. Впрочем, быстрота реакции Хосато, да и нерешительность юнца сведут на нет это преимущество.

— Это глупо, — пробормотал подросток. — Зачем я должен тратить свое время на изучение того, что совершенно не пригодится мне в жизни? Шпаги устарели… как, впрочем, и ружья, но, обучившись стрелять из ружья, я, по крайней мере, смогу владеть бластером.

— А ты прихватил с собой бластер или на худой конец винтовку? — вежливо осведомился Хосато.

— Нет, — признался Джеймс. — Иметь при себе энергетическое оружие на территории комплекса запрещено… если только ты не являешься членом службы безопасности.

— Но шпага-то у тебя есть.

Действительно, как сумел разглядеть Хосато, на поясе у юноши висела шпага — узкий клинок, длиной около метра. А богато и даже чрезмерно украшенная рукоять указывала на то, что шпага была скорее декоративным, а не боевым оружием. Рубить им, конечно, нельзя, и его сопернику придется наносить только колющие удары.

— Да, я ношу ее. Всякий на станции, кто уважает себя, так поступает.

— И вместе с тем ты не видишь причин, почему следовало бы научиться владеть ею?

Свободная черная одежда даст Хосато дополнительные преимущества в поединке. Сшитый из хлопка и нейлона бежевый костюм юноши немного стесняет движения, и, хотя ботинки на мягкой подошве обеспечат хорошее сцепление с полом, плащ чересчур длинен. Джеймс или запутается в его складках, или же тот намотается на руку юноши при слишком резком повороте.

— Нет, не вижу, — отозвался Джеймс. — Это всего лишь дань моде. Два года назад носили перчатки с блестками, нынче шпаги — какая, в сущности, разница?

Все приготовления закончены, и Хосато попытался в последний раз убедить парня:

— Послушай, Джеймс. Твой отец занимает один из самых высоких постов в корпорации, которая, должен заметить, ведет здесь, на Грюнбекере, постоянную жестокую борьбу с другой корпорацией. Так что ты — прекрасный объект для похищения или убийства. Если ты сознаешь это, то почему не хочешь понять, насколько важно научиться владеть тем единственным оружием, которое закон позволяет иметь?

— Пусть этим занимается служба безопасности, — пожал плечами юноша.

— За это им и платим.

Изразцовый пол тренировочного зала даст хорошую опору ногам, хотя и не идеальную. Дальний конец зала тонул во тьме, но Х-образное пространство между четырьмя бильярдными столами было неплохо освещено и вполне подходило для поединка. Еще раз осмотревшись, Хосато решил спровоцировать стычку.