Александр Афанасьев - Наша игра [litres с оптимизированной обложкой]

– Два чая.

…

– В общем, пробили мы тебя, Паша, по своим каналам. И решили, что ты, Паша, скорее всего, не при делах дьячковских. Это он без тебя мутит.

– Я им говорил! – вскинулся Паша.

– Так все говорят. А у них работа такая – не верить. Но вот я почему-то тебе верю.

…

– Зачем тебе в мутки влезать. У тебя работа. Жена.

Это как приветствие на Востоке – перечисляя родственников, давали понять, что в случае чего за тебя они ответят.

– В общем, так, Паша. Показания с тебя и другие снимут, а мне твое впечатление интересно. О Дьячкове. Ты с ним в рейс ходил, а это мало кому удавалось – у них своя компания, чужих они не любят. Вот ты мне про него и расскажи.

– А что рассказать, Виктор Васильевич?

– Люди его слушаются?

– Слушаются.

– Без вопросов?

– Без. Что он скажет, то и делают.

– Какой он? Трусливый? Смелый?

Паша задумался.

– Осторожный он.

– Поясни.

– Не торопится никогда. Где поесть останавливались – никогда все вместе не заходили и разом не обедали. Половина обедает, половина за пулеметами, потом менялись. Когда шли – он беспилотник постоянно поднимал – осмотреться.

– Пил?

– Водку?

– Ну а чего же? Вискаря сейчас нету.

– Нет.

– Что – совсем?

– Совсем.

Забродин хмыкнул.

– А люди у него?

– Ни грамма. В дороге – сухой закон.

– Конфликты в группе были?

– Нет.

– Драки?

– Совсем не было. Ничего такого.

– Хоть на доску почета заноси. Кто следующий по старшинству был?

Паша задумался.

– Саня был такой. У него не автомат был, а «Сайга-308», с ней так и шел. Он вроде военный или из ВВ.

– Они с Дьячковым цеплялись? Старшинство оспаривали?

– Нет.

– Что, совсем?

– Да не было!

– Интересно. Дербанили? На карман работали?

…

– Мне можешь не врать, Паша. Дьячков уже в розыске за хищения. Он на заводе левак дербанил. Тебя в этом деле точно нет.

– Я не видел, – вывернулся Паша.

Забродин задумчиво посмотрел на него, подперев ладонью подбородок.

– Что-то мне подсказывает, что ты мне фигню гонишь, Паша. Не бывает такого.

– Я правду говорю! – Паша попытался приподняться, рука надавила на плечо, заставляя сидеть. – Не пили они! И не левачили, по крайней мере я не видел…

– Удивительные дела… – повторил Забродин, – ну а жену ты себе как нашел? Только не ври, мы ведь и у других людей спросим.

Паша понял, что юлить бесполезно, кратко рассказал.

Забродин хлопнул в ладоши.

– Надо же! Прям Ромео и Джульетта, а?

За спиной сдержанно загыгыкали…

– То есть, получается, Дьячков крестный твой. Так?

…

– За какие такие услуги? Посторонний человек в конвое…

Со спины толкнули.

– Ответ!

…

– Ты зря молчишь. Узнать все равно узнаем, но от твоей искренности, не скрою, многое зависит…

– Он… про вас спрашивал, – решился Паша.

– Что спрашивал?

– Откуда машина у вас такая…

– А ты что ответил?

– Откуда мне знать…

Забродин потер подбородок.

– И правда. Откуда тебе знать. Но ты же ему что-то сказал?

– Ничего я ему не говорил. Сказал – в обязоне будешь, сделаешь, что попрошу.

– Понятно…

Забродин покачал головой.

– Слепой, разъясни человеку, что значит – быть в обязоне.

– Дурак, – прогудел кто-то за спиной, – он теперь имеет право с тобой что угодно сделать. Скажет замочить кого-то – замочишь, скажет очко подставить – становись…

– Вот так вот, Паша, – подытожил Забродин, – теперь у тебя один интерес с нами. Если Дьячкова замочат – обязона у тебя ни перед кем не будет. А умно себя поведешь – может, и поднимешься еще.

Забродин показал на неприметную дверь за собой.

– Вон там раковина есть, иди, Паша, умойся. А то рожа у тебя как у зомбака семидневного. Слепой, помоги ему…

Вечером Паша сидел за столом в своем доме и пил водку.

Один.

Водки в доме хватало – снабженец как-никак, потому и доступ был по госцене. А хорошая, фабричная водка сейчас – большая ценность, на пристань люди с других мест приходят, на нее можно все что угодно поменять.

Но сейчас он употреблял водку в изначальном ее понимании – он ее пил. Стакан за стаканом, почти не пьянея, чтобы залить водкой оставшуюся в доме и душе пустоту.

Гады…

Паша не был дураком и понимал – он жив только до тех пор, пока нужен Забродину. Даже того, что он видел, хватило понять – Забродин ходит под расстрельной статьей. А иначе никак не объяснить то, что рядом с ним – бандиты, отмороженные на всю голову.

Ирину забрали. Сказали, что посадили в КПЗ по подозрению, но по факту Паша понимал – взяли в заложники. Если он рыпнется – пострадает она. Но и ее уберут в любом случае, как и его. Свидетели лишние не нужны.

И то, что Забродин его за стол посадил, ужином накормил, говорил с уважением, ничего это не значит. Паша все же не дурак…

Он просто пьяница.

Как сосет изнутри. Ствол бы в пасть и… но Ирина пострадает.

Иришка…

Невесело в эту ночь было и в Ижевске…

Чуть выше Сенного рынка, во дворах, была гостиница МВД, переделанная из детского садика. Место это было очень удобным – рядом рынок, чуть выше – старое и новое здание МВД. А дома здесь стоят так, что в паре мест перекроешь – и вот у тебя крепость.

Но заинтересованные лица собрались не здесь, а по соседству, в бывшей республиканской типографии. Там тоже закрытая территория, внутри центрального трамвайного кольца…

– На кого этот Дьячков опирается?

…

– Не знаем. А стоило бы знать.

– Контакты отрабатываем…

– Надо не контакты отрабатывать, а заложников брать!

Ягафаров был зол. Саднила рука – он ожог получил. Саднила душа – от злости, от беспомощности, которую он почувствовал там, под пулями. Такое не прощают.

– Единственные две его близкие связи ушли. Положив при этом толпу народа. Больше никого нет.

– Не может быть, чтобы не было. Его коллеги по работе…

– Ты, мил человек, говори-говори, да не заговаривайся, – скрипучим голосом проговорил один из собравшихся, – то, что твоих положили на дороге и тебя самого чуть в деревянный бушлат не одели, еще не повод беспределить.

Ягафаров сдержал свой гнев.

– Сколько к нему ушли – двое? На дороге было минимум шесть нападавших! Плюс еще Камбарка. Откуда он взял столько людей?

– Ясно, Равиль, – сказал еще один, – мы тебя выслушали. Послушайте меня теперь. Дьячков – на мой взгляд, тема хоть и важная, но не основная. В конце концов, сколько бы при нем людей не было – они вне закона. Сколько они будут по лесам шарахаться – месяц, два? Потом либо их ликвидируют, либо сам Дьячков уйдет за пределы республики, к тем же блатным самарским…

– К самарским не уйдет, – поправил кто-то, – у него терки с тольяттинскими. С воронятами то есть.