Александр Афанасьев - Наша игра [litres с оптимизированной обложкой]

Вот к одному такому деловому центру вместимостью на четыреста персон и с саунами подрулил катер. В нем были представители московских. Встречали их вежливо, но без особого доверия, сказали оружие у себя оставить и без оружия идти. Пришлось подчиниться, а то разговор недолгий, бульк – и в воду…

Московские в сопровождении сявок, которые тут администраторами назывались, прошли на вторую палубу, где их уже ждал местный блаткомитет. Который назывался «совет директоров ЗАО „Канавинский рынок“».

Так приличнее.

– Вечер в хату, – сказал, заходя, представитель московских.

– Жизнь ворам, – ответствовал кто-то из канавинских.

Зашли. Расселись. Официантки обнесли напитками.

– Со всем уважением, – начал представитель московских, – мы бы хотели поднять вопрос по торгу.

– А какой вопрос по торгу?

– Наши пришли на торг с Ижевска, их встретили как чужих, с места согнали. Это разве дело? Мы с вами хоть и не в деснах, но нормальные отношения поддерживаем. Что это за дела такие делаются?

Старший у нижегородских покачал головой.

– Дима, твоих никто как чужих не встретил. Встретили как и всех, место дали. В чем предъява, я не пойму.

– Предъява в том, что у завода было свое место. Нам же дали на отшибе.

– Так то у завода. А ты перекуп.

– Не, а в чем разница-то?

Старший у нижегородских принялся обстоятельно разъяснять.

– Разница в том, что мы будущее в прямой торговле с заводов видим. А ты перекуп, у тебя свое место, но не заводское. Нам интересно, чтобы с заводов люди приходили, торг вели, потому им и условия лучше.

– Мы прямо с завода берем.

– Разницы нет. Прямо, криво – ты все равно перекуп. А мы свои интересы блюсти должны. Завтра, если у нас не будет заводских цен на торге, нам торг Казань или Самара перехватят или кто другой. Тут не по тебе конкретно вопрос, не принимай на свой счет. Это общее решение.

Московский подумал.

– Есть нюанс. Завод теперь наш. Мы там своих людей поставили.

– Дима, я этого не знаю. Для меня ты перекуп. Обоснуешь, что нет, базар другой будет. Нет – извини.

– И как тебе обосновать, – спросил другой московский, – мамой поклясться?

Это была ошибка.

– А ты кто будешь? – поинтересовался нижегородский.

– Допустим, деловой.

– Деловой. Ну, так и тема твоя – в деловых рядах, где вас и поставили.

– Как обосновать? – спросил первый.

– К осени подводить итоги будем. Пусть люди с завода приедут, подтвердят, все как положено и на бумаге. Не первый день живем, да?

Московские зло смотрели на нижегородских.

– Претензии имеете? – участливо поинтересовался председатель совета директоров ЗАО «Канавинский рынок»?

Старший из московских встал.

– Не имеем, – выдавил он из себя.

– От и хорошо.

Московский пошел, у самой двери повернулся.

– Давишь, давишь. Смотри, не передави, Хромой.

– И тебе доброй дороги…

Когда совет директоров ЗАО «Канавинский рынок» остался один, один из блатных поинтересовался у старшего:

– Не круто, Хромой? За ними чехи стоят и фейсы бывшие.

– Норм… – сказал авторитет, прихлебывая чифирь, – мы кругом правы. Правила одни для всех, тарифы тоже – мы лишнего не берем.

– А если предъявят?

– А если предъявят, то и мы предъявим. Если они Ижевский машиностроительный дербанят – это их дело. Но где наша доля?

Утром Паша опоздал на работу. Сильно опоздал. На час с лишним. Да еще и с запахом изрядным.

В УРС такое не приветствовалось, люди за свои места держались. Можно было получить выговор, потом и увольнение. Но тут никто ему ничего не сказал, коллеги его ощутимо сторонились, телефон молчал.

Никто себе лишних проблем не хотел.

Паша до обеда сидел и пасьянс на компьютере раскладывал. Получалось плохо. Затем пошел в столовку… от голода уже подташнивало. Привык к домашнему.

Взял суп, кашу. Прошел за стол. Съел суп, взялся за кашу… ложка на что-то натолкнулась.

Пакетик. Маленький. В нем записка.

Автовокзал Камбарки был небольшим, не проходным, – тут мало автобусов останавливалось, несмотря на то, что рядом был мост. Рядом с ним, как и в других городах, стихийно возник рынок, который власти не разгоняли, потому что всем надо как-то жить, и селянам, и горожанам. Полиция тут появлялась нечасто, следили только за продажей самогона. Но самогон все равно продавали, только из-под полы.

Паша оставил служебку на соседней улице, вышел, осмотрелся… никого вроде. Пошел к базару… там уже крестьяне сворачивались… ржали лошади…

Грузили автобус – сейчас все автобусы полугрузовые…

Никого знакомых не было…

Паша начал прохаживаться по платформе, как и было сказано в записке.

Потом его внимание привлек мужик, шедший от рынка. Он был одет тепло, теплее, чем требовалось, и все время кого-то высматривал.

Увидел Пашу и шагнул к нему. Паша сунул руку в карман, к пистолету.

Мужик смотрел на него.

– Ну чо? – просипел он. – Пополам будешь?

Паша сплюнул.

– Дергай отсюда.

Мужик и не спорил, прошел мимо. Из-за спины послышалось.

– Паш…

Паша вздрогнул.

– За мной иди.

Они направились к рынку.

– По сторонам не пялься. И деньги сюда давай…

– Сколько?

– Как маленький. Полтинника хватит…

Паша отдал сколько сказано, мужик сноровисто перетолковал с первым попавшимся селянином и получил от него что-то, завернутое в газету. Не снимая газету, открыл, с подозрением понюхал.

– Годидзе. Пошли…

Они пошли к домам неподалеку, новым. Обошли большую кучу торфа.

– Тебе привет, – сказал мужик, не оборачиваясь, – от Александра Вадимыча. Помнишь еще такого?

Паша сказал невнятно.

– А он тебя помнит. Здесь присядем.

Мужик присел на корточки, достал стакан из кармана.

– Времена пошли, – сказал он, – раньше этих стаканов завались было, копейки стоили, а теперь – выпить не с чего!

Самогон полился в стакан, запахло сивухой. Налитый стакан мужик протянул Паше.

– Давай, молодой, за знакомство.

Сивуха ударила в нос, Паша сделал глоток… его чуть не стошнило. Но он мужественно выпил почти все.

Фу…

– Шибануло? Нормально… и водяра, и закусь. Они хрен сюда добавляют, продирает до костей…

Мужик налил себе и заглотил так быстро, что Паша не успел понять.

– Фу! Вот это дернуло.

Налил еще, протянул Паше.

– Не. Я – всё.

– Слабак…

Мужик хлопнул стакан, потом присосался к горлу.

– Хороша… Ты, Паша, вот что… Александр Вадимович помощи ждет от тебя. Как он тебе когда-то помог.

Паша ничего не ответил.

– Про обязон помнишь?

– Они Ирину взяли.

– Давно?

– Вчера…

– Стоило ожидать…

…

Мужик понюхал зачем-то горлышко на две трети опорожненной бутылки. Пальцы у него были в перстнях.