Александр Харламов - Последний солдат королевы

Открытие ярмарочной недели в Магдабаде всегда было событием чрезвучайно красочным и ярким в жизни жителей Аквилании. Любой крестьянин мог приехать в столицу и продать свой товар. От пестрых красок и обилия народов, говоривших на разных наречиях, рябило в глазах. На главной площади Магдабада негде было протолкнуться. Эдвард, Илия и Тейшер с трудом пробирались сквозь эту пеструю, как новогодняя елка толпу, не обращая внимания на тычки локтями и обиженные окрики. Они пробирались к центру площади, где установили огромный деревянный помост, поместили на нем под баладхином эмирский трон, усыпанный бриллиантами. В других условиях, Суворов обязательно побывал тут, поглазел на товары, поторговался с толстыми потными торговцами, потрепался о последних сплетнях, как турист, но сейчас ярмарочная неделя занимала его меньше всего. Необходимо было спасать Ольгу, которая томилась в плену у Эмир Шаха, который пока задерживался. Трон под болдахином пустовал. Вокруг него полукругом сгрудились визири в расшитых бисером и жемчугом длиннополых халатах и стража. Все ждали только его…

Наконец, на том краю от помоста толпа торжественно ахнула и расступилась, образуя длинный живой коридор. По улице окруженный стражниками и особо доверенными лицами шагал Аквиланский правитель. Лицо сильное, волевое… Из-под прищуренных глаз он оглядывал толпу, которая жадно пожирала его глазами. Суворов дернулся вперед, сжимая гневно кулаки, но почувствовал, как на его запястье легла уверенно рука Тейшера. Илия рядом прошептал:

— Еще не время… — от этих слов стало спокойнее. Эдвард немного расслабился и стал ждать. Хотя сердце отчаянно рвалось во дворец, где в подвалах томилась его любимая.

Эмир Шах взошел на помост. Следом поднялся седовласый темный мужчина, который выглядел менее пестро, чем все остальные. На нем был темный приталенный камзол, ботфорты и длиннополая шляпа со страусиным пером. Если бы Суворов был постарше, то вспомнил бы Маркуса Флеминга — алхимика и лучшего друга Редгорда, но Эд покинул Рур еще маленьким, а потому все смешалось в его памяти в разноцветную картинку.

Неожиданно все затихли. Слышно было как трещит воздух, расскаленный на утренней жаре. Суворов, погруженный в свои мысли этого поначалу не заетил, а потом увидел, что Эмир Шах дошел до трона и поднял приветственно руку, призывая к тишине.

— Я рад, что традиция ярмарочной недели в Магдабаде соблюдается неукоснительно вот уже тысячи лет! Мы следуем заветам наших прадедов и верим в традиции. Так откроется торговля, да прибудет прибыль в ваши кошельки! Объявляю…

Суворов вдруг ощутил, как его со всей силы в бок толкнул маленький Илия. Эд охнул и скрючился от боли. Рядом зло зашипел Тейшер:

— Чего стоишь? Пора! Не дай, ему открыть ярмарку. Иначе потом никому до твоего право Вета дела не будет.

Суворов сжал зубы и решительно шагнул вперед, бесцеремонно расталкивая прохожих.

— Объявляю начало ярмарочной недели… — прокричал Эмир Шах со своего помоста.

— Постой государь! — закричал в полной тишине Эдвард.

Он уже почти добрался до помоста. Поднял руку, призывая к вниманию. Эмир Шах его тоже заметил, узнал, и его глаза злобно сузились, превратившись в две тоненькие щелочки.

— Известно ли тебе правитель Аквилании Эмир Шах Магдабадский про право Вета? — спросил громко Эдвард, чтобы слышали все.

— Я знаю все обычаи моего народа… — надменно произнес Шах. Толпа еще раз ахнула от нетерпения, предвкушая отличное зрелище.

— Тогда я желаю им воспользоваться! Я бросаю тебе вызов по праву Вета, как дворянин дворянину…

— Я не собираюсь драться с безродной собакой, только лишь от того, что она знает про это право, — Эмир Шах коротко взмахнул рукой, и стража начала спускаться вниз к нарушителю спокойствия, но Эд не отступал.

— Если ты уважаемый Эмир помнишь все обычаи своего народа, то должен и знать о том, что мое право легко проверить…

Рядом возбужденно зашептались. Толпа требовала зрелища. Толпа требовала крови. Все было как всегда…

— Я требую пройти проверку на горюч-камне! — объявил Суворов, поднявшись на помост, неожиданно заметил, как тот незнакомый мужчина в шляпе со страусиным пером зло поджал губы и отвернулся, стрательно пряча лицо.

— Это… — расстерялся Шах. — Он находится во дворце… долго ждать…

— Я готов ждать! — Эд упер руки в бока и взглянул на правителя Аквилании, который явно был расстерян.

Неожиданно Тейшер вышел вперед и почтительно поклонился народу. Потом заговорил тихо, но жадно внимающий народ слышал каждое его слово.

— Я Ришат хан. Все вы меня знаете… Я второй человек после Эмир Шаха и я говорю, что ждать горюч-камень нет необходимости. По чистой случайности он у меня с собой, — Ришат хан или Тейшер, расстерянный Эд не знал, как его называть, поднял над головой черный ребристый опал, блеснувший своими гранями на палящем солнце Магдабада. Толпа взвизгнула и подалась вперед, стремясь поближе рассмотреть реликвию правителей Аквилании.

— Предатель! Собака! — закричал Шах и попытался ударить Ришат Хана по лицу, который стоял перед ним абсолютно беззащитным в каких-то грязных обносках. Тот не стал уклоняться. Только маленький Илия — его сын встал на пути Эмира.

— Хочешь биться? — спросил он звонким детским голоском. — Бейся с равным тебе! Истинным Наследником Короны. Пророчество сбывается…

— Это мы еще посмотрим, — прорычал Эмир Шах, но руку опустил, — вшивые собаки, доставайте горюч-камень, пускай докажет для начала, что он истинный! — с этими словами правитель Магдабада сел на свой трон и с ехидной улыбкой стал наблюдать за происходящим.

Ришат передал камень в руки Суворову. Сначала, кроме неприятного холодко он ничего не ощущал. Камень как камень, холодный очень и хорошо ограненный. Такой, верно, украсит любую сокровищницу любого повелителя. А потом, камень начал теплеть, сквозь черные отполированные грани стало пробиваться тепло и золотистый свет. В толпе зашушукались. Кто-то испуганно крикнул:

— Колдовство!

Но свет уже плавно перетек на руки Суворова и вдруг взорвался непередаваемым ярким сиянием, вспышкой ярче солнечного света, так и остался в руках Эда. Он поднял его над головой, будто пойманную в ладошку звезду, а люди отчаянно захлопали от радости.

— Как видишь, Эмир, — Ришат хан повернулся к Шаху, — Эдвард истинный наследник короны! Ты будешь с ним драться? Или тебе придется неизложить за трусость? — насмешливая улыбка появилась на лице визиря.

— Я убью его, а потом тебя… — процедил сквозь зубы правитель Аквилании.

— Ты будешь в праве! — Ришат Хан поклонился и отошел в сторону, освобождая соперникам место для схватки.