Станислав Богомолов - Нити Ариадны [litres]

– Есть у них глаза, – возразил я, – только так себе глазки. Но вообще, я думаю, что у них зрение – не главное.

– Пираньи, – вдруг сказала Мария. – Вы что-нибудь про них слышали? Короче, я читала о том, что эти рыбки реагировали на чужую кровь. Человек мог войти в воду, где они жили, и спокойно там находиться. Но если у него были раны или хотя бы обычные царапины – ему не жить.

– Это ты к чему? – спросил я.

– Гляньте на их зубы. Я как-то учебник по биологии листала, и там картинка пираньи была. Зубы очень похожи… Вот я и подумала, а вдруг они тоже чужую кровь чуют?

Почему-то я сразу же поверил девушке. Алик, кажется, тоже, потому что с опаской покосился на тело пулеметчика, затем перевел взгляд на свои заляпанные кровью руки и грязно выругался.

– У меня есть вода во фляжке, – спохватился я. Сейчас…

– Спасибо, произнес Алик, когда его руки перестали быть ярко-алыми. – Ну, что теперь делать будем?

– Мотать отсюда, – хмыкнул я. – И так уже задержались по самое не балуй…

И в самом деле, мы здесь, наверное, уже целую вечность. А что стало с остальными двумя группами? Ищут ли они нас, спустившись в эту жуткую клоаку, или просто вернулись на Ганзу, решив, что мы – не жильцы больше? А может, их самих уже нет? Что с Бахом и Васькой? Эти мысли не оставляли меня, пока мы шагали среди ящиков. Мутантов, слава богу, больше не попалось, и вскоре мы без приключений добрались до бетонной стены. А пройдя немного вдоль нее, наткнулись на стальную дверь. Запертую.

– Ну вот, – произнес я. – Не пускают.

– Значит, войдем без стука, – хохотнул Алик и показал мне динамитную шашечку. И тут же погрустнел, – вот только я ни разу не подрывник…

– Дай мне, – сказала Маша и выхватила динамит из рук коротышки. – Я в детстве обожала делать бомбочки. Отец научил… – Так и не пояснив нам, к чему все эти слова, она достала из рюкзака моток изоленты и прилепила шашечку к одной из дверных петель.

– Так, а огонек есть у кого-нибудь?

– А как же! – хмыкнул Алик и вытащил настоящую бензиновую зажигалку. Только ты рот открой и закрой ушки.

– Не учи ученого, – отрезала Мария и подожгла фитилек. Несмотря на то, что мы приготовились, по ушам дало все равно очень ощутимо. Эхо от взрыва загуляло под сводами огромного зала. Дверь хоть и удержалась, но одна из ее петель была выворочена с мясом, а другая – наполовину.

– Надеюсь, мы то, что надо, подорвали, а не вход в сортир какой-нибудь… – произнес Алик.

Впрочем, задумываться об этом было уже поздно. Общими усилиями мы вырвали до конца и отбросили прочь стальную преграду. За ней оказались ведущие наверх ступеньки.

– Свобода! – торжественно провозгласил коротышка, и я едва удержался, чтобы не влепить ему подзатыльник.

Ишь, разорался тут! А мои уши, между тем, уловили какой-то странный звук, который мне очень не понравился. Будто кто-то тихонько подвывает. Я переглянулся с товарищами, и по их лицам понял, что они тоже слышат это.

– Ну… Пошли, что ли? – произнес я, стараясь придать голосу побольше уверенности.

Мы двинулись навстречу непонятному вою, все крепче сжимая оружие. Вышли в короткий коридор, который, в свою очередь, привел нас в небольшую комнатушку. Я замер в недоумении. Странно, почему здесь светло?!

– Ну, вот тебе и воющий монстр, – рассмеялся Алик и показал куда-то под потолок. Господи, как я сразу не заметил? Здесь же окна! Свет лился с поверхности. А вой – это просто ветер…

– Шикарно, – прошептал я, вдохнув полной грудью.

Пусть свежесть воздуха и не чувствуется через респиратор, зато ее хотя бы кожей можно почувствовать. Ох, этот бодрящий холод! Так и стоял бы целую вечность…

Но простояли мы всего пару минут. И, выйдя из комнаты, оказались в большом помещении. Судя по всему, раньше здесь был конференц-зал. Вдоль заплесневевших бетонных стен какие-то шкафы с истлевшими бумагами, а посреди – широкий и длинный стол. На торцевой стене висел экран для электронных презентаций. Все грязное, пыльное и частично покрытое снегом, заметаемым из разбитых окон.

– Интересно… – начал было Алик, но тут Мария что-то испуганно завопила.

Обернувшись, я заметил заползающих в зал ящеров. Да чтоб вас… Несколько рептилий сразу же оказались напичканы пулями, но этих тварей было слишком много, и приближались они стремительно. Скорее рефлекторно, чем осознанно, я запрыгнул на стол. То же самое сделали и мои товарищи.

– Ну они тупы-ы-ые, – нервно произнес Алик, пытаясь пародировать популярного когда-то сатирика.

– И слава богу, – ответил я, мрачно разглядывая семенящих прямо под нами ящериц. – А то мне лично в них и стрелять-то нечем. В магазине всего четыре патрона.

– У меня два, – сказала Мария.

– А я вообще пуст. Ну, и что будем делать?

Ответа ни у кого не было. Плана, как одолеть полтора десятка ящериц, – тоже.

– Надо было сразу же через окна вылезать, – вздохнула Мария и с тоской посмотрела на лучащиеся светом прямоугольные проемы.

До них и сейчас можно было бы добраться, по полкам старых, но еще крепких дубовых шкафов. Увы, для этого придется сначала спуститься на пол, что равноценно гибели. Но что, если?.. Я вдруг вспомнил слова Марии про кровь, и у меня в голове возникла идея. Дикая, сумасбродная. Наверное, изначально обреченная на провал. Но все-таки я должен попробовать! Сняв рюкзак, я принялся копаться в нем.

– Ты что делаешь? – спросила Маша.

– Слушайте меня, оба, – твердым голосом поговорил я, обращаясь, главным образом, к Марии. – Я сейчас их отвлеку. Попытаюсь. И если эти чудища купятся, сразу бегом к окнам. И лезьте как можно быстрее!

– А ты как же? – воскликнула Зурко с нервными нотками в голосе.

– А я вас нагоню чуть позже. Нет-нет, ты не думай, я не собираюсь здесь помирать! – замотал головой я, когда увидел, как глаза девушки расширились от ужаса. – Просто придется чуть задержаться. Так надо, понимаешь?

Мария словно оцепенела.

– Встречаемся у храма Живоначальной Троицы. Это… – я замялся, пытаясь найти слова для объяснения.

– Я знаю, где он, – сказал Алик, – где бывший дом Шереметева, верно? Я могу отвести ее туда.

Я смерил коротышку суровым взглядом.

– Если с ней что-то случится – башку откручу. Понял?!

– Усек, брателл. Все сделаю, – пообещал мужчина. Надеюсь, он не врет. И Маше не пригодятся оставшиеся в пистолете патроны…

– Так вы что? – недоуменно спросила Мария и осеклась, увидев у меня в руке открывалку для консервных банок.

– Все будет хорошо, – заверил я ее и резанул себе открывалкой по мизинцу. Дождался, пока кровь вытечет из раны и вымазал в ней все лезвие. Ящеры на полу еще больше засуетились и даже начали тихонько рычать. Значит, может сработать… Закончив ритуал, я взял рюкзак под мышку.