Станислав Богомолов - Нити Ариадны [litres]

– Оружие на пол! Живо, на пол! – заорал я, вскидывая АКСУ. Довольно щуплый человечек был вооружен арбалетом, поэтому напугался. Оно и понятно – промажешь раз, а больше и выстрелить не дадут. Не то, что автомат в руках. Знал бы он правду, вряд ли стал бы мешкать.

– На пол бросай хреновину, живо! – еще раз рявкнул я, стараясь, чтобы мой голос не звучал истерично. Парень, наконец, послушался, выпустил арбалет и поднял руки вверх.

– А теперь в окно! Живей! Пока я добрый! – продолжил я. – Считаю до трех. Раз… Два!

Человечек без слов рванул к оконному проему и сиганул вниз. Вот и славно… Я подошел к арбалету и тут же выругался. Господи, какой же я придурок! Надо было заставить того чудака бросить еще и колчан. Забыл я про него совсем! Посему у меня оружие лишь на один выстрел…

Ладно, это лучше, чем ничего. Арбалетом, правда, я никогда ранее не пользовался, но, вроде, сложностей никаких нет. Вот он, спусковой крючок. Надо только помнить, что скорость у стрелы все же меньше, чем у пули. Ух, какой он неудобный. Да еще и автомат на перевязи мешается. Но ничего, сдюжим. Может быть, и стрелять из него не придется – найду труп какой-нибудь, да разживусь оружием. Чую, сегодня в этом здании окажется много трупов…

Но вместо мертвого противника мне вскоре попался абсолютно живой и здоровый. Повезло еще, что он выходил из какого-то помещения и не сразу увидел меня. А когда увидел, было уже поздно. Щелчок, приклад арбалета врезается в больное плечо, стрела вылетает из ложа и вонзается новоявленному шталкеру в бедро. Тот орет от неожиданности и боли. Я за пару секунд оказываюсь рядом с обнаженным ножом. Раз, другой, в корпус! И еще, в шею, чтоб наверняка! Ор переходит в бульканье, противник падает на пол лицом вниз. Боже, неужели это я сейчас убиваю людей так жестоко и хладнокровно? Так, сейчас лучше не давать волю подобным мыслям. Вон, у противника автомат. Только нагнись, Яков, и ты уже нормально вооружен.

Бросил арбалет, схватился за трофейное оружие. Не тут-то было – лямка ремня мешает. Распутать. Срочно распутать! Нет, поздно! Явились двое новых врагов. Твою ж мать…

Так и не освобожденный автомат пришлось выпустить и юркнуть из коридора в помещение. Здесь было темно, пыльно, повсюду были разбросаны какие-то бумаги, валялись упавшие стеллажи. А главное, и окна-то нет, если не считать за таковое форточку под самым потолком. Ну, приехали…

– Эй, мужик! – раздалось снаружи. – Мы знаем, что ты тут. И знаем, что патронов у тебя нет, иначе не стал бы пользоваться арбалетом. Выходи по-хорошему.

– Не заставляй нас применять силу, а, – поддержал товарища второй шталкер. – Тут и так трындец творится.

– У нас баба твоя! – снова сказал первый голос. – Ты же за ней приперся, да? Уверен, что за ней!

– Если будешь паинькой, увидишь ее, – вещал второй голос в унисон первому. – Живую и здоровую, гарантируем!

Мария! Значит, у меня нет выбора. Придется подчиниться…

– Не стреляйте, выхожу! – крикнул я.

Аккуратно, с поднятыми руками, и без резких движений. На сей раз никакие уловки не прокатят. Да и сразу с двумя противниками я, уже порядком побитый и уставший, врукопашную не справлюсь. Самурай, где же ты?

– Оружие брось! – велели мне двое мужиков, когда я вышел. – Да не автомат, а нож. Так. Теперь руки за голову, и в том направлении шагом ма…

Вдруг что-то хлопнуло, один из швалкеров споткнулся и вцепился в мое плечо, падая. Второй мужчина резко обернулся, выпустил очередь из «Абакана», но тут же упал навзничь после двух новых хлопков. На одежде обоих врагов расплывались кровавые пятна.

– Яков! Как вы? Все в порядке? – ко мне бежал взволнованный Василий Петров. Живой и невредимый.

– Васька! Ты жив? Как ты здесь оказался?

– Мы тоже увидели дым, – ответил мне парень. – Вообще, мы с Бахом вдвоем сюда зашли. Но он остался прикрывать нас. Слышите выстрелы?

– Слышу, – ответил я, помедлив пару секунд. – Но, на свою беду, настолько к ним привык за последний час, что воспринимать их начал как какой-то дурацкий фон. А это плохо. Кстати, дружище, а как с боеприпасами у тебя?

– Хреново, – вздохнул Вася. – Последние расстрелял только что. Во второго дважды выстрелил – в первый раз промазал. Очень боялся по вам… по тебе попасть. Рука дрогнула. И он, кстати, тоже в меня стрельнул. Кажись, я даже пули пролетающие возле уха, ощутил…

– Ты спас мне жизнь во второй раз, произнес я. – Даже не представляешь, насколько я…

– Сочтемся, – махнул рукой Петров. – Ведь ты тоже мне жизнь спасал много раз. Блин, а у этих автоматы, да? Плохо. Патроны не подходят…

– Так бери автомат, – раздался знакомый рык, и через секунду откуда-то сбоку появился Бах.

– Это залет, воины, – сказал он. – А если вражина подошел бы вот так? Вмиг вас бы зажмурил! Оба автоматы взяли, и бегом марш за мной!

– Машку спасти надо, – сказал я. – Надеюсь, ты нас ради этого гонишь.

Бородач грязно выругался, подобрав нецензурную рифму к слову «Маша».

– Сваливать отсюда надо в Перу! – хмыкнул он. – Людишек здесь все еще полно, мутов – еще больше. Я пятерых на лестнице завалил, но это явно не все!

– Без Марии не уйду! – упрямо заявил я. – Разве что увижу ее труп…

– Вот, и этот так же сказал, – произнес Бах, указывая на Петрова. – Ладно, шут с вами. Почему вы еще без автоматов?!

– Не умею я из них стрелять, – сказал Вася виноватым тоном. – Я всю жизнь из пистолетов…

– Зеленый ты, – процедил бородач. – Вся жизнь у него… ПАТРОНЫ СОБРАЛИ, ЖИВО!

Внезапная перемена в тоне солдата подстегнула нас не хуже кнута. Спустя минуту-полторы у нас двоих с Петровым оказалось по два полных рожка «пятерки».

– «Абакан» заряжай, и двинулись, – велел мне Бах. – Здесь мутов до жопы. Если эти, – он махнул рукой на трупы под нашими ногами, – не полные идиоты, то уходят отсюда в другой корпус, вместе с пленными. Если уже не ушли.

– Понял, – сказал я, вставляя магазин в свой новый автомат. – Тогда идем быстрее.

Коридоры были пусты, стрельба уже не слышалась. Похоже, шталкеры отсюда действительно уходят. Успеть бы догнать их. А ведь остается неизвестной судьба еще одного человека…

– Слушай, – сказал я Баху. – А вы мужика с казацкой шашкой здесь случаем не встречали? Он одет в черное. Мы его видели на Ганзе. Самураем звать.

– Шашки не видел, – последовал ответ. – Но я палил по каждой незнакомой морде, как мы сюда явились. Может, вальнул его. Не обидишься?

– Обижусь, – заявил я. И нисколько не кривил душой.

Хоть мы и были знакомы с Самураем от силы час, я уже успел к нему привязаться. Тем более, что он полез ради меня сюда жизнью рисковать. Будет жалко, если он погиб…

– Там, на лестнице, – вдруг процедил Бах. – Мы с одним шкетом на пару мутов валили. Шкета я не знаю, просто так вышло, что оказались рядом, когда эти худющие поперли. Может, он вражина. Но я его отпустил после пострелушек. Не по-людски как-то было его валить уже… Может, это был твой Самурай?