Сергей Москвин - Пифия-2. В грязи и крови [litres]

– Не обращайте внимания на батю, он немного не в себе. Есть че пожрать? Не угостите? А то мы уже два дня ничего не жрали.

Охотница за головами хорошо знала нравы бродяг и попрошаек, поэтому не рассчитывала на дармовое угощение. Разыгранное перед незнакомцами представление имело совсем другую цель – успокоить и переключить их внимание на то, что понятно каждому и не вызывает страха. Неоднократно опробованный прием сработал и на этот раз – настороженные лица разгладились, дубинки опустились.

– Пожрать! Ишь, какая хитрая, – усмехнулся недавний рассказчик.

– Два дня! – передразнила наглую незнакомку старуха с самодельной клюкой. – Мы уж неделю нормально не ели. Глянь, че варим.

Она сунула в котелок заостренную щепку и продемонстрировала подцепленный кусок выскобленной кожи. Сатанисты и те лучше кормили своих рабов. По крайней мере, раз в день пленникам перепадали жареные крысы.

– Пулек нет, – вздохнул рассказчик. – Надеялись в Полисе подработать, но ихние вояки выгнали. Хорошо хоть не пристрелили. Красные у себя на Революции даже на станцию не пустили. Сейчас вот на Курскую идем.

– Да что Полис, что Площадь Революции, что Курская эта – одна и та же лажа, – сказал молчавший до этого мужик в армейском разгрузочном жилете, надетом прямо на голое тело, и сплюнул в сторону сквозь щербатые зубы.

– Нет, не лажа! – заспорил с ним недавний рассказчик. – Курская – станция богатая. И Ганза рядом. Им завсегда какие-нибудь работники нужны.

– Ага, выгребные ямы в нужниках чистить, – ухмыльнулся щербатый.

– А хоть бы и так! – пошел в атаку рассказчик. – Все лучше, чем с голоду подыхать! Гляньте там: не сварилась еще?

Старуха снова сунула нос в котелок, а Гончая покосилась на священника и, убедившись, что он не собирается раскрывать рта, тоже придвинулась к огню.

– Куда лезешь, грязнуля? – беззлобно, скорее, для порядка прикрикнула на нее старуха: ее собственные обноски были не намного чище заляпанной глиной одежды незваной гостьи.

– У нас есть мясо. Много. Целая туша, – объявила Гончая. – Уступлю по-божески.

Путники изумленно уставились на незнакомку, заявившую о таком богатстве, причем на этот раз рты открылись не только у пацана, но и у остальных. Мальчишка оказался самым бойким. Пока взрослые приходили в себя после услышанного, тот проглотил скопившуюся во рту слюну и недоверчиво прищурился.

– Свиная туша?

– Собачья, – поправила его Гончая, – но здоровенная.

Тут уже заговорили все.

– Врешь, – подала голос старуха.

– Гонишь? – скривился щербатый.

Лишь один – рассказчик – задал конкретный вопрос:

– Где она?

– Покажу, если сторгуемся.

Бродяги переглянулись.

– Так у нас и нет ничего, – после долгих переглядываний признался рассказчик, но на всякий случай решил уточнить: – А ты чего хочешь-то?

– Какую-нибудь обувку мне и бате. – Гончая указала на свои босые ноги, после чего ее указательный палец переместился на армейский жилет щербатого. – Разгрузку и нож, но такой, чтоб резал.

На рынке за свиную тушу можно было выторговать полный комплект снаряги с хорошим стволом в придачу. Собачатина ценилась дешевле, тем не менее бродяги понимали, какое богатство она им предлагает. Причем практически даром!

Щербатый принялся освобождать карманы разгрузочного жилета, рассказчик вынул откуда-то обмотанный изолентой кусок заточенной рессоры и положил перед собой на землю.

– Выглядит неказисто, но острый будь здоров, – признался он, потом взглянул на свои стоптанные сапоги и перевел взгляд на Гончую. – Обувь-то вам какого размера?

– Слышь, батя, у тебя какой размер? – не оборачиваясь, спросила девушка.

Зря не повернулась. Возможно, успела бы заткнуть отцу Ярославу рот. А может, и нет.

– Зачем ты обманываешь этих людей? У нас же нет мяса, – раздалось у нее за спиной.

Гончая покрутила пальцем у виска.

– Не слушайте батю. Он того.

Но было уже поздно. Глаза и лица бродяг налились праведным гневом, а рассказчик еще и схватился за свой самодельный нож.

– Кинуть нас хотела? Последнее забрать?

Девушке стало ясно: что бы она теперь ни говорила, как бы ни оправдывалась, ей все равно уже не поверят.

Выручил пацан.

– Так пусть покажет свою собаку. Обещала же показать, – напомнил он.

– Показывай! – приказал рассказчик. Нож он так и не опустил. – Если правду сказала, получишь все, что обещано. Но если соврала, берегись!

– Айда за мной.

Гончая поднялась на ноги и встряхнула руками, разминая мышцы. Биться с этими людьми она не хотела. Сил осталось мало и их следовало беречь. Она предпочла бы обойтись без схватки, в исходе которой совсем не была уверена. «Но если бродяги не оставят выбора…», – подумала она.

– Какая же это собака?

Рассказчик приблизил пылающую головню к растянувшейся на рельсах волосатой туше. При свете пламени мертвая змеекрыса выглядела уже не так жутко, как в темноте. Хотя, скорее всего, дело было не в свете и не в пламени, а в том, что эта мерзкая тварь издохла. Тем не менее, и сопровождающий рассказчика щербатый, и увязавшийся за ними пацан остановились в нескольких шагах от туши, не решаясь подойти ближе. В общем-то, правильно сделали. Неподвижный монстр – еще не значит мертвый монстр!

– Неужели свинья? – Гончая наступила босой ногой на тушу, а потом еще и пнула в бок твари, чтобы доказать, что та действительно мертва.

«Тц-ц», – хрустнуло в тишине. Девушка похолодела. Ей представилось, что ожившая змеекрыса поднимается с земли, но это всего лишь шевельнувшийся мертвый хвост щелкнул своей костяной погремушкой. Но даже от такого случайного звука повеяло угрозой. У Гончей мгновенно пропало желание иронизировать, да и остальные не поддержали ее шутку.

Рассказчик присел на корточки и зачем-то заглянул чудовищу в пасть.

– Никогда таких не видел, – признался он несколько секунд спустя. – В ней же килограммов семьдесят будет.

– Не меньше, – подтвердила охотница, вспомнив, как боролась с монстром, прижавшим ее к земле.

Сейчас на отца Ярослава рассчитывать не приходилось – он остался у костра вместе со старухой. Но ни рассказчик, ни щербатый, а именно эти двое представляли реальную опасность, агрессии не проявляли.

– Это вы его? – пересилив страх, рассказчик все-таки дотронулся до оскаленной морды зверя. – Как только справились с такой… с таким?

Гончая пожала плечами.

– Так мы договорились? – спросила она, сжимая в руках свернутую цепь.

Бродяги сделали правильный выбор.

– Две пары обуви, разгрузка, нож? – повторил рассказчик и, после того как Гончая кивнула, добавил: – Нож отдам потом, когда тушу разделаем. Не целиком же ее на Курскую тащить. Да мы и не осилим.