Сергей Москвин - Пифия-2. В грязи и крови [litres]

– Не имею ни малейшего желания это проверять, – усмехнулся Стратег.

Их спор привлек внимание штурмовиков, и один из них, очевидно, начальник патруля, взмахнул оружием и грозно крикнул:

– А ну назад! Проход закрыт!

Стратег будто этого и ждал. Он попятился и потянул спутницу за собой.

– Но мне нужно на Киевскую! – вспылила она.

– Придется потерпеть, пока фаши с красными разберутся. Думаю, через пару дней Рейх границу откроет, и двинем.

– Пару дней?! – опешила Гончая. – Я не могу столько ждать!

Стратег пожал плечами.

– Как знаешь. Я через Новокузнецкую не пойду. Я еще не выжил из ума, чтобы соваться в этот бандитский притон.

Насчет последнего он был прав на все сто. Только безумец по доброй воле мог отправиться на Новокузнецкую. Там не было единого хозяина, а значит, и не было власти. Вернее, она принадлежала тому, кто в данном месте и в данный момент оказывался сильнее своих противников и мог это доказать. Для доказательств чаще всего использовалось оружие, поэтому не проходило ни одного дня, чтобы на станции кого-нибудь не избили, не покалечили, не порезали или не убили. Оккупировавшие Новокузнецкую и две смежные станции грабители и убийцы не признавали никаких авторитетов, кроме своего еще более жестокого, чем они сами, главаря. Любой из них мог запросто застрелить Стратега, даже не подозревая о том, что этому человеку подчиняются руководители крупнейших в метро союзов и фракций. Но, в отличие от бывшего нанимателя, Гончая не была на Новокузнецкой чужой. Именно туда она когда-то сбежала с опостылевшей Театральной. Там научилась выживать в рухнувшем мире, и за те годы, что провела на станции, на собственной шкуре изучила местные порядки.

– Я пойду одна.

– Что? – Стратег нахмурился.

– Я иду на Киевскую, чтобы найти дочь, – повторила Гончая. – А ты, как только откроют границу, немедленно отправляйся туда же и приготовь для нас дрезину.

– Ты серьезно? На Киевскую, в одиночку?

– Доберусь, – отрезала Гончая, но договорить не успела.

Откуда ни возьмись, вынырнула Лола и набросилась на нее.

– Вот ты где! – зашептала актриска, округлив глаза. – Я тебя повсюду ищу! Даже в кладовку со старым реквизитом заглянула. Там ужас что! Все вверх дном, и лужи крови на полу. А крысы нет, про которую ты говорила. Не знаю, куда делась. Может, сбежала? Я внутрь не заходила.

– Ты из-за крысы меня искала? – Кое-как вклинилась в ее словесный поток Гончая.

– Да при чем тут крыса?! – всплеснула руками Лола, словно не сама затеяла этот разговор. – Не слышала, что творится? Фашисты потребовали от красных выдать тех, кто застрелил их офицеров. А те, чтобы своих не выдавать, заявили, что стрельбу устроили двое провокаторов: бритая женщина и ее подельник, которые скрываются здесь, на станции. И дали подробное описание этих двоих.

Она замолчала, чтобы перевести дыхание. Дальше можно было не продолжать – Гончая и так поняла, что пыталась ей донести «подруга». Но оказалось, что это еще не все новости.

– Фашистов целый отряд. Говорят, человек двадцать. Собираются всю станцию обыскивать.

– Собираются или уже начали? – уточнила Гончая.

Лола дернула плечиком, грациозным движением поправила распахнувшийся воротник халатика и стрельнула глазками в Холеного.

– Вроде, только собираются.

Гончая тоже обернулась к бывшему боссу.

– Твои апартаменты тоже могут обыскать?

Вместо ответа он лишь презрительно усмехнулся и посмотрел на нее как на умалишенную.

– В лазарете, где мы недавно были, мой друг. Его надо спрятать у тебя на время обыска.

– Так это вы, что ли, провокаторы? – выдал Стратег, да еще и рассмеялся во весь голос. – Когда это ты успела обзавестись другом?

– Он тебе сам расскажет, если захочет, – ответила Гончая и, ухватив его за рукав, потащила к отгороженной занавесом части платформы, где в глубине служебных коридоров ютился театральный лазарет.

Лола шустро засеменила следом.

– Я насчет патронов, которые ты мне должна, – напомнила деваха. – Вижу: ты приоделась. Наверное, и пульками разжилась?

Гончая вручила ей изрядно похудевшую противогазную сумку, но отделаться от актриски не получилось. Как только Лола закончила пересчет патронов, бросилась вдогонку за «подругой».

– Ты обещала сотню, а здесь меньше половины! – заныла она.

Гончая не стала торговаться и переадресовала ее просьбу Стратегу. Тот проворчал, что наемница и так уже выгребла у него всю наличность, после чего все-таки вытащил чековую книжку.

Возможно, в фонаре перегорела лампа, а может, просто где-то пропал контакт, но разобраться в этом, а тем более починить неисправность в окутавшей Гончую туннельной темноте было невозможно. Фонарь превратился в тяжелый футляр с батарейками или увесистую дубинку – в зависимости от того, как его использовать. Девушка надеялась, что в последнем качестве фонарь ей не пригодится, но все же крепко сжала его в руке. После разряженного, ни на что не годного пистолета эта «дубинка» оставалась ее единственным оружием.

Перегон между Театральной и Новокузнецкой считался оживленным, и обычно здесь бывало многолюдно. Но сейчас все было по-другому. Перегон как будто вымер. Оцепившие платформу штурмовики никого не выпускали с Театральной. Из-за них Гончей пришлось спуститься в канализационную трубу и, шлепая там по пояс в ледяной воде среди плавающих на поверхности пластиковых бутылок, кусков гниющей древесины и разлагающихся трупов крыс, выбираться со станции. В результате кроссовки, джинсы, трико и даже толстовка с майкой и джемпером промокли насквозь. Хорошо хоть платежные расписки Стратега, которые она предусмотрительно спрятала в пластиковый флакон одного из спецпрепаратов, удалось сохранить.

Выбравшись из канализационной трубы в туннель метро, Гончая старательно отжала всю одежду и проглотила дополнительную стимулирующую таблетку, но это ей ничуть не помогло. Она так замерзла, что почти не чувствовала пальцев ног, а когда, надеясь согреться, перешла на бег, погас фонарь.

Дальнейший путь девушке предстояло проделать в полной темноте. По словам Стратега – если только он не соврал – какие-то из его таблеток обостряли зрение. Но чтобы отыскать среди упаковок нужную, требовался свет! Поэтому Гончая вздохнула и на ощупь двинулась вперед.

Она не заметила, сколько успела пройти – полкилометра или больше, когда почувствовала рядом чужое присутствие. Путница шагнула в сторону и замерла, прижавшись к стене туннеля. Ни впереди, ни сзади ничего не изменилось, со всех сторон девушку окружала непроницаемая темнота и спертый воздух подземелья. Гончая никак не могла понять, что же ее насторожило, но с каждой секундой ощущение, что рядом с ней в темноте еще кто-то есть, становилось все сильнее, пока не переросло в уверенность.