Сергей Москвин - Пифия-2. В грязи и крови [litres]

Гончая сосредоточила внимание на пестрой палатке шулера, поэтому не заметила, откуда появились двое мужчин, прошедших так близко, что один из них едва не наступил девушке на ногу. Они ничем не выделялись среди снующих по платформе прохожих – среднего роста и телосложения, в типичной для метро одежде. Она и заметила-то их только потому, что у одного из них на лице сияла, словно приклеенная, довольная улыбка. Радостные люди вообще были редкостью в метро, а уж улыбающийся взрослый мужик – тем более.

Наверное, эта улыбка и ввела ее в заблуждение. Хотя, скорее всего, виной стали незажившие раны, лучевая болезнь, голод и накопившаяся усталость. Из-за них она стала хуже соображать и утратила бдительность. Переведя взгляд на второго прохожего, Гончая увидела выпученные от ярости глаза и оскаленный рот. Нужно было удирать со всех ног, а она вместо этого принялась вспоминать, не встречала ли раньше этого типа, и гадать, что могло привести его в такую ярость. И, конечно же, опоздала.

В следующее мгновение он прыгнул. Его костлявые пальцы с нечеловеческой силой вцепились ей в горло, сдавив гортань и перекрыв доступ воздуха. Злобное лицо стремительно надвинулось на девушку, скалящийся рот распахнулся. Гончей показалось, что набросившийся на нее незнакомец собирается откусить ей нос. Затем последовал рывок. Она врезалась затылком в камень и только тогда сообразила, что лежит на полу, а навалившийся сверху противник одной рукой продолжает душить ее, а другой жадно шарит по ее телу. Завладев фонарем и пистолетом жертвы, он перебросил и то и другое напарнику, продолжающему взирать на происходящее с той же мечтательной улыбкой.

Перед глазами Гончей закружились черные мушки, которых с каждым мгновением становилось все больше, – сознание стремительно ускользало. Она попыталась ткнуть душителя пальцами в глаза, но промахнулась и лишь оцарапала ему скулу.

– Не рыпайся. Все равно придушу, – прошипел в ответ тот.

Улыбающийся что-то сказал ему, но Гончая не расслышала. Кровь так оглушительно стучала в висках и ушах, что она не разобрала ни одного слова.

– Думала, я свои шмотки не узнаю? – неожиданно выдал душитель и хлестнул теряющую сознание девушку по лицу. – Живо снимай!

– Как же она снимет, если ты ее за горло держишь? – резонно заметил его спутник. Он опустился на корточки, чтобы было удобнее наблюдать за расправой, и теперь его голос звучал отчетливо.

Душитель нехотя разжал пальцы, и Гончая наконец смогла сделать вдох. Горло разрывалось от боли. Она закашлялась, выплевывая кровавые слюни, и тут же получила страшный удар в бок, от которого затрещали ребра, а в груди снова перехватило дыхание.

– Шевелись, тварь!

Убийца замахнулся, и Гончая разглядела в его руке тяжелый молоток на длинной железной ручке, покрытой даже не пятнами, а сплошной коркой засохшей крови. По телу пробежал мороз. Она сразу вспомнила беременную женщину с проломленной головой и недавно подслушанный разговор дозорных о бешеном маньяке по кличке Псих и его напарнике, прозвище которого вылетело у нее из головы.

– Ты же сказал, что придушил ту, которая тебя на Театральной обчистила, – напомнил убийце улыбающийся напарник. От него несло горьковатым дымом, каким пропитываются все заядлые курильщики «дури».

Псих неуверенно кивнул.

– Значит, эта другая. На пару работают шалавы… Ее тоже придушу, – добавил он после небольшой паузы.

Гончей все стало ясно. Официантка с Театральной продала ей одежду, украденную у этого психопата, а тот по случайному совпадению столкнулся с покупательницей и, разумеется, узнал свои вещи.

– Пожалуйста, я все верну, только не убивайте, – заныла она.

После того, что рассказали дозорные о Психе, надеяться на пощаду было бы глупо. Гончая и не надеялась. Ее слова преследовали единственную цель – отсрочить приближающуюся развязку.

– Раздевайся! – рявкнул Псих и схватил ее за ворот полосатой майки. Но этого ему показалось мало, и он со всей дури влупил молотком по мраморному полу. Гончая едва успела отдернуть ногу, иначе убийца раздробил бы ей коленную чашечку.

– Пожалуйста, хотя бы не здесь, – взмолилась девушка.

Даже если бандиты собирались убить свою жертву, станционная платформа для этого была не самым подходящим местом. На них и так уже глазели со всех сторон.

Но мысли Психа, судя по всему, не распространялись так далеко. Он снова взмахнул молотком, но в последний момент напарник придержал его руку и указал взглядом на подвальный люк.

– Погоди. Давай ее туда.

Маньяк не стал спорить и толкнул жертву на закрывающую вход в подвал чугунную крышку.

– Лезь вниз, шалава!

Гончая долго возилась с неподдающимся люком – нужно было убедить бандитов, что она парализована страхом. Но когда тяжелая крышка сдвинулась в сторону, охотница за головами не стала медлить и нырнула в открывшуюся щель. Сверху донеслись рассерженные возгласы и скрежет металла. Ее расчет оправдался. Чтобы пролезть в подвальный люк, бандитам пришлось бы полностью снять с него крышку, а это – еще несколько выигранных секунд!

Не теряя времени, Гончая метнулась к тайнику, где в щели между бетонными плитами она спрятала многозарядное помповое ружье. По шаткой железной лестнице прогрохотали сапоги преследователей. Убийцы явно не ожидали такой прыти от запуганной пленницы, но впереди их ждали и другие сюрпризы.

Первым в подвал спустился Псих. У него не было при себе фонаря – только жуткий молоток, покрытый кровью многочисленных жертв, но через открытый люк проникало достаточно света, чтобы разглядеть стоящую в углу женщину. Впрочем, Гончая и не собиралась прятаться.

– Раздевайся, сука! – зарычал психопат и ринулся к ней, размахивая своим жутким инструментом.

Она вскинула дробовик, но убийцу это не остановило. Возможно, он даже не заметил оружия. Гончую не интересовали соображения маньяка. Она не стала анализировать мотивы его поступков, а просто нажала на спуск. Но вместо оглушительного грохота ружейного выстрела, раздался лишь слабый безобидный щелчок. Девушка передернула скользящее цевье, вогнав в патронник новый патрон, и еще раз спустила курок. На этот раз она не услышала даже щелчка: или что-то перемкнуло в спусковом механизме – может, ослабла пружина бойка, – или в патронах безнадежно отсырел порох. В любом случае из разящего наповал оружия помповик превратился всего лишь в увесистую дубину.

Гончая вскинула руки, едва успев загородиться ружьем от просвистевшего в воздухе молотка.

– Забью гниду! – взревел Псих и нанес новый удар.

Под низким потолком подвала ему было легче обращаться со своим оружием, чем ей с длинноствольным дробовиком, но Гончая все же ухитрилась блокировать град обрушившихся на нее ударов и даже изловчилась дважды ткнуть противника стволом в грудь и живот. Никакого успеха это не принесло – Псих продолжал переть на нее, как разъяренный зверь.