Степан Кирнос - «Империал-Рояль»

– Чего вы хотите, «Вороний Лорд».

– Я не хочу, чтобы историю Пурпурного Креста ни кто не забыл. Столько крови пролито ради забытья и на исходе буквально ничего. – И поймав на себе неодобрительные взгляды, Дюпон разверзся пояснениями. – Вы не понимаете, что значит сражаться и пропасть без следа в вихре войны. Нигде не было сказано о том, как «Пурпурный» вымер практически до последнего человека на Балканах. Про Полк-орден писали, их память утвердили. Про Стражей Шпиля тоже излагала всё… А вот мы? Чем мы хуже?

– Да, господин Дюпон, – с практически незаметным снисхождением согласился Данте, – я вас понял и даю вам обещание, что после победы мы почтим память ваших воинов, и о них больше никто не забудет. Даю вам слово и клятву магистра ордена «Лампады».

– Я надеюсь. – Тяжестью и болью отдали слова «Вороньего Лорда».

– Хм, – ухмыльнулся Эфенди, – а что вы готовы предложить Султанатству за его корабли и отверженные действия его «Чёрных Серафимов»? – Словно с лисьим тоном и повадками вопросил посланник Султана.

– Вы ведёте себя, как торгаш на рынке.

– Яго, ты, живя в Султанатстве, не запомнил, что вся наша жизнь это торговое дело и рынок вообще? Тебе следовало бы запомнить эту истину.

– У нас есть несколько тонн серебра и золота для народа вашей державы; отличное оружие и техника, которая отлично сослужит вашим «Чёрным Серафимам». Так же, от лица магистра ордена, заявляю, что вам всегда будут рады на Анафи.

– Что ж, мне нужно проинформировать Султана, пусть он всегда будет богат, о таком предложении. Но я вам сразу скажу, что он согласится.

Все переглянулись между друг-другом, словно заключили торговый договор на рынке и ждут подписи продавца.

– Мда, вот и получилась цена для мятежей: восстановление честного имени мертвеца, возрождение истории канувшего ордена и, что может быть прозаичнее, так это золото, серебро и техника. Ну, прям сюжет для поэмы. – Бормоча себе под подбородок, придерживая его ладонью, сказал себе Яго.

– У меня есть ещё что предложить!

Все обратили взор на вошедшего высокого мужчину. Ни прилегающая чёрная тканевая, кроме кожаных сапог, одежда, покрытая катакомбной пылью, а суровое и холодное лицо, шрамированое и покрывшееся пеленой отчаяния, нашедшей ещё более глубокое отражение в синих глазах, выдали личность.

– Андрагаст Карамазов собственной персоны. – Недовольно произнёс Эфенди. – Несмотря на моё уважение к вам, вас нет в членах «неотложного совета».

– У меня особое разрешение. – Резко и чуть ли не рыком ответил бывший инквизитор и уставил холодный и пламенный одновременно взгляд на человека, с которым он проводил единственную надежду. – Магистр, я слышал, вы собираетесь разжигать огонь восстаний по окраинам Империи? А вы хотели ли бы зажечь пламя прямо в Имперском Городе? Эфемерное пламя, которого нельзя коснуться, но которое обжигает сильнее настоящего. Поверьте, у меня есть люди, способные это исполнить. Этого Император испугается сильнее всего.

– Андрагаст, ты известен, как человек, который не предаёт свои принципы верности Рейху. Так какую же цену ты за это попросишь?

Взгляд Карамазова сделался ещё более тяжёлым и печальным, после чего последовал уверенный ответ:

– Ты знаешь, что я попрошу.

– Она военный преступник.

– Брось, ты знаешь, почему она на это пошла, и я умаляю тебя об освобождении. – Андрагаст усмехнулся. – Ты никогда не видел молящего инквизитора? Так вот перед тобой.

Внезапно в зал ворвался человек в полной броне ордена, подбежав на достаточную дистанцию, тут же прокричал: «У нас экстренная ситуация «номер один-два»! Красный код!»

– Всем покинуть помещение и перейти в безопасное место. – Хладно отдал команду Магистр и окликнул Андрагаста. – А ты, если хочешь спасти её, вооружайся и спускайся в катакомбы. Всё. Расходимся.

Яго, перед тем, как покинуть место обратился к своему брату:

– Зачем ты сказал тому охраннику Эмилии, чтобы наш влюблённый по уши бедолага шёл на «Неотложный совет». Почему ты его не арестовал за «проникновение в запретную зону?

Края губ Данте потянулись вверх, но очень слабо, словно онемевшие, а гортань вытолкнула клубок воздуха. Всё это могло сойти на пародию усмешки, после которой последовал ответ:

– Пойми, Яго, я не робот, хотя и человеком меня многие не видят. Я просто хотел посмотреть на действия Карамазова, и я увидел, в нём самое главное. Что он всё ещё остался человеком. А теперь марш в крипты, чувствуя там нас, ждут «приключения».

Через двадцать минут. Остров Анафи.

«Здесь явно творится что-то не то. Я послан королём этих островов, чтобы по осуществить надзор. Местные жители жалуются на то, что тут проходят какие-то странные эксперименты. С восточной части острова доносятся странные шумы, огни и много пугающих вещей. От имени короля и королевского дома, по поручению его комиссии я з разберусь с происходящим безумие и приведу на суд виновных.

…

Я прибыл на Анафи и направился в то место, с которым жители напрасно связывали все свои беды. Как оказалось, на острове живёт очень дружелюбный народ, хотя и очень закрытый, а на него ещё наговаривали. Весь день меня угощали завезёнными фруктами, вяленым мясом и вином. Здешние девушки оказались очень любезны и показали мне всё, на что способны…. Местный техник провёл меня по своим лабораториям и показал, что они созидают. Новая жизнь – суть их творений. Металл и плоть теперь едины. Это научный прорыв, которого мало, кто смог достигнуть за всё время существования людей.

…

Это проклятье! Меня хотели принести в жертву! Я какой километр бегу по этим проклятым пещерам, но каждый раз натыкаюсь на них. Они появляются неожиданно. Их не видно отчётливо, только лезвия когтей сверкают в темноте. Они смердят тухлым мясом, и с них вечно капает смердящая сгнившая кровь. А по всем пещерам разносится дикий смех хозяев тварей. Это давит на душу. Я не могу понять, как восхищался дикарями, которые тут живут. Меня опоили наркотиком, но сейчас я трезв и продолжаю бежать вперёд. Я не знаю, сколько ещё выдержу, я вынужден вновь срываться места и бежать. Мои уши уже ощущают скрежетание когтей.

Из записок неизвестного, чей рассечённый труп был обнаружен экспедицией Сарагона Мальтийского.»

Средь мрачных коридоров и длинных переходов неслись солдаты. Четверо бойцов, полностью облачённых в броню ордена Лампады и держащих энергетические винтовки наперевес. Они спускались всё глубже, куда не проникает свет, но фонари освещали путь во тьме.

Впереди них нёсся пятый. Без должного оснащения, без хорошего оружия, облачённый в лёгкую одежду, бежал мужчина. Единственным оружием служил только укороченный спаренный энергетический пистолет. Его глаза ориентировались только на мимолётные отблески фонарей, а ноги становились туда, где ранее стопа касалась каменного пола.