Степан Кирнос - «Империал-Рояль»

Полицейские, увидев через окно своих павших товарищей, забили тревогу и стали готовиться к обороне, расчехляя оружие, и ставя баррикады. Флоренций на секунду задумался, зачем он убивает тех, кто ни в чём не виновен. Но осознание тактической задачи взяли верх над чувствами.

Солдаты заняли позиции вокруг стальной двери и установили взрывчатку. Пара секунд и дверь слетает с петель. Восемь зашло, двое охраняли вход и тылы группы. Первый вошёл Тит. Тут же в него ударила пистолетная очередь, но нагрудник выдержал. Боец инстинктивно направил оружие, сжал курок и расправился с полицейским. Очередь автомата разукрасила грудь стража порядка.

Другие солдаты ворвались в остальные помещения. Они прошлись по всем коридорам и кабинетам, ликвидируя всякого, кто встанет у них на пути. Развилистые коридорчики, больше всего напоминающие лабиринт, буквально умылись кровью, а пола оросились алой расцветкой. За одну минуту ожесточённого боя полицейский участок наполнился ароматами пороха и щиплющими нос запахами железа, отдающими послевкусием на языке. Грохот автоматных очередей стал стихать, только когда один кабинет остался не зачищенным.

Флоренций подбежал к деревянной двери. Автоматная очередь смяла замок и разнесла место возле него в щепки. Пара мощных ударов прикладом и замок с металлическим лязгом пал на пол.

На глаза бойцам попался полицейский, в чёрных брюках, тёмно-синей рубашке, усевшийся за широким столом, и одна девушка, в полностью серой полицейской одежде. Тит заметил, что женщина что-то зажимает у груди и направил на неё автомат, прорычав:

– Выпрямись!

Девушка, с чёрными волосами, утончёнными чертами лица и карими глазами выпрямилась, и оказалось, что, у её груди был зажат ребёнок, укутанный в пелёнки, и мирно спящий, тихо сопящий.

– Ну что, ты рад мятежник? – Нагло предъявил полицейский, сидящий за столом и указав на женщину, продолжил тираду. – Она принесла сына, чтобы показать свою службу, научить хорошему. А теперь он даже не запомнит своего отца, ибо он сейчас валяется где-нибудь в луже крови. Скажите, почему у вас мятежников нет и толики совести?

В груди у Флоренция всё странно сжалось. Он почувствовал некий терзающий его дискомфорт, словно его вот-вот вырвет. Ему захотелось спрятаться куда-нибудь, исчезнуть из этого мира. Тит понял, что этот грех вряд ли когда отмолит.

Боец протянулся за шубой, весящей у стены, и кинул её женщине, так же рыком сказав, указав дулом на выход:

– Уходи отсюда.

Девушка подчинилась. Она как могла, натянула на себя тёплую шубу и бегом, захлёбываясь слезами, выбежала из участка, прижав дитя к себе, чтобы тот не увидел, как «разукрасилось» отделение.

– Господин, нам поручено ликвидировать всех. – Воспротивился один из бойцов.

– Мы очистили здание полностью. – Опустошённо ответил Тит, ощущая, что самые края, задворки его души погружаются в пламя, обратившись к другому бойцу. – Ты видел, чтобы кто-то покинул участок.

– Нет, господин. Ликвидированы все. – Ответил боец и, вместив всё в одно движение, вынул пистолет и пристрелил полицейского у стола.

– Сегодня мы породили слишком много вдов и сирот. Наши души уже не спасти и место всем нам в аду забронировал сам дьявол, так если мы можем спасти чьи-то жизни, мы обязаны это сделать. – Нравоучительно произнёс Тит и обратился к рации. – Господин лейтенант, здание полицейского участка зачищено. – И посмотрев на солдат, в их души, смотря через безжизненные визоры, Флоренций продолжил доклад. – Все ликвидированы. Какова наша следующая цель?

– Отлично солдат, теперь продвигайтесь к монументу Архикацлеру. Оттуда начинайте штурм отделения Все-Министерства, и активируйте «Сетевого пожирателя». Как поняли?

– Вас понял. Начинаем выполнение поставленной задачи.

Тит отключил рацию, но статическое шипение словно продолжилось у него в душе, ибо большим её нельзя было занять. Только разум и воля говорили «Вперёд».

Десяток бойцов вышли из участка, оставив его в сущем беспорядке. Тит не смотрел на здания возле себя и по бокам. Опрометчивость, способная лишить его жизни за секунду и поэтому за ним присматривали его же воины, оберегая его от всяких вылазок и атак извне.

Тит только шёл вперёд. На расстоянии пятисот метров от него и находился высоченный монумент, у которого окопались враги. Противник стащил к монументу множество мешков с песком, которые валялись в запасах. За секунды выросли баррикады из машин и всякого хлама. Между удобных позиций засели солдаты с винтовками и пулемётами, отстреливающихся как могут. Возле них словно раскалился сам воздух, и снег потёк кипящей рекой.

Но тому, кто шагает впереди – глубоко плевать. Тит вознёс автомат и мелкими очередями скашивал одного противника за другого. Но враг вшестеро больше и они залповым огнём приостановили продвижение Тита и его группы. Оружейный шум нагнетательно рос, возвещая о всё более свирепом раскладе боя.

Несколько бойцов тут же сорвали с поясов дымовые гранаты и кинули их на рубеж огня. Через минуту всё наполнилось едким белым дымом, скрывшим всякий возможный шаг.

Тит завёл руку за спину и вынул устройство, похожее на трубу. Боец засунул все гранаты в эту трубу и по памяти нацелил его прямо на баррикады. Это точно не гранатомёт. Тогда что?

Гранатометательная катапульта. Её придумали ещё в Полк-ордене для ситуаций, когда возникнет нужда метнуть гранату или несколько на дальнее расстояние.

Тит спустил курок на катапульте и гранаты, единым снопом, отбросив кольца и чеку, отправились в дальний полёт. Пять гранат единым снопом осыпали противника. Этому же примеру последовало трое воинов, засыпав вражеские позиции гранатным дождём.

Через несколько секунд до ушей Тита и его бойцов стрелой долетел оглушительный взрыв, и взрывная волна слегка сдунула дымовую пелену, приоткрыв завесу серости, из которой шагнул Флоренций.

Сквозь визоры начала поступать информация об окружающей среде и Тит смог распознать детали обстановки и понять, насколько разрушительно оружие в его руках. Все баррикады разметало, некоторые автомобили горели или взорвались. Повсюду валялись обожжённые или разорванные куски человечьего мяса. Гранатный дождь принёс только смерть.

Тит устремился вперёд, на остатки неразвившегося дыма, всё ещё висящего шелковистой пеленой у монумента Архиканцлера. Внезапно он столкнулся с другим солдатом лицом к лицу. Мышцы поступили рефлекторно, на уровне инстинктов, как и у другого бойца. Они резко взметнули дула автоматов и уставили друг другу в лица. Но… одинаковые штаны, сапоги, нагрудник и оружие. Тут к ним обоим пришло постижение ситуации.

– Штурм трибунала? – Вопросил Флоренций.