Юрий Прокопенко - S.T.A.L.K.E.R. без границ

— Я хочу всё это забыть. Эти смерти, эту кровь, потери друзей. Этих уродливых тварей, что их убили. Забыть всё!

Мои ноги подкосились, и я упал на колени. Камень или же кристалл (на него он был больше похож) стал святиться всё ярче и ярче, я закрыл глаза рукой и всё. Всё пропало. Я очутился здесь.

Доктор Ростан остановил аудиозапись. И посмотрел на профессора Лима.

— Профессор Лим, всё-таки хорошо, что вы приехали. Мы уже не знаем, что с ним делать. — Он указал на человека за стеклом. — Мы нашли этого молодого человека возле нашей больницы. Вот уже три недели мы держим его. И каждый день он не по разу твердит эти слова. — Ростан показал пальцем на записывающий аппарат. — И ещё что странно он говорит, что сейчас 1986 год.

— Хм. Странно. Кроме нас ещё кто-нибудь в нашей больнице понимает по-русски? — Спросил профессор Лим.

— Нет.

— А вы кому-нибудь рассказывали о том, что он говорит?

— Нет.

— Вот и ладно. Считайте, что у нас появился шанс провести нейрохирургическую операцию.

— Что простите?

— Вы что-нибудь, слышали про «лоботомию»?

— Так, мельком. Знаю, что после неё человек превращается в овощ.

— Так вот. Эту операцию проводят почти во всех психологических диспансерах. И после неё от человека, нет никаких проблем. А нам нужны лишние проблемы? Тем боле русский гражданин, вдруг ещё спор какой-нибудь из этого выйдет. У нас же самая спокойная больница в городе и каждый год нам за это зарплату поднимают. Вам это нравится?

— Естественно, профессор Лим. Если так, значит можно попробовать.

Через полтора часа операционная была готова. Человек в кресле крепко связан, и лоб его обработан обеззараживающим средством. Профессор Лим подошёл к нему, взял специальный инструмент — зонд и скальпель.

Человека для того чтобы он не дёргался стали держать несколько санитаров. Лим улыбнулся ему и сказал по-русски:

— Как и просил.

Затем быстро сделал надрез на лобовой части пациента и с силой ввёл зонд ему под лоб.

Через десять минут операция была завершена. Лим и Ростан ушли в кабинет, там открыли бутылку дорогого коньяка и выпили за удачно проведённую операцию.

А пациента проводили в его новую палату. Усадили на кровать и оставили одного.

Ликвидатор сидел и смотрел в пол своими отныне пустыми глазами. Теперь он был, грубо говоря «овощем», но всё-таки он получил то, что он хотел. Он забыл всё…

Этот звук…

Неистовый звук, почти такой же страшный, как безумный лай псевдособак позади нас.

Мое сердце, молотом колотящее в грудную клетку от страха и адреналина, пропустило пару ударов, когда я понял, что звук исходит от Антона. Детектор аномалий, который его владелец упрямо игнорировал. Антон направлялся прямо в скопление ловушек.

— Антон! Стоп! — заорал я, перекрывая бешеный лай собак, преследующих меня.

Он прислушался к предупреждению, но, увы, слишком поздно. За мгновение до смерти, наши глаза встретились, я увидел во взгляде Антона удивление, быстро сменившееся страхом и мрачной готовностью к смерти. Потом его поглотила аномалия. На мгновение вой псевдособак заглушает мой крик, но только на мгновение.

Я выложил свою добычу перед торговцем: пара артефактов, кое какое оружие и старый «Ролекс». Торгаш расплатился и прибавил от себя бутылку водки — наверное, уже прочел некрологи. Я убрал деньги в карман, бутылку в рюкзак и попрощался с барыгой. Он ответил в том духе — мол, поосторожнее там. Эти слова для меня — пустой звук.

По традиции я должен пролить немного водки на могилу Антона перед тем, как нажраться самому. Но он бы сильно разорался за столь пустую трату бухла, значит, черт с ней, с традицией.

Ночь дышит холодом и сыростью, заставляя меня направиться к одному из костров. Когда я садился на землю, из кармана выпала монета и, прокатившись на ребре, легла рядом с углями. Я наклонился, поднял ее и увидел, что она лежит решкой вверх.

Мне это кажется забавным. Жизнь в Зоне, как бросок монеты: орел — ты быстро богатеешь, решка — и от тебя остается только кровавое пятно на земле.

Каждый сталкер знает эту нехитрую истину. И Антон это узнал. И я узнаю.

Лиманск.

— Колесо, тише! Угомонись! — в очередной раз шикнул на сталкера Сим.

Группа из двадцати свободовцев тихо продвигалась по проулкам Лиманска. Город был необычайно тих, но это и неудивительно — он был необитаем многие годы. Шип внимательно изучал улицы, высматривая каждую деталь, запоминая любую мелочь. Разросшийся куст, поскрипывающая на ветру форточка без стекла, маленький плюшевый мишка, который от времени размяк и потерял цвет. Но потом в глаза сталкеру бросилась одна заметная деталь — следы от пуль на стене и гильзы на земле.

— Обитаемый город, — прошептал он, заметив на стене несколько свежих пятен крови, но его так никто и не услышал.

Группа вышла к небольшой заросшей аллее, посреди которой была зеленая зона с большим и раскидистым кленом. Но потом все увидели то, что совсем не ожидали увидеть — отряд «Долга», численностью не менее сорока стволов! Сталкеры стояли у противоположной стороны аллеи и так же удивленно смотрели на свободовцев. Шип стал изучать их глазами, а потом мысленно присвистнул. Противник превосходил их вдвое.

— Огонь! — закричал Сим, прячась за запорожцем и стреляя в долговцев, но через несколько секунд машина взорвалась, разбросав сталкеров в стороны.

Более-менее отойдя от взрыва, свободовцы открыли огонь, прячась за укрытиями, в то время, как члены «Долга» наступали, убивая одного анархиста за другим. Шип пополз вперед и спрятался за мусорным ведром, дрожа как осиный лист на ветру. За все эти годы, проведенные в Зоне, он не был так напуган, как сейчас. Когда в его «укрытие» попадали пули долговцев, сталкер огрызался, даже не отдавая себе отчет о своих действиях. Конечно, он осознавал, что мусорка — не укрытие, но иного убежища под рукой у него не было, а малейшее движение в сторону пресекалось очередью из пулемета Калашникова, и приходилось пользоваться тем, что было. Свободовец видел, как гибнут его напарники, пытаясь дать отпор или убежать. Поражение было неминуемо, и сталкер потихоньку начал задумываться о суициде.

На мгновение все смолкло, от чего Шип аккуратно выглянул из-за укрытия. Долговцы стояли, не обращая внимания на свободовцев, которые тоже прекратили все действия, и смотрели куда-то вверх. Посмотрев туда, куда смотрели сталкеры, он точно так же замер, как и остальные. С крыш домов, которые окружали аллею, на них смотрело не меньше сотни стволов. Пока все были заняты грызней, монолитовцы успели окружить их и занять выгодные позиции.