Александр Бочков - Мы спросим за все! Никем не победимая! [галимая калибрятина]

Отмахнулся от проблемы по принципу: будет время на неё – тогда и буду разбираться ! Хотя – припомнилось мне, что вот такое упущение ситуации майора Громова из серии книг "Лучшие из худших" обернулось серьёзной трагедией для героя. Но у меня красть нечего – всё моё ношу в себе…Так что – первым делом самолёты ! Романова вылетела из салона, как пуля из нагана – даже дверь не закрыла за собой. И чего это её так "припекло" ? Ладно. Разберемся. Позднее…Сел в свой командирский Бюссинг, заскочил на механический завод, посмотреть – как продвигается "госзаказ особого рода" и рванул, в одиночестве, к мосту через Судость: там сегодня начнётся первый этап операции по уничтожению 262й пехотной дивизии и 17й танковой дивизии – да кучи… Покатил один, не смотря на возражения Рощина. А зачем мне охрана – я сам и обнаружение и уничтожение. Получше других !

С наступлением темноты то в одном, то в другом месте реки, тянущейся водоразделом вдоль наших и немецких позиций, от нашего берега стремительно и бесшумно рванулись немецкие десантные надувные лодки с семью бойцами на борту. Лодки пересекали реку прямо под нацеленными на них стволами немецких пулемётов. Вот только и пулемётчики и солдаты стремительных силуэтов лодок, пересекающих реку не видели, так же как и не слышали редких всплесков весел: погрузившись в нирвану воспоминаний о счастливых мгновениях прошлого, или мечтах о не менее счастливых мгновеньях ещё не наступившего будущего, они никогда и никому ни под каким секретом не рассказали бы о том, что пребывали в отключенном от реальности – словно какие-нибудь наркоманы, состоянии. Не было ничего этого: они несли службу как предписано уставом ! Смена часовых и вновь "наркотический дурман" погрузил солдат в восхитительный мир их грёз ! А лодки, словно челноки текстильных станков, сновали туда-суда, перевозя бойцов батальонов на вражеский берег… Лодки врезались в стены камыша и осоки; бойцы соскальзывали в воду и, раздвигая камыш и осоку, выходили на берег. А последние распрямляли за собой согнутые стебли и примятую траву. К утру переправившиеся батальоны, растёкшиеся тоненькими ручейками по лесу - чтобы не оставлять следов, уже выходили к местам их временного расположения до начала операции. Выходили, тщательно маскировались – враг был совсем рядом…

Командиры всех батальонов получили приказ: откомандировать, согласно списков, переданных вместе с приказом, бойцов и командиров в город Трубачёвск с крайним временем прибытия указанных в списке не позднее 17.00. И потянулись от батальонов грузовики; транспортные Ганомаги к городу, а из города в батальоны и в авиационный полк – грузовики и транспортные Ганомаги со связистами; упакованной аппаратурой и солидной охраной из стажёров. Подъехал такой кортеж, в восемь часов вечера и к госпиталю 282й пехотной дивизии, где ещё недавно "отметился" командир Спецназа. И где о нём помнили и ждали. Очень ждали некоторые особы женского пола…

Прибывшие в город направлялись в столовые, а оттуда – в здание Трубачёвского драматического театра, уже трое суток бывшего под плотной – мышь не проскочит, охраной бойцов моей роты. Обстановка секретности – повыше чем при охране государственного объекта ! Утром, после завтрака, к воротам театра подъезжал автобус с задёрнутыми шторками; открывалась дверь; высовывался один и тот же боец; открывались ворота и автобус въезжал внутрь двора. Подъезжал к крыльцу; из него выходило шестеро человек и быстро заходили в вестибюль здания. У двери вставало двое часовых… В обед приезжал грузовик с судками из кухни и двумя бойцами – сменой часовых. Сменщики заносили еду в вестибюль и выходили наружу. К ужину приезжал тот же грузовик – уже с ужином. Дожидался; забирал пустые судки из под первого, второго и третьего и пустую посуду. В десять вечера шестеро мужчин выходили из вестибюля; садились в подогнанный автобус и уезжали. Чтобы снова приехать утром…

…Вестибюль драматического театра, как в довоенные времена во время аншлага, наполнялся мужчинами и редкими вкраплениями девушек и молодых женщин, с недоумением и непониманием переглядывающихся; с интересом рассматривавших стены с портретами и наклеенными, когда то, афишами спектаклей, сыгранных в этом театре. Каждому и каждой, при входе в вестибюль, выдавали картонку с номером: ряд и место… Двери в зал были закрыты; у каждой двери стоял часовой. Наконец Рощин – заведующий всем этим "балаганом", дал команду и часовые распахнули двери: проходите гости дорогие и рассаживайтесь согласно указанным вам на картонках местам…

Посланник ставки, прибывший мне на замену: всё же в мастерстве интриг умельцев подковёрной борьбы и воздействия на подчинённых в высших эшелонах власти хватает, приехал на базу с неубиваемым аргументом воздействия на своих будущих подчинённых, насильственно лишённых своего командира - большой картонной коробкой, которую (всё же нормальным оказался командиром, а не последней сволочью) и передал мне, прощаясь со мной у КПП. А я решил, что пришло время использовать то, что лежало в этой коробке.

Алые, тяжёлые бархатные портьеры занавеса, на мгновение раскрылись, выпуская из своих объятий командира Спецназа, шагнувшего вперёд, к установленному на сцене микрофону. Одет он был привычно – в камуфляж, но на груди ордена и звезда Героя Советского союза. Сотни глаз впились в лицо их командира с немым вопросом: Что будет… и Зачем их здесь собрали… Догадывались, конечно, но…

- Товарищи бойцы и командиры; кулибины и левши Спецназа. По залу прокатился добродушный смешок и беззлобные комментарии. Дождался, пока смешки и подначки утихнут и продолжил:

- Товарищи гражданские, своим самоотверженным трудом повышающие силу и мощь Спецназа ! Товарищи приглашённые – не обошёл я вниманием и приглашённых командармов третьей и тринадцатой армий, с которыми у нас сложились нормальные отношения… Выдержал паузу, нагнетая ажиотаж и нетерпение и продолжил торжественно:

- Я собрал вас здесь – лучших из лучших, для того, чтобы объявить вам: здесь и сейчас вы будете награждены орденами и медалями, согласно представлений, отправленных мной в Москву на утверждение ! По залу прокатился радостный гул; сидящие с жадностью уставились на меня: чем их наградит Родина в лице их командира ?!

- По настоящему, конечно, нужно бы вас пригласить в Москву, да наградить в торжественной обстановке, но где мы – а где Москва ?! Хотя… Если кто то желает – может встать и выйти из зала: его награда будет вручена ему в Москве – когда получится… Есть желающие – выходите. По залу прокатились смешки и раздались бодрые выкрики:

- Да нам здесь сподручнее… Зачем ждать… Нас и здесь устраивает !