Андрей Лазарчук - Выживания не гарантирую

– За человечество… – она уткнулась лицом в ладони. – Мы уже привыкли. Уже зачерствели. Знаешь, как было вначале? Стрелялись, сходили с ума…

– То, что происходило… наверху. Какой это смысл имело?

– Так ты думаешь, это мы учинили? О Боже, нет! Наоборот. Нужно было не допустить, чтобы началась новая война… – она как-то непонятно смутилась. – А все, что было там, – она показала а потолок, – это заговор именно с целью войну развязать. Существует такой Шелеховский клуб… сибирские и американские генералы и промышленники. У кого-то есть итересы в Китае, кто просто японофоб… Два года назад они решили начать совместную войну против Японии и выиграть ее. И начать так, чтобы правительства поставить перед фактом… а если удастся, то и свергнуть. У них почти все получилось. Частью нашли, частью создали наново боевую организацию национал-шовинистов, написали им сценарий, предоставили нужные пароли, ключи и шифры… как могли, облегчили путь…

– И чем это вас не устраивало? Я, например, тоже японофоб. За все, что они делали и делают с китайцами…

– Тем, что победители получают все. Они теперь очень сильны. Рейх им уже почти не соперник. И через пятнадцать лет начинается война за объединение России. Приводящая, вопреки ожиданиям, к страшнейшим разрушениям. Как реакция на это – чрезмерное сокращение армий и флотов и отказ от ядерного и химического оружия…

– А-а…

– Мы не филантропы. Я не скрывала. Нам нужно, чтобы к двенадцатому году…

– Ну да.

– Пойми – мы только изредка переводим стрелки. А машинисты, проводники, пассажиры…

– Я ничего не говорю… Что там было, наверху? Последнее, что знаешь?

Она задумалась. Видимо, трудно было вспоминать настолько незначащее: какие-то перемещения и игрушечные смерти лабораторных человечков.

– Егеря вклинились между жилым городком и капонирами. Там слева ложбинка, они зацепились и окопались. Думаю, готовились к штурму. Кажется, к ним подошло подкрепление. По крайней мере, заметили несколько десантных самоходок. Днем их не было.

– Понятно.

Что ж, Семенов молодец: не стал класть людей, не стал жертвовать заложниками. Тихой сапой… И, наверное, подошли кадровики.

Интересно, успел ли капитан закрыть ворота? Если ни на чем не задержался – мог успеть. Тогда вообще все хорошо.

На термометре было 142. Почти заморозки.

11.06. 23 час.

Красная площадь.

Несколько раз я себя буквально за шкирку оттаскивал от таксофонов: подмывало позвонить Якову и сказать, что я вовсе не арестован и вообще все замечательно. Режим консервации суров: я не имел права выходить на связь до окончания операции, то есть до трех часов ночи. В операциях типа этой всегда один-два человека остаются в резерве, на случай, если потребуется подчистка; ну, а запрет связи – это понятно… И все-таки я смог удержаться и не позвонил. Главным образом, потому, что мной овладело отвратительное самокопательное настроение.

Я топал себе по Деникина Федор Федорыча улице к центру, обходя на хрен никому не нужные посты и патрули – ни разу у меня не спросили документы и ни разу не обшарили; похоже, фон Вайль и фон Босков, друг его, переборщили все-таки с гражданскими правами, я представил себе Томск в такой же ситуации: да меня бы раз пять уже вывернули наизнанку, просветили рентгеном, а мощнейший раухер, занимающий два этажа в помещении ведомства Гейко, отмечал бы, где, на каких перекрестках, у меня проверяли документы, и чесал бы в своем электронном затылке: какого дьявола этот парень ходит такими кругами? Терроризм – это довесок к свободе, говорил Тарантул, желаете свободы – вот, получите вместе с терроризмом; не желаете терроризма – гоните свободу. С другой стороны, у Сибири большой опыт в такого рода делах, а главное, никто не боится государства; здесь же – да и вообще в Рейхе – до сих пор больше опасаются собственных солдат и сотрудников гепо, чем бандитов с бомбами. Это пройдет.

Я шел и старательно думал об этом, а потом будто выключили звук, и другой голос сказал во мне: а ведь ты настоящий зомби, Игорек. Труп, оживленный – причем дважды – для выполнения каких-то особых, неизвестных тебе самому задач… Ну и что? Да нет, ничего, пожалуйста. Но вот попробуй просто вспомнить себя самого – до «Трио». Можешь? М-м… Вот. Что в тебе осталось твоим, что не изменено, не усилено или не вытравлено тренажем, гормонами, гипнозом и прочей сволочью? Ну? Да черт его знает… наверное, ничего. Гад ты, доктор Морита, хоть и спас мне жизнь… все равно – гад. Все вы – гады… подонки… трусливые скоты… и что мне теперь делать? Да, что мне теперь с собой делать?

Или – методом Фила Кропачека?..

Слишком просто, слишком надежно…

Нет. Фил подождет. Ждал столько лет, подождет еще…

Фил, тебе не скучно там так: в парадном мундире и при всех орденах?

«Березин» бьет больно…

…А вот «Садовое кольцо»! Экстренный выпуск «Садового кольца»! Мой господин, всего за полмарки – все о новом министре внутренних дел! Мальчишка лет двенадцати подпрыгивал, размахивая газетным листом, как флагом. Я купил, развернул. Так… Фон Босков подал в отставку, отставка принята… на его место назначен… что?!! Чушь собачья! Не бывает! Однако вот, черным по белому, русскими буквами: Василий Полицеймако. Интересно получается, господа: то вы смешиваете его с говном, то делаете рейхсминистром. С говном – лет пять назад, когда он, начальник следственного управления Российской прокуратуры, раскопал «черный банк» с миллиардным оборотом: туда стекались доходы с тотализаторов, игорных домов и крупных сутенерских сот, – и обнаружил, что главными пайщиками банка являются центральная канцелярия Российской НСП и хозяйственное управление Кабинета министров. Его мгновенно скинули за якобы – а может, и правда применяемые при допросах пытки, и до последних дней он кантовался на каких-то третьестепенных должностях где-то в Трансильвании. Так, и что же он сам говорит?..«…намерен положить конец (велик русский язык!) насилию и беззаконию…» – «…восстановление закона и порядка, гарантирующего безопасность мирных обывателей…» – «…готовы на переговоры без предварительных условий со всеми, подчеркиваю, со всеми политическими группами, партиями и движениями, готовыми к таким переговорам – но вооруженное сопротивление будет подавляться всей мощью наших вооруженных сил…» – «склоняюсь к тому, что введение режима чрезвычайного положения уже запоздало и не даст необходимого эффекта, но отказ от этого эффект даст – к сожалению, не тот, который хотелось бы получить…»

«…находить новые, нетрадиционные формы и методы работы и в этих целях использовать как можно шире накопленный уже зарубежный опыт…» Ну, дай тебе Бог, старый ты сыщик Василий Тимофеевич… «…Нахожу нелепым и постыдным площадное поношение полиции и прикомандированных к ней войсковых частей, которым занялась вдруг печать и телевидение, но любую критику готов выслушать и принять необходимые меры для устранения действительных недостатков…»