Александр Башибузук - El Ruso [litres]

К машине они выступили только через полчаса. Зато Элен перестала ныть и вполне бодро переставляла ноги.

За прошедший день на «Бандейранте» никто не покусился, разве что птицы обгадили всю крышу.

– Наладь рацию…

Серега дозаправил машину, устроился в водительском кресле и повернул ключ в замке зажигания. Мотор внедорожника чихнул и сыто заурчал. Еще мгновение, и «Бандейранте», давя молодую поросль, развернулся и направился к дороге.

– Угу… – Элен оторвалась от созерцания своих обломанных ногтей и пробежалась пальцами по кнопкам трансивера. – Ой…

– Что ой? – Серега клацнул тумблером на ПНВ и опустил очки. – Чего ты ойкаешь, спрашиваю?

– Не включается… – виновато объяснилась Элен. – Но я тут ни при чем…

– А кто причем? – У Игнатьева стало рождаться подозрение, что все беды закончатся только после того, как он перережет глотку проклятой попутчице.

– Оно само…

«Бандейранте» вдруг скакнул, как молодой козлик, перебираясь через поваленный ствол дерева. Склонившаяся к рации Элен смачно влепилась в нее головой.

– Чтоб ты сдох!.. Ой… Не бататы на рынок ведешь… – яростно взвизгнула она и схватилась за лоб.

– Да пошла ты, lа idiota…

Неожиданно ожила рация и четко выдала паническим голосом:

– … Nos atacaron, nos atacaron… mierda… nos… Pedro [46] Nos atacaron, nos atacaron… mierda… nos… Pedro… ( исп .) – «На нас напали, на нас напали… дерьмо… Педро…» …

И тут же передача прервалась выстрелами и сильным шумом помех.

– Ну вот!.. – плаксиво пробормотала Элен. – Говорила же, что я ни при чем…

– Заткнись…

Серегу больше заботила не восставшая из мертвых рация, а сама передача. Кто напал? На кого напал? Ночью никто по дороге не ездит, кроме полных идиотов, наподобие Элен и Сергея. Говорили на испанском, а Педро среди братков барона как минимум пятеро. А не значило ли это…

– У тебя, кроме меня, еще помощники не могли образоваться?

– Что?

– Помощники, мать твою! Судя по всему, кто-то сейчас долбит братков на Черном Броде. Включи мозги, la pendeja [47] la pendeja ( исп .) – дура, недотепа, селянка и т. п. Точного перевода не существует. …

– Откуда я знаю, el idiota de los cojones [48] el idiota de los cojones ( исп .) – долбаный идиот. ! – Элен вдруг обнаружила прекрасное знание испанского жаргона. – Я вообще ничего не понимаю…

– Все! Заткнись! – Серега вырулил на дорогу и погнал машину в сторону переправы. – Враги, союзники, плевать, если есть возможность воспользоваться суматохой, то надо ее использовать.

Через три часа сумасшедшей езды, «Бандейранте» оказался в паре километров от «Черного Брода». Радио по большей части молчало, изредка фиксируя на пределе слышимости вовсе уж непонятные переговоры. Никакого боя со стороны переправы слышно не было. Вообще ничего слышно не было.

– И что дальше? – устало и тоскливо поинтересовалась Элен, с опаской посматривая на черные силуэты скал по обеим сторонам дороги.

– Посмотрим.

За километр от спуска к реке, Серега съехал с дороги в природный карман между скалами, как мог, втиснул «Бандейранте» в заросли и заглушил мотор. Соваться без разведки к переправе было бы совершенным безумием, а сумасшедшим Серега себя никогда не считал.

Ткнул пальцем в трансивер:

– Он работает?

– Угу… – качнула головой девушка.

– Твоя рация включена?

– Угу… – повторила Элен и хлопнула рукой по карману с торчавшей из него толстой антенной. – Сделаем как в прошлый раз?

– Да. Жди сигнала. Без сигнала…

– Буду сидеть тихо, как мышка! – поспешила пообещать Элен и добавила на английском: – No marijuana, no alcohol, no self-initiatives…

– Аll right [49] No marijuana, no alcohol, no self-initiatives… – Аll right ( англ .) – «Нет марихуане, нет алкоголю, нет самоуправству». – «Ладно». … – с сомнением кивнул Сергей. – Но…

– Сколько раз ты хотел меня убить? – прервав Сергея, неожиданно поинтересовалась Элен. – Так, серьезно, чтобы по-настоящему.

– Три раза.

– Спасибо за откровенность… – вежливо поблагодарила девушка и обиженно уткнулась глазами в лобовое стекло.

– Пожалуйста, – Серега взял свой рюкзак с винтовкой и вышел из машины.

Легкая пробежка по дороге закончилась на верхушке скалы, склонившейся в поклоне над обрывом.

Двадцатикратная просветленная оптика бинокля с легкостью выложила Сереге картинку переправы. Отвесные скалы, отливающие под светом луны антрацитовым блеском, крутой серпантин, спускающийся в ущелье, внизу – обмелевшая до предела, разделившаяся на множество узких рукавов река Ипиранга, получившая свое название из-за красноватого цвета своей воды. Раз в году ее воды поднимались на добрых два десятка метров вверх, плескаясь у самых краев обрыва и становясь непреодолимой преградой для идиотов, решивших путешествовать в сезон дождей, но в своем нынешнем состоянии она едва ли была способна замочить ступицу колеса внедорожника.

На противоположном берегу виднелся еще один серпантин, только немного более короткий и пологий, ведущий к…

– Стоп!.. – сказал себе Серега и крутанул пальцем верньер увеличения изображения.

Оптика услужливо приблизила развалины блокпоста напоминающие живописные развалины средневекового замка. Пискнул дальномер, на всякий случай, зафиксировав расстояние в двести пятьдесят один метр.

Обрушенные местами и заросшие лиловым вьюнком стены, скрученная винтом двутавровая металлическая балка, угол рухнувшей плиты перекрытия…

– И все-таки их кто-то нахлобучил… – задумчиво пробормотал Сергей, разглядев перевернутый взрывом, еще дымящийся «Лендровер» на дороге возле развалин. – Ну и кто?

Никаких других свидетельств боя обнаружить не удалось, радиоэфир тоже замер в мертвенной тишине. Если на посту и оставались живые, то они очень не хотели, чтобы их заметили.

– Вот же…

Серега с тоской посмотрел вниз. Единственный способ окончательно убедиться в том, что проезд свободен, представлял собой переправу на ту сторону. Вариант сгонять туда на «Бандейранте» сразу отпал, как не отвечающий критериям безопасности, оставалось только переться пешком.

– Ну а куда деваться?..

Снайперский образец фирмы «Хеклер и Кох» удобно устроился за спиной, второй представитель оружейного гения Дойчланда, клацнув затвором, повис на одноточечном ремне. Серега вынул из карманчика перчатки со вставками из пластика и кевлара, натянул их на руки, выматерился на удачу и стал спускаться вниз.

Задача предстояла не то чтобы особо сложная: по серпантину можно было прогуливаться без особой опаски, но оставался риск того, что за этой стороной внимательно наблюдают. Поэтому Игнатьев старался держаться в тени чудовищно перекрученных природой деревьев, росших из скальных расселин, а на последнем участке пути, срезал дорогу, скользнув по пологой скале.