Ольга Швецова - Метро 2035: Бег по краю [litres]

– Во имя великого Рейха! Во имя великой нации!

– Хайль!

Ладонь Штольца уже привычным жестом взметнулась над головой, рейхсфюрер поторопился ее опустить – он торопился к выходу. Сейчас спасения от этого коллективного безумия и следовало искать только в аналитическом отделе внешней разведки! В апартаментах рейхсканцелярии, где хотя бы еще властвует разум. Здесь он спит вечным сном и продолжает порождать чудовищ.

– Хайль!

Где-то наверняка присутствовали те, кому этот оглушительный, сотрясающий своды «хайль» в действительности и предназначался. Они не могли пропустить подобное, но где же они? Опасаться надо каждого, ведь неизвестно, кто сейчас наблюдает из толпы. И за кем наблюдает. Априори предполагается – за всеми. Штольц не испытывал страха, маскировка была хороша. Ни расстрел, ни повешение не шокировали его и даже не удивили. Правила игры жесткие, но их необходимо соблюдать. Он знал, куда пришел, и что его ждет. Когда-нибудь и это закончится.

Если у кого-то подобные мероприятия и пробуждали первобытные инстинкты, то Штольц всего лишь вспомнил, что давно собирался поесть. Не то чтобы зрелище вызвало желание что-то проглотить. Притерпелся уже и не терял аппетита. Но возвращаться сейчас домой или идти в столовую для офицеров Рейха не было желания: дома слишком пусто, и сразу одолеют мрачные мысли, а в офицерском общепите, напротив, слишком оживленно, и детальное обсуждение петли и пули в голову действительно напрочь испортит настроение, какое еще осталось. Под лозунгом «Arbeit adelt» [2] Труд облагораживает. , легко уместившимся на колонне и совершенно не понятном русскому населению, съежилась знакомая девичья фигурка. Лизхен рассеянно смотрела в пространство и грызла ногти. Штольц подошел поближе, она узнала его и спрятала руку.

– Лизхен, тебе не кажется, что тут следовало бы изобразить die Arbeit ist nicht ein Wolf… [3] Работа не волк… И это более соответствовало бы истине?

Девушка быстро перевела в уме простенькую фразу и улыбнулась, прикрыв рот ладошкой. На пальцах выступили капельки крови, что же могло так взволновать ее? Вот это и стоило выяснить.

– Ты не хотела бы пойти перекусить?

– Пойти куда?

Ее явно интересовало не место, куда ее вдруг решил пригласить старший офицер, а как он вообще может что-то есть после такого зрелища? Потому что старший. Потому и офицер… И ей, сотруднице рейхсканцелярии, которая ведет допросы, тоже не следовало быть такой нервной, эта мысль будто стронула с места еще один камешек. Не приведет ли это пока еле уловимое шуршание к оглушительному сходу лавины, не изменит ли такой привычный рельеф внезапной догадкой? Георгию Ивановичу не терпелось это выяснить, он предложил руку спутнице и направился в подобие кафе с громким названием «У Шванштайна», хозяин которого пытался придать заведению самый приличный вид, какой только мог вообразить. Жаль, фантазия у него была бедновата, да и респектабельность приходилось не реже раза в неделю поспешно восстанавливать после поздних посиделок буйной местной публики. Пока еще не вечер, и клиенты подобрались исключительно мирные. Цепкий глаз хозяина сразу выделил уверенного и подтянутого сотрудника аналитического отдела, которого он бросился обслуживать сам.

Крупный мужчина скорее был похож на мясника, чем на респектабельного бюргера, с громкой фамилией Шванштайн [4] Белый утес. – которым назвался сам и обозначил свое заведение. Яркая вывеска зазывала посетителей, но далеко не каждый житель Рейха мог позволить себе посидеть у Шванштайна. Больно уж кусались цены. Да и всем было давно известно, что хозяин служил сексотом у службы безопасности и исправно поставлял гауляйтеру Банному разговоры подвыпивших посетителей. Штольц, конечно, тоже знал об этой особенности хозяина, но он еще знал, что настоящие имя и фамилия могучего Шванштайна были Йозя Розенсон. И только слуха об этом было бы достаточно, чтобы взойти на эшафот сразу же за только что казненными азиатами. Это знание давало Штольцу спокойствие при посещении элитного заведения, а также увеличивало уважение хозяина до бездумного обожания и поклонения, да еще и гарантировало некоторые скидки.

– Здравствуйте, Георгий Иванович, проходите, посадим вас за лучший столик!

– Сажайте. – Штольц скептически оглядел засуетившегося бармена. – И обслужите как следует. Особенно даму.

– Даму… Тот прикидывал, для какой надобности офицер привел с собой столь юную девицу, и приготовился разнюхивать обстановку. И уже жалел, что опрометчиво пообещал посетителям лучший столик, который находился далековато от стойки в нише, чтобы шумные выпивохи не мешали ВИП-клиентам. Что дама будет пить? Есть?

Штольц отодвинул стул для Лизхен, она осторожно села на краешек, не привыкла ни к подобному обращению, ни к ухаживаниям вообще. Да еще назойливый хозяин не отходил, стараясь услужить.

– Свинина у вас свежая?

– Прямые поставки с Аэропорта! Зачем обижаете? У нас лучшее заведение Рейха.

– Лучшее заведение – это у нас в рейхсканцелярии. Но все-таки приготовьте ваш непревзойденный шашлык. И просьба: лично проследить. Чтобы не опозорить себя и меня перед такой милой девушкой.

Хозяин нейтрализован на кухню хотя бы на четверть часа, но есть риск не меньше времени провозиться с Елизаветой, которая от такого непривычного обращения засмущалась и вообще только сейчас осознала, что оказалась за одним столиком со Штольцем практически наедине! И он смущен не меньше, хотя бы для виду, словно поступок его был импульсивным, а не продуманным. Инициатива встречи должна была полностью исходить от него, тогда можно исключить проверку рейхсфюрера… Да и если бы Ширшов сейчас решил устроить Штольцу новое испытание, то не показывал бы сотрудницу и ее навыки. Наверное… Так почему бы самому не прощупать новые методы допросов?

– Лизхен, вам нравится работать с Константином Сергеевичем?

Девушка кивнула с воодушевлением, если она и распознает ложь безошибочно, то сама не умеет скрыть свои мысли. Иначе не грызла бы ногти у всех на виду, переживая после показательной казни заключенных.

– Приятно видеть такое симпатичное лицо среди нашего серьезного и довольно мрачного царства серьезных аналитиков и идеологов. А работаете вы… ну, просто настоящий Вольф Мессинг!

– Мессинг? – Лизхен задумалась. – А он с какой станции? С Пушкинской или Чеховской? Я такого не помню.

– Конечно, нет, его и я не помню, он же родился больше ста лет назад. Говорили, что этот человек умел читать мысли на расстоянии. И, наверное, как и вы, чувствовал правду и ложь.

– Да это вы врете, Георгий Иванович, не бывает такого. Специально придумали.