Иван Голубев - Немой [litres]

– Переодевайтесь, сейчас поесть разогрею. – Галя, улыбаясь, ушла в «жилую комнату».

В принципе, если исключить стычку с людьми в черном и наши побитые морды, сходили на обмен мы неплохо. Василий поменял «М-4» с боеприпасами на шесть рационов питания и пять пачек патронов к трофейным коротким, как их Василий назвал, – «милицейским» автоматам Калашникова.

Что дальше? Этот вопрос с каждым днем напрягал мою бедную голову все сильнее. Возможность попасть домой, в Америку, я не стал даже рассматривать – до лучших времен.

По-хорошему надо было бы пристроить Галю и Василия к какой-нибудь адекватной русской общине, а потом позаботиться и о себе. Но тем людям, с кем довелось повстречаться, я бы судьбу девочки не доверил.

Как вариант – «стрижи», по имеющейся информации, там в большинстве бывшие военные. Но и эту возможность устроить Галю я рассматривал с известной долей скепсиса – хорошо запомнил, как собирались поступить с девочкой мои бывшие коллеги.

И еще одна мысль терзала голову, – где русские? Где войска, МЧС и прочие структуры? Как бы мы ни относились к ним, но на различные бедствия они всегда реагировали оперативно и эффективно. Может быть, имеет смысл просто выждать какое-то время. Не могут же их власти бросить целый город, пусть и без большей части населения. Что ж, торопиться, в принципе, некуда, подождем.

Go with the flow [14] Поплывем по течению ( англ. ). .

Обсудил эту тему с Василием и Галей. Оба собеседника согласились с моими доводами. Галя отметила мои успехи в изучении русского языка. Правда, произношение, акцент и построение фраз выдавали меня как иностранца с головой. Ну да не все сразу. Две говорящих головы у меня и так есть.

Василий, кстати, попросил называть его по отчеству – Саныч, мол, ему так привычней. Ну и мне не сложно, Саныч так Саныч…

На очередную прогулку пошли вместе с Санычем, вооружились короткими русскими автоматами Калашникова. Василий, послуживший в свое время в армии, называл наше оружие «укоротами». Галю, как всегда, оставили в «берлоге» на хозяйстве. В нашем жилище я ввел некоторые новшества – оборудовали несколько комнат в подвале. Помещения были сухими, – водоснабжение давно отсутствовало. Как я уже упоминал, в подвал мы попадали через широкое вентиляционное окно с тыловой стороны типографии. Был и основной вход, закрытый массивной железной дверью с навесным замком. Ну и мы с Санычем постарались: набросали перед дверью различного увесистого хлама, сделав скрытый и бесшумный подход почти невозможным. Так что войти в подвал теперь можно было только через окно, надежно укрытое кустами. Да и перед окном тоже навалили всякого барахла – в тех же целях. Галя, когда оставалась одна, просто спускалась в подвал.

Город казался вымершим. Трава, радуясь теплу, разрослась, заполняя собой даже трещины в асфальте. Дома смотрели на нас окнами пустых квартир, словно укоряя за то, что бросили их разваливаться от времени. Попадались и стаи собак. Псины вели себя вольготно, явно чувствуя себя хозяевами оставленного города. Казалось, что тут остались только мы с Санычем…

Через пару кварталов ощущение покинутого города было напрочь разрушено треском автоматных очередей. Кто-то по-взрослому сцепился друг с другом. Раздавались длинные очереди, одиночные выстрелы из ружей. Им вторили четко отсекаемые очереди короткие. Дважды послышались разрывы гранат. Хуже всего, что шум перестрелки быстро смещался в нашу сторону. Быть гостем на чужом празднике мне не хотелось, поэтому я жестом показал Василию следовать за мной и забежал в ближайший подъезд девятиэтажного дома.

– Саныч, следи, чтобы с верхних этажей никто к нам не вышел, – с этими словами я поудобнее устроился у окна подъезда.

– Лады, – Василий неуклюже опустился на одно колено и направил ствол автомата на верхние пролеты лестницы. У меня мелькнула мысль, что неплохо бы разжиться наколенниками.

Вовремя мы ушли с улицы, вовремя! Из-за угла дома показались двое, в форме оливкового цвета. Серьезно экипированы: бронежилеты, шлемы. Один из бойцов, кособоко отбежав от угла дома несколько метров, залег в траве и развернулся. Мне почему-то показалось, что он ранен. Второй отбежал дальше и устроился за детской горкой. Следом буквально выкатилась группа преследователей. Эти были одеты по-разному, но вооружены все. Так, и сколько их? Один, два… ага, всего шестеро…

Протрещал автомат в руках у залегшего бойца, и трое преследователей повалились на землю. Остальные с достойной похвалы быстротой залегли.

Один из них метнул в сторону бойца круглый предмет. Граната! Я присел и, как оказалось, не зря, – осколки вынесли стекло из окна, служившего мне точкой наблюдения. Я приподнялся и посмотрел на результаты взрыва. Боец лежал, раскинув руки, похоже, отбегался парень.

– Эй! Служивый! – раздался голос одного из преследователей. – Бросай свою волыну и выходи!

Я посмотрел в сторону бойца у детской горки, тот положил автомат на землю, но вставать не торопился. Что он делает? Гранату приготовил?! Размотал бинт – машет! Решил подорваться с преследователями? Уважаю мужика!

Те уже поднялись на ноги, ощетинившись стволами, продвигались в сторону детской горки. Вот они поравнялись с моим окном. Так, Николас, – это не твоя разборка! Не лезь!

А пошло оно все! «Укорот» несколько раз дружески толкнул меня в плечо – и мужики повалились, как снопы. Еще парочка контрольных выстрелов. Все!

– Саныч! Иди, пообщайся со служивым, мне светиться неохота. – Я видел, что боец развернулся в мою сторону и продолжает размахивать бинтом. – Только обзовись сначала, а то пальнет еще с нервов. Я отсюда прикрою.

Василий с укоризной посмотрел на меня, но ничего не сказал и пошел на выход из подъезда и затем, подняв вверх руку с автоматом, – в сторону детской горки. Боец что-то неразборчиво сказал. Саныч так же негромко ответил и подошел ближе нему. Завязался разговор, который желательно было не затягивать, – еще нагрянет кто-нибудь на огонек. Наконец, служивый поднялся и в сопровождении Саныча пошел в мою сторону. Я навел автомат на входную дверь.

– Николай, знакомься – Светлана! – на лице моего напарника мелькнула ехидная улыбка.

До меня не сразу дошло – Светлана! Женщина?

Боец снял шлем, затем маску, точно: на плечи, рассыпавшись, упала копна русых волос. А эти голубые глазищи! Ну, все, парни, я пропал!

– Вы, Света, не обращайте внимания, что он молчит. Не говорит он, болезный.

Саныч молодец! Не выдал, что я иностранец.

– Немой, что ли? – Светлана недоверчиво посмотрела на меня.

– Да, совсем не говорит, – Василий продолжал гнуть свою линию. – Зато все понимает. И головорез первостатейный! Как ваших супостатов отработал, – даже не пикнули. Сами-то откуда будете, ежели не секрет, конечно?