Роман Корнеев - Мятеж

— Так, может, и вас можно заменить таким протезом?

— Советник, будьте выше своих предубеждений, зачем один протез заменять другим, когда можно вместо этого вновь отрастить себе новую ногу.

Ковальский тряхнул головой и, пробормотав извиняющееся «ой, что-то я, пожалуй, пойду», двинулся к выходу. От этого разговора у него уже болела голова.

Позади него двое даже не заметили его ухода, вдогонку ему неслись какие-то совсем невнятные обрывки про «вечность» и «время смерти».

«Да ну вас», — бурчал себе под нос Ковальский. Надо пойти, просмотреть свежие реконструкции сейсмограмм. Видимо, субличность оголодала. Посмеиваясь себе под нос, Ковальский снова нырнул в операторский ложемент, разворачивая проекцию.

Перед ним до самого ядра тянулась симуляция ячеистой структуры конвективных зон Альционы D. Огромные и недвижимые, простирающиеся на четверть лимба, по мере продвижения лучистой энергии сквозь толщу плазмы, каковое занимало у отдельного фотона много десятков лет, ячейки постепенно теряли свою правильную шестигранную форму, всё больше дробились, приближаясь к хромосфере подвижным бульоном пузырящейся массы, несущейся к поверхности на скорости, почти равной скорости звука в плазме.

Иногда этот естественный предел оказывался даже превышен, в таком случае, не поленившись задрать голову, астрогатор мог бы наблюдать над собой фонтан эрапции [41] Эрапция (англ. «извержение») — здесь: коронарный выброс вещества. . Ну, если бы успел вовремя убраться с его пути.

Протуберанцы этого типа могли в себе нести несколько масс приличного газового гиганта — немыслимая энергия, попусту распыляемая в пространство, дабы впоследствии обогатить местное Облако Оорта [42] Облако Оорта — внешняя сферическая (до 50 тысяч астрономических единиц) область планетарной системы, населённая объектами её ранней истории и остатками вещества, выброшенного из центральных областей в процессе планетообразования. очередной порцией промёрзшего водорода пополам с гелием.

А потому — постоянно следить за ячейками и предвидеть их поведение как раз и было основной заботой дежурного оператора станции, в данном случае — его, Ковальского, заботой.

Но это было скучно, поскольку бортовой квол с этим справлялся не хуже.

Ковальский перепроверил ещё разок надёжность закрепления якорей, поставляющих на «Эпиметей» энергию для генераторов, потом пробежался по каскадам квантово-спутанных инфоканалов на беспилотники, и уже после от нечего делать принялся разглядывать здешнее небо.

Что эти двое тут искали?

Ковальский повертел настройки проекции, надевая на карту местного скопления поляризационную реконструкцию нейтринных пульсаций. Ничтожные колебания всепроникающего поля могли рассказать детекторам станции много любопытного. Огромные — в декапарсеки величиной — амплитудные волны пробегали скопление насквозь туда и обратно, словно гигантские тени носились вокруг, незримые и неощутимые, пока когерентные пучки комплексных амплитуд вероятности, неспособные воплотиться в зримый объект субсвета, играли друг с другом в салки глубоко под пологом горизонта событий, чтобы однажды стать чем-то реальным, но, вероятнее всего, оставшись при этом бесконечно далёкими.

Ещё десятки и сотни лет сюда, в необитаемую галактическую глушь, будут приходить сигналы от давно случившихся и позабытых космических баталий, но никому это уже будет не интересно. С тем же успехом они могли происходить в другой Односвязности за пределами Голографического радиуса, который, как известно из школьного курса физики, ровно на две планковских длины шире размеров видимой Вселенной и ровно на два порядка меньше истинной протяжённости пространства-времени.

Но гостей «Эпиметея» интересовало нечто куда более вещественное, а значит, отделённое от Альционы D считанными световыми неделями, максимум — месяцами. Вся остальная добыча — предмет интереса разве что для рыщущих по виртуальным пространствам дипа разобранных в волновой пакет разведсабов террианского флота.

Так что же гости тут ловили? И главное, как долго эта охота на тигра планирует продолжаться?

Протяжный зевок до боли в атрофированных жевательных мышцах. К слову о них.

Послушный фабрикатор намешал в чашке знакомую бурду — сочно, кисленько, правда, волокнистая структура отдавала универсальным принтом, но тут уж приходилось довольствоваться чем придётся. Будем считать, что клубничное смузи. Ковальский ковырял размазню в одноразовой рециркулируемой плошке, ему по-прежнему было дико скучно. Можно перекусить и в кают-компании, но с тамошними разговорами сыт не будешь. А тут еда с доставкой к рабочему месту согласно текущему расписанию дежурств по станции.

Ковальский снова переключил основной скин гемисферы на видимый спектр.

В визор центрального детектора тяжело вплывал газовый гигант, холодный, бледный, без спутников — местное субскопление на границе Плеяд состояло из молодых звёзд с бедным химическими составом, так что тут особого разнообразия планет ожидать не приходилось, так, скучные недоделки звёздного населения, которые даже на звание бурых карликов и субзвёзд не годились, для нормальной же планеты у них был слишком бедный бульон изотопов — водород во всех формах по металлическое ядро включительно. Никаких тебе суперземель [43] Суперземли — класс планет, масса и плотность которых превышает массу Земли, но которые при этом значительно меньше газовых гигантов по размерам. , никаких ледяных карликов вокруг. Но при снедавшем Ковальского сенсорном голоде и этот скучный голубоватый шарик тоже прокатывал за развлечение. Тот факт, что на реконструкции прямо сквозь планету благополучно продолжало светить несколько товарок Альционы D по скоплению, Ковальского ничуть не смущал. А что, даже красиво.

Астрогатор уже хотел было перевести сенсор на более общий обзор, но рука его остановилась на полпути.

Холодно и ровно сияющая на просвет диска планеты звезда блеснула и погасла. Потом, рядом, ещё одна.

Пальцы Ковальского затарабанили по гриду виртпанели, запуская самодиагностику нейтринных ловушек. Это были два близкорасположенных красных карлика. И чтобы ни случилось, светить здесь они должны были ещё десятки миллиардов лет минимум. Согласно некоторым теориям они вообще не были в состоянии израсходовать термоядерное топливо своих недр до конца, то есть в принципе были вечными.

И разумеется, «свет» нейтринного поля от них заведомо продолжал бы поступать в эту область, поскольку его тут банально нечему было загораживать, пусть он и начисто терялся в огненных недрах фотосферы, где сейчас полоскался «Эпиметей». Изображения на проекции были лишь реконструкцией квантового эха из недр дипа. Приборы были в порядке. Но две звезды погасли. Нет, уже три.