Ричард Морган - Пробужденные фурии [litres]

И точно не хотелось будить ее самому.

Напротив меня материализовалась Раскопка 301 и открыла рот. Боевая нейрохимия ее опередила. Я резко провел рукой по горлу и ткнул большим пальцем в спальню. Сорвал куртку со спинки стула, втиснулся в нее и кивнул на дверь.

– На улице, – пробормотал я.

На улице день начинался лучше, чем показалось сперва. Солнце было зимним, но если стоять под его лучами, то можно было согреться, а облака над головой стали расходиться. Дайкоку торчала на юго-западе, словно призрак скимитара, а над океаном медленно кружилась колонна из точек – видимо, рипвинги. Внизу, на краю невооруженного зрения, виднелась пара судов. В спокойном воздухе постоянно слышался гул Текитомуры. Я зевнул и взглянул на амфетаминовую колу в руке, затем сунул ее в карман куртки. Я уже проснулся настолько, насколько хотел.

– Так что хотела? – спросил я конструкт рядом с собой.

– Мне казалось, вам будет интересно знать, что в лагерь пришли посетители.

Врубилась нейрохимия. Время превратилось в желе – оболочка «Эйшундо» перешла в боевой режим. Я искоса в изумлении глядел на Раскопку 301, когда мимо меня воздух прорезал разряд. Я видел вспышку потревоженного воздуха, когда он прорвался через проекцию конструкта, а когда я уворачивался в сторону, моя куртка вспыхнула.

– Твою…

Ни пушки, ни ножа. Все внутри. Ни времени, чтобы добраться до дверей, да и в любом случае инстинкт посланника откинул меня от нее. Позже я понял то, что уже знала ситуационная интуиция: вернуться назад было бы чистым самоубийством. Все еще в пылающей куртке я перекатился в укрытие за стену хижины. Луч бластера вспыхнул снова, но уже вдали от меня. Они палили в Раскопку 301, приняв ее за настоящего человека.

Боевой навык не уровня ниндзя , – мелькнуло в голове. – Эти ребята – местная наемная подмога.

Да, вот только у них есть пушки, а у тебя нет.

Время сменить арену.

Огнеупорный материал куртки превратил пламя в дым и жар на ребрах. Обугленная ткань истекала увлажняющим полимером. Я сделал глубокий вдох и бросился.

Крики позади, мгновенно вскипевшие от удивления к ярости. Может, им казалось, что они сняли меня первым выстрелом; может, просто были туповаты. Снова стрелять они начали только через пару секунд. К этому времени я почти достиг соседней хижины. В ушах трещал огонь из бластеров. Жар вспыхнул у самого бедра, и плоть поджалась. Я метнулся в сторону, скрылся за хижиной и огляделся перед собой.

Еще три хижины, расположены приблизительно дугой на земле, перекопанной археологами. За ними в небо поднималась на массивных консольных опорах крепость, словно какая-то доисторическая ракета, готовая к пуску. Я еще не был внутри; слишком ненадежная земля под ногами и пятьсот метров вниз до скошенных горных склонов. Но я знал по предыдущему опыту, что делает с человеческим восприятием чужеродная перспектива марсианской архитектуры, и знал, что рефлексы посланников выдержат.

Местная наемная подмога. Помни об этом.

В лучшем случае они пойдут за мной нерешительно, обескураженные головокружительным интерьером, может, даже с долей суеверного страха, если повезет. Они будут не в своей тарелке, они будут бояться.

Они совершат ошибку.

А значит, крепость – идеальное место для бойни.

Я ринулся по оставшемуся пространству, проскочил между двух хижин и направился к ближайшему выступу марсианского сплава, что рос из скалы, словно древесный корень пятиметровой ширины. Археологи ввинтили рядом в землю металлическую лестницу. Я перескакивал три ступени за раз и вылетел на утес, заскользил ботинками по сплаву цвета синяка. Выровнялся напротив барельефа с техноглифами на боку ближайшей консольной опоры, уходящей в небо. Опора была по меньшей мере десять метров высотой, но в паре метров слева от меня к поверхности барельефа была приклеена эпоксидной смолой лестница. Я схватился за ступеньку и полез.

Новые крики послышались от хижин. Стрельбы не было. Похоже, они обыскивали углы, но у меня не было времени обострять нейрохимию и проверять. Лестница скрипнула и сдвинулась под моим весом, на ладонях выступил пот. Клей плохо держался на марсианском сплаве. Я удвоил скорость, достиг вершины и со вздохом облегчения закатился на нее. Затем прижался к опоре. Я тяжело дышал и слушал. Нейрохимия принесла снизу звуки плохо организованного поиска. Кто-то пытался отстрелить замок с одной из хижин. Я уставился на небо и на миг задумался.

– Раскопка? Ты здесь? – шепотом.

– Я в радиусе связи, да, – слова конструкта как будто послышались из воздуха рядом с моим ухом. – Вам не нужно говорить громче. Исходя из контекста ситуации, я делаю вывод, что вы не желаете, чтобы поблизости с вами я была видимой.

– Правильно мыслишь. А желаю я, чтобы ты по моей команде стала видимой внутри одной из запертых хижин внизу. Еще лучше – в нескольких, если ты поддерживаешь множественные проекции. Умеешь?

– Я запрограммирована на общение один на один с каждым членом первоначальной команды Раскопки 301 в любой момент, плюс с потенциальными гостями в числе семи человек, – на этой громкости разобрать было трудно, но в голосе конструкта как будто слышалось веселье. – Это дает мне мощность на шестьдесят два отдельных образа.

– Ладно, пока хватит трех-четырех, – я с мучительной осторожностью перекатился на живот. – Слушай, а можешь проецироваться в виде меня?

– Нет. Я могу выбирать среди набора проекций, но не способна их никоим образом менять.

– Мужчины в запасе есть?

– Да, но опций меньше, чем…

– Ладно, нормально. Выбери из своего набора тех, кто похож на меня. Мужчина, моего телосложения.

– Когда приступить?

Я уперся руками в поверхность.

– Сейчас.

– Приступаю.

Пара секунд, а затем в хижинах внизу разверзся хаос. Там и сям трещали бластеры, перемежаемые предупреждающими криками и топотом. В пятнадцати метрах над ними я оттолкнулся обеими руками, привстал и сорвался на спринт.

Опора нависала над пустотой в пятидесяти метрах, затем бесшовно сливалась с основным корпусом крепости. У стыка зияли овальные отверстия. Археологи приспособили вдоль опоры веревочные перила, но, как и на лестнице, со временем эпоксидная смола сдала. Местами тросы оторвались и свисали с боков; где-то их не осталось вовсе. Я скривился и сузил фокус на широкой стене, где опора сходилась с главным строением. Не сбавлял скорости.

Нейрохимия поймала голос, перекрикивающий остальных…

– …бки безмозглые, прекратить огонь! Прекратить огонь! Прекратить огонь, нахрен! Наверху, он наверху !

Зловещее затишье. Я отчаянно прибавил каплю скорости. Затем воздух разорвало лучами бластеров. Я поскользнулся, чуть не вылетел в прореху перил. Снова метнулся вперед.