Ли Фонда - Нефритовый город [litres]

На крыльце Хило сел и закурил одну из последних эспенских сигарет. Теперь эти сигареты стало трудно достать. Рост преступности и уличные сражения прервали приток импортных товаров. Плохие времена для бизнеса.

Почему он был так глуп? Так мягкотел? А Шаэ вечно встает на сторону старого тирана. Доктор Трю сказал, что у Коула Сена началась деменция, переносимость нефрита падает, он больше не осознает все свои поступки, но Хило считал, что злобное нутро деда теперь просто стало видно яснее.

Он обнял руками колени. Гнев постепенно сменялся усталостью. Пара недель после переговоров в Зале Мудрости выдалась тяжелой – Равнинные объявили, что мирное соглашение невозможно, и город погрузился в войну. Были одержаны значительные победы: обнародование аудита КНА плохо сказалось на Айт, а канцлер Сон публично обвинил Горных и использовал все свое влияние, чтобы основные Фонарщики Равнинных остались в клане, ожидая дальнейшего развития событий.

А события развивались так, что Гонт выигрывал уличную войну. Горные явно решили, что теперь нет смысла сдерживаться. Пусть даже Равнинные завоевали симпатии политиков и горожан, но какой от этого толк, если все их бойцы будут мертвы? Несмотря на собственную сеть информаторов, Хило недооценил и талант Гонта к городской войне, и насколько Горные смогут углубиться на территорию Равнинных, подкармливая уличные банды и наемников, которые атаковали клан в его собственных районах.

Из дома вышла Шаэ и встала за спиной Хило.

– Я найду Дору, – твердо сказала она. – Ты прав. Это моя ошибка. Я пощадила его жизнь и теперь должна это исправить.

– Он сбежал уже давно. И не даст себя так легко поймать.

– Я его найду, – пообещала она.

Пусть Шаэ попробует. Хило дал бы это задание Тару, и тот наверняка справился бы раньше.

– Все равно уже поздно, – ответил он, не повернув головы. Хило не мог совладать с нефритовой энергией, но не хотел направить гнев на сестру. – Нужно исходить из того, что теперь Горные знают все, что знает Дору. Наши самые ценные предприятия и самые слабые, сколько у нас денег и нефрита, как долго мы можем воевать.

Он затушил сигарету.

– Тогда они знают, что недолго.

Хило посмотрел на нее через плечо и снова отвернулся.

– Значит, дела совсем плохи.

– Турпоток снизился на пятьдесят процентов, а нас это затронуло сильнее, чем Горных. Некоторые их сильнейшие сектора, например розничная торговля, от войны только выигрывают – люди делают запасы и предпочитают покупать сейчас на случай, если завтра магазин закроется.

Вышедший из двери Вун добавил:

– Деятельность КНА заморожена, добыча и экспорт нефрита прекращены, так что мы и эти доходы не получаем.

Горные тоже ощущают эти потери, но они накапливали нефрит и имеют большие запасы.

– В уличных схватках мы получаем дополнительный нефрит, – сказала Шаэ, – но если они продолжат забирать у нас больше, чем мы забираем у них, то мы растратим весь запас. Через два месяца понадобится производить в Пальцы выпускников Академии.

– А что насчет мелких кланов? – спросил Хило. – Мы можем получить что-нибудь от них?

– Кланы Боевой Лагерь и Единство Шести Рук поддерживают Горных, что неудивительно. Каменный Кубок с нами, у них нет выбора, учитывая их зависимость от строительной отрасли. Клан Солнца и Черный Хвост больше говорят, чем делают, хотя видели от нас только хорошее. Но из виноградины все равно много сока не выжмешь.

На Кеконе было около десятка небольших кланов, некоторые управляли другими городами или занимались определенными секторами экономики, некоторые сохраняли независимость, а некоторые платили дань крупным кланам, но любой из них был как минимум вшестеро меньше Горных или Равнинных.

– Остальные ведут себя как Щит Хаэдо, держась в стороне, несомненно ждут, пока можно будет послать победителю букет из звездных лилий, – добавила Шаэ.

Хило с неохотой встал.

– Поговорим в доме.

Они вошли внутрь, и хотя он по-прежнему не любил кабинет Лана, Хило повел их именно туда, там можно было поговорить без посторонних. Шаэ и Вун двинулись за ним. На полу валялись разбросанные бумаги. Хило перешагнул через них и плюхнулся в кресло, жестом велев Вуну закрыть дверь.

– Расскажите мне, как долго мы можем продержаться.

– В таком темпе мы начнем нести убытки через полгода. Это если все Фонарщики останутся, а пока что они остались. Могло быть и хуже. Неважно, что говорит Сон Томаро, неважно, что люди считают Айт мошенницей. Как только они поймут, что мы проигрываем, то обвинят Равнинных в городских проблемах. Перестанут платить нам дань и начнут посматривать в сторону победителей.

– А Горные? Сколько времени они способны вести войну?

– Мы не знаем, но дольше нас, – ответил Вун. – Если они действительно производят «сияние» на Югутане, как говорят, то имеют независимый и хороший источник доходов.

– Все еще хуже, – сказала Шаэ. – Они продают нефрит правительству Югутана по тайному контракту. Вот куда они направили часть нефрита, который получили на рудниках – легли в постель с иностранцами, врагами наших союзников. А учитывая это и их фабрики по производству «сияния», думаю, их казна наполнена.

Хило бросил на Шаэ озадаченный взгляд.

– Откуда ты знаешь, что Горные тайно подписали контракт по продаже нефрита в Югутан?

Шаэ опустилась в кресло напротив и положила ногу на ногу, обняв пальцами колено.

– Шелест умеет читать по облакам, – сказала она.

Эта старая поговорка означает, что задача Шелеста – все знать, иметь тайные источники информации, чтобы находиться на шаг впереди любого другого. Услышав из уст сестры древнее изречение, Хило улыбнулся – это напомнило ему, что хороший Колосс не спрашивает Шелеста о его методах и источниках. Он всегда подозревал, что она в этом как рыба в воде.

Шаэ не вернула улыбку.

– Нам нужны две вещи, Хило, и поскорее. Во-первых, деньги. И нужен перелом в уличной войне. Если я сумею обеспечить нас первым, а ты с Кеном – вторым, то мы переживем этот год. – Она на секунду опустила взгляд, а потом снова подняла. – А еще нам нужен план на случай, если не переживем.

Шаэ была права, что об этом сказала, но Хило лишь откинулся в кресле и закрыл глаза.

– Не сейчас, Шаэ. Еще не время.

– Это время может скоро настать.

– Я сказал – не сейчас, – повторил Хило. – Оставьте меня одного ненадолго.

После долгой паузы он услышал, как сестра встает. Они с Вуном собрали с пола рассыпанные бумаги и молча вышли. Дверь с щелчком захлопнулась. Хило сидел не шевелясь, с закрытыми глазами.

Совершенно спокойно и без эмоций, что для него нехарактерно, он размышлял над вероятностью поражения. Если он проиграет и его убьют, что одно и то же, ведь одно приведет к другому, Равнинные, скорее всего, исчезнут вместе с ним. Он станет последним Колоссом клана.