Ли Фонда - Нефритовый город [litres]

Анден срезал полиэтилен с упаковки овощных консервов, и тут освещение замигало и по темным окнам заструилась вода, как в машине на автомойке. В общежитии имелся резервный генератор на случай отключения электричества, но если и он выйдет из строя, придется обойтись фонариками. Несмотря на бушующую снаружи стихию, внутри зала шел оживленный разговор.

– У моих родителей два магазина в Топи, – в сердцах сказал Хейке, – а там как раз будет проклятое поле битвы. Если Горные не смогут захватить Трущобу, то накинутся на Топь. Я уже им сказал, если положение ухудшится, не стоит рисковать, лучше закрыть магазины, чем платить двойную дань, пока все не прояснится.

– Объявить войну Горным, – пробормотал Лотт, распотрошив коробку с батарейками. – Да Коулы выжили из ума.

Его руки замерли на полпути, и он посмотрел на Андена, так быстро, что больше никто не заметил. На лице Лотта мелькнуло раздражение. Он быстро отвел взгляд и отбросил с глаз волосы.

– Хотя Зеленые Кости всегда были кровожадными. Как же доказать, что ты более зеленый, если не драться с другими? Мы ведь все здесь именно для этого. Чтобы стать воинами.

Повисла неловкая пауза. Если бы Лотт говорил расслабленно или в самоуничижительной манере, остальные не обратили бы внимания или хмыкнули в слегка циничном согласии, но он высказался слишком язвительно и возмущенно. Анден потупился и покраснел.

– Это слишком узкий взгляд, – с горячностью ответила Пау Нони. Она родилась в богатой и достаточно современной семье, которая послала в Академию не только сыновей, но и дочерей – куда более распространенное явление на нынешнем Кеконе, чем в те дни, когда Айт Ю отправил приемную дочь учиться вместе с братьями. – Образование Зеленой Кости открывает многие пути, – заметила Пау. – Мы часть почтенной традиции. Даже если ты ни разу не дрался в поединке, но окончил Академию, то уже кой-чего стоишь. Никто от тебя не отмахнется.

– Это если тебя не убьют, – отозвался Лотт. – Когда начнется война кланов, будут и сражения. И как только мы наденем нефрит, то станем пушечным мясом для Горных.

– Но можно сказать, что так ты получишь больше шансов сделать карьеру в клане, – с вызовом произнесла Пау. – Если ты сделан из того теста.

– А если ты не из того теста? – возразил Лотт.

– Тогда займись медициной или преподаванием, – вставил Хейке. – Или стань монахом.

Лотт громко и саркастически фыркнул и покачал головой, раздербанив полиэтиленовую упаковку, так что тяжелые батарейки со стуком рассыпались по столу.

Дудо подставил под них руки.

– А что еще остается? Стать Йомо на восьмой ступени?

От этой фразы все неловко хихикнули, выпустив накопившееся напряжение. Каждый год из Академии выгоняли нескольких учеников, к вечному позору их семей, но обычно такое случалось на ранних этапах. Лишь один человек десять лет назад покинул Академию в последний год и не стал Зеленой Костью. Его до сих пор упоминали наставники как почти мифологическую персону и символ ярчайшего провала и позора за пять минут до выпуска.

Лотт покраснел и быстрым и резким жестом собрал раскатившиеся батарейки.

– Конечно, нет, – пробормотал он, потупив глаза, хотя в голосе остались нотки насмешки.

Тон покашлял и вернулся к теме отношений между кланами:

– Лично я считаю, что это Штырь хочет воевать. Коул Лан не из таких.

– Вот именно из-за таких разговоров Колоссу и пришлось занять твердую позицию, – воскликнул Дудо. – И самое время. Горные хотели убить его брата, чего же они ожидали? К счастью, он сумел показать, что кровь у него такая же густая, как и у старика Коула.

Дудо был типичным учеником Академии. Второй сын влиятельной семьи Фонарщиков, его старший брат унаследует семейное дело, а Дудо наденет нефрит и присягнет клану, таким образом обеспечив семье процветание и благоволение со стороны Равнинных. Дудо это, похоже, вполне устраивало, поскольку он не интересовался производством и не обладал тактом.

– С тех пор как Факел отошел от дел, остальные кланы решили, что Равнинные ослабели. Они не будут нас уважать, если время от времени не проливать кровь.

Покушение на Коула Хило и последующий поединок у Фабрики в последние две недели были постоянной темой для разговоров в Академии. У всех вдруг нашелся родственник, друг или родственник друга – Палец Равнинных, который присутствовал там и видел, как Коул Лан разделался с Гамом Обеном. И Анден с ошеломлением понял, что знает Гама – это тот темноволосый, мускулистый Второй Кулак, спасший его от парней из Ви Лон перед «Горячей хижиной», и этот увешанный нефритом человек погиб от руки Лана.

Анден ставил в ящики банки с фасолью и не вступал в спор. Может, из-за того, что он, к несчастью, унаследовал отцовскую бледность и чужеземный разрез глаз, пока он молчал по поводу событий в кланах, остальные свободно высказывались при нем, позабыв о том, кто он. Он всегда оставался полукровкой и выродком, поразительным сыном печально известной матери и, как все подозревали, педиком (хотя Анден никак не мог понять, каким образом это дошло до Хило). В любом случае, он не любил открыто заявлять о покровительстве со стороны Коулов и давать одноклассникам дополнительный повод держать его на расстоянии.

Но теперь, прислушиваясь к разговору, он ощутил желание выплеснуть свое раздражение. Захотелось выставить напоказ свой статус в клане и высказаться, объяснить одноклассникам, что они ничего не знают о Коулах. Лан и Хило – обычные люди со своими тревогами и недостатками, как и у любого другого, они стараются для клана по мере сил, и ни один ученик без нефрита не имеет права их судить. Уж точно не Лотт Цзин – да что он вообще знает?

Анден стиснул челюсти и отошел от одноклассников, чтобы разгрузить очередную коробку. Почему он не возразил Лотту до того, как это сделали Пау и Дудо? Эго ведь его семья воюет, его кузены, скорее даже братья, это их очернил Лотт. Если бы в Андене текла кровь Коулов, за такими словами мог бы последовать поединок. Он должен был потребовать извинений, но теперь уже слишком поздно. Его давнишняя привычка помалкивать и чувства к Лотту Цзину сковали язык, и момент оказался упущен.

Снаружи зала для собраний как раненый зверь завывал ветер. Анден твердил себе, что лучше промолчать. Нет причин принимать это близко к сердцу. Для большинства людей в Жанлуне клановая война – как ревущий снаружи тайфун: сила природы, от которой нужно спрятаться, перетерпеть, посетовать и обсудить, неизбежная пошлина, прибавившаяся к счету. Из всех обсуждающих войну учеников лишь Андена она касалась лично.

Он узнал о случившемся не раньше остальных, сначала по сплетням в столовой за завтраком.