Владимир Васильев - Враг неизвестен.

Когда «Рейнджер» пошел на снижение, Пир изгнал из себя все, кроме сосредоточенности. Мышцы жаждали движения. Знакомо потемнело в глазах, когда прокалывали вражеское поле, а в следующий миг шасси десантника коснулись почвы.

— С Богом, орлы! — донеслось из пилотской кабины, и трап откинулся, впуская в брюхо «Рейнджера» утренний свет. «Рейнджер» стоял на умопомрачительно зеленой траве, Пир даже на миг удивился, потому что за месяц, проведенный под землей, успел отвыкнуть от живой природы.

Паллистер и Рейнольде снова шли первыми, Паллистер влево от трапа, Рейнольде вправо. Перед Пиром высаживался Олаэча.

Паллистеру тоже толкнулась в глаза непривычная зелень; лужайка, где приземлился «Рейнджер», упиралась в низкий домик с покатой крышей. В стеклах отражалось солнце. Стоя у шасси, Паллистер крутнулся на месте. Справа от трапа, параллельно севшему «Рейнджеру», тянулась высокая живая изгородь. Метрах в десяти от трапа в ней виднелся проход. Судя по всему, за изгородью располагалась такая же травяная лужайка. Примерно на уровне трапа изгородь обрывалась, а дальше шел низкий каменный заборчик. Сразу за заборчиком, держа в согнутой руке пистолет, стоял сектоид. Вполоборота. В любую секунду он мог повернуться и выстрелить в выпрыгивающего Рейнольдса. Или сразу выстрелить, не оборачиваясь. Паллистер рефлекторно вскинул «Лигерт». Короткая очередь вспорола идиллическую тишину, сектоида отшвырнуло от заборчика. Пистолет он выронил, и Паллистер довольно провел поверженного врага взглядом. Рейнольде тем временем сунулся к проходу в изгороди, выпрыгнувший следом Олаэча присел перед заборчиком в месте, где тот стыковался с изгородью, и выставил вперед ствол ружья. Самое время было спокойно вздохнуть и осмотреться, но в тот же миг дважды грянули негромкие выстрелы. Паллистер почувствовал, как внутри у него что-то обрывается.

В проходе живой изгороди медленно, как в кино, оседал на траву Патрик Рейнольде. В ярком свете солнца зеленых вспышек никто не увидел. Стреляли с прилегающей лужайки.

Пир, следовавший за Рейнольдсом и еще не успевший показаться из-за изгороди, наудачу пальнул сквозь переплетение ветвей, раз, другой, и с удивлением услышал предсмертный хрип сектоида. Он попал. Случайно. Впрочем, не совсем случайно: рефлексы направили пули именно туда, где наиболее вероятно находился враг. И рефлексы не подвели.

Словно кошка Пир прыгнул вперед, через проем в сплошной зеленой стене, упал и перекатился, готовый вновь выстрелить, но лужайка за изгородью была пуста, если не считать недвижимо лежащего сектоида в центре. Пир оглянулся и махнул рукой: свободно. Тотчас к домику метнулся Нил Ватсон, а лужайку рысью пересек пригнувшийся Мбида. Ивасаки сменил Олаэчу у заборчика, опустив тяжелую «Берту» на шершавый камень. Завадски перемахнул через плетень перед носом «Рейнджера», на миг встретившись взглядом с пилотами за полупрозрачным снаружи плексотитановым колпаком кабины.

Следующие десять минут ушли на прочесывание местности внутри защитного поля. Пир и Ватсон обшарили домик; тот был пуст. И если в прошлой миссии они не нашли в сарайчиках живых сектоидов, зато видели их следы — отпечатки ног во влажной земле, расстрелянный из чужого оружия замок, — то здесь в домик явно никто не заглядывал уже довольно давно: везде лежал толстый слой нетронутой пыли.

Остальные цепью прошлись по разбитым на квадраты лужайкам. Лужайки отделялись друг от друга или такими же живыми изгородями, или низкими каменными заборчиками, смурованными, наверное, очень давно, потому что камни потемнели от старости в местах отеса, а раствор во многих местах вылущился. Кое-где попадались низкие плетеные перегородки, которым из глубин памяти Пира всплыло меткое название «тын». Вероятно, наследие бабки по материнской линии, добродушной полной хохлушки, которую Пир помнил смутно. Впрочем, некоторые украинские слова у Пира в голове остались, и они лезли из подсознания в самые неожиданные моменты.

Тарелка обнаружилась на дальней лужайке, у самой границы защитного поля. Паллистер, Завадски и Олаэча подошли к ней справа, с востока; Ватсон, Пир и Мбида с юга; а японец со своей громоздкой пушкой подтянулся с юго-востока. Еще издали легко было заметить, что овальный люк приоткрыт, полуопущен, из-за чего вход в тарелку был больше похож на окно. Один из бортов чернел, как уголь, и заметно дымился, но не видно было, чтоб обшивка где-нибудь повредилась насквозь.

— Пир, Хуан, за мной, — скомандовал Паллистер и пополз к тарелке. Так, чтобы приблизиться к люку сбоку, вдоль стены. Пир пополз с другой стороны. Остальные держали люк на прицеле, только японец повернулся к чужому кораблю спиной и держал тыл.

«Хватает же ему выдержки, — с завистью подумал Пир, работая локтями. — Меня бы сейчас отвернуться от тарелки не заставил бы ни один человек в мире. Впрочем, один заставил бы: генерал Батт».

Спустя пару минут Паллистер и Олаэча уже вжимались спинами в теплую обшивку тарелки слева от люка, Пир — справа. Люк дрогнул и уполз вниз, покорный мыслям кого-то из икскомовцев. Внутри тарелки было темно, видимо, взрыв ракеты кое-что все-таки повредил и в том числе освещение. Паллистер метнул внутрь зажженный феер и кувыркнулся следом, готовый выстрелить в любую секунду.

Но напрасно они ждали ответных выстрелов: никого живого в тарелке не было. Только мертвый сектоид у полуразрушенной силовой установки-конуса в самом центре кабины. Пульт слева тоже был совершенно безжизненным, на нем не горело ни единого огонька. Наверное, этот чужак погиб при посадке. Или еще раньше, в полете, когда ракеты «Интерсепторов» поразили юркую цель.

Паллистер осторожно поднялся на ноги; позади встали Олаэча и Пир. Красные точки лазерных прицелов плясали на дальней стене, а причудливые тени от колеблющегося света феера казались танцующими демонами.

— Все, — сказал Паллистер громко. — Третий готов еще раньше.

И опустил «Лигерт», отключив предварительно прицел. Вторая миссия завершилась.

Когда они вернулись к «Рейнджеру», у тела Патрика Рейнольдса на коленях стояли оба пилота; рядом валялась раскрытая аптечка. Видимо, она не понадобилась.

— Эх, Пат! — с горечью произнес Паллистер. — Предчувствие…

Пир сцепил зубы и молча взошел по трапу. За ним шел еще кто-то, кажется, Завадски.

На базе, проходя по коридору, Пир на миг задержался у стенда. Напротив фамилии Паллистера уже красовалась жирная четверка, в строке Пира возникла единица, а вокруг фамилии Рейнольдса щуплый парень в синем халате сосредоточенно рисовал фломастером черную траурную рамку.

Пир уже спал, когда в дверь осторожно постучали. На соседней койке бесшумно приподнялся Ник Завадски.