Владимир Стрельников - Опасные тропы. Рядовой срочной службы

– А много золота намывали? – Это один из наших новоприбывших, все мечтает золото в предгорьях протектората намыть и разбогатеть. Услышал от старожилов, и с тех пор только о золоте от него и слышно.

– Вначале очень много. Под сотню тонн в год. Мы к тому времени уже фактически разбежались с Москвой, но благодаря армии и ментам войны не случилось. Постепенно все стихло, сейчас нам с московскими делить нечего, а с «вованами» и ОМОНом у нас боевое братство. Не одну операцию вместе провели. Не раз вместе кровь проливали, и свою, и чужую.

– А почему Коршунов так сделал, что автоматическое оружие в МП не купить?

– Не совсем так. До того, как он набрал власти, новые московские чиновники вообще было заделали разрешительную систему. Коршунов ее переделал. После того, правда, как начал сам народ ввозить из – за ленточки. Выдергивать из горячих точек, из – под ножа, фактически, и везти сюда. Он так не одну тысячу человек спас. Правда, не просто так, а сажая на землю, в отработку за услуги. Но спас.

Так вот, он продавил другую систему. Сейчас любой житель Московского Протектората может свободно купить пистолет, магазинную или полуавтоматическую винтовку, или пистолет – пулемет. Для того, чтобы купить автоматическую винтовку или автомат под винтовочный или промежуточный патрон, а тем более пулемет – нужна лицензия. Но, бойцы, я вам так скажу – поселок, где три сотни мужиков вооружены СВТ – это серьезно. Да даже трехлинейками и ППШ – это очень серьезно. Да и из тех же FN-FАL или G3 сделать полуавтоматы – делов на час в оружейной мастерской. А для этих винтовок режим одиночного огня основной.

– Странно, а Арам нам ничего не рассказал. – Агас, невысокий, плотный армянин с выдающимся носом – рубильником и большущими, вечно грустными глазами, почесал затылок.

– Арам, это кто, вербовщик? – Старшина недоуменно нахмурился. – А он откуда об этом знать должен?

– Да нет, товарищ прапорщик, это мой троюродный дядя, владелец отеля «Рогач» на базе «Россия». Мы с ним долго сидели, и он нам много что рассказал. В том числе и про Русскую Армию. Ну, что она самая крутая, и что рвет всех на части. Но про такое он не рассказывал. А его все знают.

– Товарищ солдат, вы хотите сказать, что старшина роты врет как сивый мерин? – Афанасьев грозно нахмурился, но потом усмехнулся. – Боец, на Новой Земле проживает тыщ тридцать армян точно, и Арамов среди них хватает. Я знаю трех Арамов. Один служит стоматологом в ППД, один держит ресторанчик в Солнцегорске, один служит штурманом на Ми-24. Так что надо уточнять. Нет, я Арама, владельца отеля не знаю. Я вообще переходил еще на базе «Европа», не западная или восточная, а просто Европа. В тысяча девятьсот девяносто втором году по земному грегорианскому летоисчислению. После развала СССР и вывода нашей дивизии из Германии, мне предложили перебраться сюда. Мы с женой и родителями ее и моими подумали, и рванули. Терять вроде как уже нечего было, они тоже служивые люди, и тоже были выведены фактически в чистое поле.

Заваруха эта с саблями и лопатами была, если по староземельному времени, в девяносто четвертом году. Тогда еще наши заводы только закладывались, а про русские земли знали, что здесь есть золото. Несколько лет тут такое было, что ой – ой. Но на это золото был построен наш Протекторат. Вывернулись наизнанку, но сумели отстроить все, и города, и промышленность. И армию создать настоящую, и вооружить.

Золотая лихорадка была еще та, должен вам сказать. Никогда не думал бы, что у людей от золота так крышу сносит. До уровня Австралии в девятнадцатом веке не дотянули, но по сотне тонн в первые года добывали. И это, пара австралийцев умудрилась найти крупнейший золотой самородок, весом в сто семьдесят два килограмма и какими – то граммами. Его не стали переплавлять, лежит в нашем музее, в алмазном фонде. Можете поглядеть, как поедете в Демидовск.

– А разве здесь мыли золото еще кто – то, кроме русских? – Удивился белобрысый паренек из второго взвода.

– А ты как запретишь? Начнешь стрелять по людям только за то, что они хотят заработать? – Прапор покачал головой. – Вернее способа нажить врагов здесь нет. Нет, мыли все, кто хотел. Разумеется, по нашим правилам. Основные, корневые месторождения разрабатывали мы, бригадным способом при помощи тяжелой техники, а на мелких работали старатели. Потом по договору продавали золото нам по фиксированной цене. Уже у нас золото переплавляли, очищали от примесей, и продавали Ордену. Ну а армия обеспечивала безопасность на нашей территории, а ОМОН и ВВ на московской. Сколько бабла осело в Новой Одессе – сосчитать сложно. Потому она и поболее Москвы. Но еще больше ушло по Заливу на кораблях в Нью – Рино, Одесса этому городу не конкурент. Специально для заработавших старателей рейсы делались, прямиком до Рино. К концу сухого сезона те, кто разбогател, садились на пароход, и гудеть. Рино потому так и поднялся, что бабла в нем осело вообще немерено. Поменьше, конечно, чем у нас в Протекторате, но очень много. Ладно, бойцы, у вас скоро отбой. Отдыхайте. – И старшина ушел, отдав честь знамени части.

– Алейксей Иванов, для принятия присяги, выйти из строя! – В горле неожиданно пересохло, АКМ в руках, и пистолет на поясе стали ужастно тяжелыми, а ноги слегка ватными. Но месяц шагистики сделал свое дело, я «на автомате» вышел из строя. И, печатая шаг, подошел к столу, возле которого стоят очень серьезные офицеры.

Поодаль, стоят знаменосцы. Штандарт нашей роты, и Знамя бригады. Причем знамя еще с той земли, вывезли из музея части в Таджикистане. Настоящее боевое знамя отдельной кавалерийской бригады, пробитое пулями и осколками, и с тремя боевыми орденами. Вообще, Знамена нашей армии все с историей. Все спасены из тех республик, где советское прошлое постарались забыть и уничтожить. Да и не только советское. Личная рота командующего имеет имперский штандарт, той, еще царской армии.

Как сказал нам наш командир роты – мы не Иваны, родства не помнящие. Нам нечего стесняться своих предков, и знамена наших отцов и дедов для нас не менее святы здесь, на Новой Земле.

Ровными рядами стоят бойцы наших двух взводов. Рядом выстроилась остальная рота. Все при полном параде, прапора и офицеры надели ордена и медали, что с той, старой земли, что полученные здесь уже.

На трибуне около плаца, под навесом в тенечке, сидят родня солдат, принимающих присягу. На удивление немало народу, человек триста. Там же сидят и Сайора с тетей и кузиной. Раношка на удивление прониклась торжеством момента, сидит, и даже про леденец забыла.

– Я клянусь добросовестно изучать военное дело, всемерно беречь военное и народное имущество и до последнего дыхания быть преданным своему народу, и своей Родине.