Константин Калбанов - Бронеходчики. Гренада моя

– Сударыня, я прошу прощения, но сегодня «Крыша» зарезервирована за господами военными. Большой банкет-с, – с учтивым поклоном и не менее учтивым тоном произнес тот.

– Я знаю, любезный. Я ведь юнкер Павловского училища, – с неподражаемой ангельской улыбкой ответила Алина.

Показалось или в его взгляде мелькнуло что-то такое, на грани осуждения, смешанного с недоумением? Признаться, тут же возникло желание сделать ему больно. Но… А чего она, собственно, ожидала, коль скоро слава опережает юнкеров-девушек, а сама она заявилась сюда? Вот что должны подумать о ней окружающие? Что она – то самое исключение, подтверждающее правило? Идея соблюсти традицию уже не казалась столь уж удачной.

Но ведь ей предстоит провести в одном взводе со своими однокашницами три года. О том, что ее могут отчислить, Алина и помыслить не могла. А коль скоро так, то нужно думать и о мнении коллектива. Пусть и не идти у него на поводу.

«Крыша» располагалась на мансардном этаже и имела два зала. Зимний и летний. Первый украшали экзотические растения в кадках, так как там было тепло даже в самые лютые морозы, а освещение проникало сквозь стеклянный потолок. Второй напоминал легкую летнюю ажурную беседку, увитую плющом. Вдоль всей северной стены пролегала открытая садовая дорожка, обрамленная с одной стороны ажурной стенкой ресторана с окнами и проходами, с другой – газоном с высаженными цветами и балюстрадой по краю крыши.

Большинство однокашниц уже здесь. И почти все в форме. Вовсе не потому, что нечего надеть. Отчасти это связано с тем, что они наконец стали полноценными юнкерами. Отчасти – из солидарности с малоимущими товарками, для которых парадный мундир – уже что-то невообразимое. Потому как раньше им доводилось ходить и в латаной одежонке. Все-таки в военные училища поступали представители всех слоев.

Одетых, как и Алина, в гражданское платье всего трое. Правда, при этом они не отказали себе в удовольствии выглядеть обворожительно, чем заслужили неодобрение Якиной Марии. Сама сержант была в мундире, хотя могла себе позволить куда больше иных. А еще она была красива. И если честно, без разницы, во что ее одевать, хоть в рубище, это ничуть не умалит ее прелести.

На Алину она все же озлилась не так сильно. Вероятно, причина в том, что Дробышева как раз была одета скромно и, по мнению многих, проигрывала даже обряженным в мундир. А вот надень она свое любимое зеленое… Н-да.

Алина пристроилась за небольшим столиком у открытого проема с видом на «Спас на Крови». До храма не больше полукилометра. «Крыша» располагалась выше соседних зданий, а потому виден он просто исключительно. Панорама завораживала. Она даже где-то пожалела, что оказалась здесь в свой первый и последний раз.

– Здравствуй, Алина. Можно к тебе подсесть? – обратилась подошедшая Травина.

– Конечно, присаживайся, Таня.

– У меня к тебе просьба. Ты мне не поможешь разобраться со всеми этими столовыми предметами? – смущенно попросила девушка.

– Ты ведь посещала занятия по этикету, – удивилась Дробышева.

Ни о каких точных науках или механике в их обучении пока речи не шло. Только уставы, строевая, боевая и… Да-да, этикет и танцы. Причина все в том же наборе юнкеров из различных слоев общества. И у мальчиков было все то же самое.

– Посещала. Да только у меня все из головы выскочило, – вздохнула Травина.

– Понятно. Тогда для начала успокойся. Посещение ресторана – это не столь уж знаменательное событие.

– Это для вас, дворян, ничего особенного. Вам что в ресторан сходить, что походя девичью честь разменять, – несколько резковато произнесла Травина.

– О чем ты?

– А то ты не понимаешь? – заливаясь краской, вопросом на вопрос ответила девушка.

– Нет, то, что ты о традиции Павловского училища, я как раз понимаю. Но с чего ты взяла, что для дворянок это так же просто, как высморкаться?

– А разве нет? – явно нервничая, едва не огрызнулась Татьяна.

– Нет, конечно, – пожала плечиками Алина. – К примеру, я сегодня не собираюсь доводить до этого. Посижу немного и уйду. Я понимаю, что армия сильна своими традициями, но не собираюсь слепо следовать им.

– И что будешь делать, если случится плен?

– Можно подумать, если я сейчас раздвину ноги перед первым встречным, это поможет мне в трудную минуту, – сморщила носик Алина.

– Нет, разумеется. Но хотя бы узнаешь, каково оно, когда…

– Не знаю, как ты, Танюша, но лично я предпочту иметь при себе пистолет с двумя патронами, чтобы застрелиться.

– А почему с двумя? Боишься промахнуться? – нервно хохотнула Травина.

– Промахнуться я не боюсь, а вот осечка случиться может, – совершенно серьезно ответила Алина.

– Якина со свету сживет. Она так яро отстаивает традиции, – угрюмо и с явным сомнением произнесла Травина.

– Меня ничуть не заботит мнение Марии. Есть традиции, не лишенные смысла, способствующие преемственности поколений, повышению морального и воинского духа. Но я не желаю участвовать в непотребстве, прикрываемом некими благими намерениями. Тем более что благого-то тут ничего и нет.

– А ну как… А я так и не узнаю…

– Таня, все просто. Нам предстоит служить в гвардии. Благодаря гению Теслы большая война России не грозит. Локальные конфликты – для гвардии дело сугубо добровольное. Ты можешь просто отслужить пять лет в Петрограде и выйти в отставку.

– А зачем тогда вообще было поступать в училище? – вздернула брови Травина. – Чтобы потом опять вернуться в рабочую слободку, выйти замуж за токаря и жить в тесной квартирке? Ну уж нет. Я вытянула свой счастливый билет и за здорово живешь не отступлюсь.

– Хорошо. Но ведь вовсе не обязательно делать это.

– Чтобы добиться успеха, порой нужно переступать через себя. Я приму это как очередное испытание, – грустно ухмыльнулась девушка.

– Это твой выбор, – не стала спорить Дробышева.

– Мой, а то чей же. Ну так как, поможешь с приборами?

– Разумеется. А вообще, предлагаю начать с шампанского.

– Зачем?

– Уверена, оно поможет тебе немного расслабиться. А как только ты станешь меньше волноваться, так и с легкостью припомнишь то, чему учили на занятиях.

– Думаешь?

– Уверена. А еще, надеюсь, тебе будет легче и в другом.

При этих словах теперь уже залилась румянцем и Алина. Татьяна же стала и вовсе пунцовой. Нет, тут без игристого вина точно не обойтись.

Дробышева окинула взором помещение ресторана. Гвардейские офицеры и юнкера-девушки сидят пока по отдельности. По двое или четверо. Но свободных мест нет. И стоит ли говорить о том, что большинство из присутствующих – именно мужчины? А то как же, здесь ведь с легкостью разместится и сотня посетителей, девушек же ровно тридцать пять.