Ольга Крамер - Новая Зона. Излом судьбы

«Жить, чтобы побеждать».

Только что делать, если уже проиграл? Если побежден Зоной?

Женя выстрелил перед собой, затем, не сумев справиться со злостью, выстрелил второй раз. Пули словно растворились в стекле, не оставив после себя никаких следов, даже мельчайших царапин. Чем бы ни была эта аномалия, Женя не мог понять даже ее природу. Может быть, это другое измерение? Пространственная аномалия? На что способны здесь подобные аномалии и как они работают?

Сжав кулаки, пилот попытался унять предательскую дрожь, только все тщетно. Ему было страшно. Не так, как в момент крушения, когда чуть не попали в плен, бежали, попадали из передряги в передрягу, были под прицелом. В те моменты все было понятно и жизни зависели только от них. Неизвестность и безвыходность – вот что сводило с ума.

Тяжело поднявшись, пилот пошел влево, но, как только стена торгового центра закончилась, он уперся в невидимое препятствие. Прошел вправо, добрался до места, куда бросил камень, увидел гору осколков и снова влетел головой в стеклянную стену.

Тогда пилот попытался восстановить всю хронологию событий, вспомнить все мелочи и понять, как случилось то, что случилось. Закрыв глаза, Фролов вновь увидел человека, который отражался в зеркальном стеклопакете. Внешне – полная копия, только заглянув в глаза можно было увидеть чудовище, столько в них было хладнокровия вперемешку с ненавистью и болью. Да, Фролов смог разглядеть и это. Так смотрят люди, которые слишком долго делали добро, искали во всем хорошее, боролись, а потом сломались и поняли, что, живя по чести и совести, о них будут только вытирать ноги. Слишком долго копились боль и обида, а потом это вылилось наружу, и вот человек сам не заметил, как оброс острыми шипами, защищающими его от общества. Однажды совершив зло, очень трудно вернуться на путь, по которому шел, потому что он гораздо сложней.

Человек, которого увидел в отражении пилот, зло в свою душу пустил. Возможно, потому что сильно разочаровался в людях, может, потому, что он сдался и получил очень много боли.

Так или иначе, Жене не хотелось верить, что это он сам. Но, так или иначе, слова этого человека очень задели его.

Равнодушный. Опустошенный.

Сейчас, смотря через стекло на мертвый город, пилот попытался быть честным с самим собой.

Очень трудно пройти через череду больших потерь и сохранить теплый огонек в себе. Жизнь часто была к нему несправедлива, и Женя нередко задавал в никуда вопрос: за что ему все это? Почему именно он? Чем он заслужил все это, чем хуже других, почему одним все, а другим – ничего? При этом пилот всегда находил в себе силы держаться. Он знал, что другой бы на его месте сломался; именно желание доказать самому себе, что он сможет все пережить и остаться собой, придавало сил. И небо.

Подняв взгляд вверх, Женя грустно улыбнулся. Над городом сквозь серые тучи робко пробивается солнце. Где-то там, на Дальнем Востоке, сейчас поздний вечер, а небо усыпано звездами. В Москве их почти никогда не видно, даже если погода хорошая. В Восточной Сибири вечер, уставшие люди только вернулись с работы, чтобы завтра снова все повторилось. В Северной Африке сейчас светит солнце, на небе ни тучки. Такой огромный земной шар с двадцатью четырьмя часовыми поясами, с абсолютно не похожими друг на друга странами и людьми, разными культурами и природой, уровнем жизни и верой, с войнами и мирной жизнью. И все под одним небом, которое видело все. Этому небу нет дела до отдельно взятой человеческой судьбы. Ему вообще нет ни до чего дела, потому Фролов так его и любил. Чувство свободы и понимание, что он никому и ничего не должен.

Опустив взгляд к грязному асфальту, пилот нашел в себе силы признаться: человек в отражении – это он, честный Женя, каким бы мог стать, но с каким боролся долгие годы. В каждом человеке живет зло, и добр не тот, кто всегда совершает благо, а тот, кто не дает вырваться злу наружу.

Представив, что теперь ждет Василису, Женя взвыл, потому что понимал, с кем она сейчас. С мужчиной, который устал от жизни и ее несправедливости.

Но самое страшное было признаться себе в том, что он действительно чудовище. Человек, сопровождающий сейчас Васю, опасен, потому что чужие судьбы его больше не интересуют. У этого человека одна цель – выбраться из Зоны, а Титова всего лишь средство. Если она будет мешать – он от нее избавится.

Все это Фролов знал наверняка, потому что спустя долгие годы чудовищу, живущему внутри, дал раскрыться. И сам испугался такого ужасного соседства.

От безысходности ударив кулаком, Женя прижался лбом к холодному стеклу.

– Боже, – прошептал пилот, – дай мне сил все это пережить. – А потом тише добавил: – А Василисе мудрости все понять.

Прямой как стрела Ленинский проспект был разнообразен и пестр. Однотипные советские многоэтажки с магазинами и кафе на первом этаже сменялись новостройками с дорогими бутиками и ресторанами. В тридцатых годах это была окраина Москвы, но все равно из-за свой новизны район считался престижным. До катастрофы квартиры здесь стоили просто баснословных денег, достигая десятков миллионов. Жизнь в столице всегда была очень дорога, но престижна.

Девушка подняла взгляд на окна, но споткнувшись, быстро перестала крутить головой и начала внимательней смотреть под ноги. До заветной цели остались считаные километры, и эта мысль заметно приободряла.

От звуков разной тональности, издаваемых детектором аномалий, зависела дорога, по которой пойдет группа. Сталкер знал свое дело отлично, он не медлил, но и не торопился, взвешивая каждый шаг, потому что понимал – на нем лежит ответственность за жизни группы.

Василиса обернулась на мгновение в сторону Жени. Эмоции на его лице девушка не разобрала, но взгляд был какой-то отрешенный, будто происходящее вокруг перестало его касаться. Списав все на усталость и стрессы, Титова вновь вернулась к дороге. Не хватало еще влететь куда-нибудь, когда до красной финишной ленты было рукой подать.

– Ложись! – вывел ее из приятных мыслей голос, которому она подчинилась не задумываясь.

Свинец, не найдя заветной цели в виде проводника, пробил лобовое стекло находившейся неподалеку иномарки и прошел навылет, оставив в заднем стекле после себя дыру и паутину из трещин.

Девушка переползла под прикрытие автомобиля, следом, не заметив Василису, на нее свалился боец группы. Не ожидая встретить Титову, он вскинул оружие, но вовремя признал в ней свою.

– Кто это?! – спросила она.

– Засада, – четко ответил мужчина.

Вытащив тактическое зеркало, он осмотрел проспект, но врага так и не обнаружил. Тогда, не сговариваясь, молодые люди подняли головы вверх, к домам и, не теряя больше ни секунды, сорвались с места. Титова взяла курс к ближайшему укрытию – входу в подъезд. Краем глаза она успела заметить еще один знакомый силуэт – танталовец, заметив, откуда по ним вели огонь, пытался прицелиться, но ненадежное укрытие в виде грузовика его не спасло. Метким выстрелом у бойца забрали самое ценное – жизнь.