Ольга Крамер - Новая Зона. Излом судьбы

Сталкер, поднявшийся вместе с ней, побежал ровно в противоположную сторону. И только оказавшись в доме, она поняла, почему боец поступил именно так.

Это была не случайная засада – танталовец это понял сразу, Василисе же не хватило времени, чтобы это осознать. Нападающие знали, по какой дороге пойдет группа, тщательно продумали место для атаки и знали – подъезд хорошее укрытие от стрелка, потому что единственное.

Титову ждали, она успела это ощутить шестым чувством, как только оказалась внутри. Взгляд чужака, направленный на нее через мушку прицела, она почувствовала всем нутром, вмиг задохнувшись от страха. Она хотела было упасть на пол, уходя от автоматной очереди, но на бетоне в полуметре пузырилась фосфоресцирующая зеленым цветом жидкость, в которую она не влетела только чудом. Такое ей уже доводилось видеть в метро – угодив в похожую лужу, крыса вмиг растворилась. Кислота. Страшная смерть. Бежать назад нельзя – сразу пристрелят. Куда ни денься, везде окружает смерть.

Звуки выстрелов, отразившись эхом от стен, сначала оглушили ее, а потом отозвались сильной болью в плече. Уже приготовившись к тому, что вот-вот она увидит свет в конце тоннеля, Титова опешила, когда поняла, что она до сих пор жива. За ее спиной, прильнув к прицелу автомата, стоял Женя. Именно он и сразил серую тень в подъезде. Не успей он раньше, раной в плече Василиса бы не отделалась.

– Спасибо, – охрипшим голосом сказала она.

– Уходим, – ответил Фролов и грубо дернул девушку.

Парень перепрыгнул опасную лужу и, перешагивая через несколько ступенек, преодолел лестничный пролет. Заметив, что девушка за ним не следует, он обернулся и вопросительно посмотрел на нее. В темноте немого вопроса и ненависти в Женином взгляде Титова увидеть не смогла.

На улице прогремел взрыв, Василиса обернулась, но ничего не смогла рассмотреть.

– Ты так и будешь стоять? Идем, поднимемся на крышу, перейдем по ней до первого подъезда и вылезем через окно первого этажа во двор.

– Мы просто уйдем?

– Нет, не просто, со спецэффектами! Под канонаду выстрелов и взрывы гранат. Или пойдешь играть в героя? Сдохнуть за компанию – это же самая хорошая идея, которая только могла родиться в твоей гениальной голове!

– Надо помочь им. На нашей стороне неожиданность, враг думает, что мы погибли здесь.

– Вперед, – махнул рукой Женя в сторону выхода. – Иди, спасай. Как будешь это делать? Ведь стреляешь ты чуть хуже, чем соображаешь.

Вновь разорвалась граната, дрогнули стены, посыпалась с потолка штукатурка.

Человечность со здравым смыслом боролись недолго. Перепрыгнув кислотную лужу, Титова поравнялась с Женей, но тот неожиданно развернулся и спустился, вернулся к трупу, снял с него оружие и толкнул тело в аномалию. Вязкая субстанция с радостью приняла в себя жертву, ярче засветила зеленым цветом, запузырилась и выбросила из себя зеленое облако. Машинально зажав нос и рот ладонью, пилот отскочил назад.

Тело сталкера растворялось в кислоте буквально на глазах. Сначала за считаные секунды разъело экипировку, затем кожу, и даже кости для этой аномалии не являлись проблемой. Казалось – она могла разъесть все – от органики до самого прочного металла.

Не тратя больше время на лицезрение действия аномалии, пилот начал подниматься на крышу. Уже на втором этаже он услышал характерный звук. Это мучительно рвало девушку, которую настолько отвратило увиденное зрелище. Утерев рот рукавом и не успев как следует отдышаться, она на трясущихся ногах поспешила за пилотом. Дверь, ведущая на крышу, была заперта навесным замком. Машинально дернув его, Фролов не без радости почувствовал, что древесина, на которой держатся петли замка, давно сгнила. Вырвав с корнем петли, пилот отбросил замок в сторону.

– Давай, – забравшись на чердак, Женя протянул руку девушке и помог ей подняться.

Через пробоины в крыше сочился дневной свет, которого хватало для того, чтобы не споткнуться о хитросплетение труб, проводов и каких-то тряпок, невесть откуда здесь взявшихся. Женя шел осторожно, потому как только поднявшись, сразу приметил несколько аномалий, электрические молнии которых ползли по полу и искрились. Если бы все ловушки были заметны издалека, жизнь в Зоне стала бы проще. Но слово «проще» для этого места самое не подходящее.

Молодые люди остановились, только когда добрались по чердаку до конца дома. Пилот замахнулся прикладом, чтобы выломать хлипкую дверь, ведущую в подъезд, но Василиса его остановила. Девушка сидела на корточках перед небольшим квадратом вентиляционного окна и почти не шевелилась. Когда подошел пилот, она молча уступила ему место. Улица с этой позиции просматривалась отлично, но то, что он увидел, хоть и было ожидаемым, сильно огорчило. Из пяти человек, сопровождающих их к ученым, четыре трупа. Присмотревшись, Женя так и не заметил пятого бойца – ни живым, ни мертвым. Уже прекрасно зная, что доверять здесь никому нельзя, даже себе, пилот предположил, что это был наводчик, потому его и не тронули. Ведь откуда-то нападающие знали, где именно пойдет группа. Проводник мог выбрать любой другой маршрут, в конце концов свернуть с намеченного, ведь в Зоне нельзя наверняка проложить дорогу из точки А в точку Б. По ходу движения будет очень много изменений, Зона даст для этого миллион самых различных причин. Пилот спиной ощутил, как Василиса, стоящая совсем рядом, нервничает и боится. Она топталась на месте, не зная, куда себя деть и куда бежать. Раньше такого за ней замечено не было или, может быть, пилот не хотел этого замечать? Тот человек, оставшийся запертым в зазеркалье, в Василисе старался видеть только хорошее, в том числе сильный характер и бесстрашие. Что изменилось в девушке сейчас? Женя обернулся вполоборота, посмотрев на нее исподлобья. Нет, она не изменилась, просто раньше пилот отказывался замечать в ней что-то плохое, ища благородные оправдания всем ее действиям, даже самым страшным. Тот Женя видел в Титовой железную леди, мудрую, благородную, сильную, не знающую страха. Идеализировал, превознес ее до вершин, не заметив, что она – обычный человек, не всегда принимающий верные решения. Внутри пилота зашевелилось неприятное, очень противное чувство разочарования в человеке. Разочарование не в Титовой, а в себе, не способном хорошо разбираться в людях. Человек, запертый сейчас в стеклянном лабиринте, никогда в этом не признается, но Женя, который здесь и сейчас, легко сумел это сделать. Трудно поверить, что в одном человеке может быть столько злости, ненависти и обиды. Еще трудней поверить, что все это пилоту удавалось сдерживать в себе, давить чудовище, тварь, готовую идти ради своей цели по головам. Нести добро и свет, когда внутри тебя бушует тьма.