Константин Назимов - Камарад [СИ]

Хм, перед глазами заросли — ольха все заполонила и никогда не догадаешься, что здесь раньше стояла техника. Николай отвел меня в полуразрушенное здание, на крыше которого те же деревья и высокая трава. Со стороны, если не знать, не найдешь сюда дорогу, так как продирались сквозь заросли. Внутри этого огромного бокса валяются ржавые железки, в углу полуразобранный движок, пластины рессор. Как так получилось, что сборщики металла не добрались до такого лакомого куска? Тем более что, по словам Николая тут проживали алкаши, да старики. Последние-то на подобное никогда не пойдут, а вот за бутылку… Впрочем, это же глубинка, а если сюда ни на чем добраться никто не мог, то и вывезти это проблематично. Дед, тем временем, прошел к дальней стене и с кряхтением поднял люк. Оказалось, что под бетонными перекрытиями стоят две цистерны.

— Ни хрена себе бочки! — изумился я. — Они полные?

— Нет конечно, в одной и вовсе на дне, во второй чуть меньше половины.

На взгляд цистерны кубов по сто и если в одной четверть, то это, прикинул и присвистнул! Получается где-то двести пятьдесят тысяч литров!

— Отлично! — потер руки, но потом приуныл, представив, как отсюда соляру таскать. Это же все на своем горбу и никак иначе. Камарада близко не подогнать или вырубать дорогу, нет, мой танк сюда не пройдет. Убедился, когда осмотрел заросли ольхи.

— Кирилл, нам бы к девочкам вернуться, а то они наверняка уже завтрак приготовили и теперь на нас «ножи» точат! — вдруг спохватился дед, отвлекая меня от раздумий.

Ну, мне-то положим они ничего не сделают… наверное, а Николая жалко, да и поесть не мешает, поэтому мы скоренько вернулись в машину и погнали к «девочкам».

— Слушай, а почему соляру-то бросили? — поинтересовался у Николая, когда поехали к его дому.

— Ой, да не до того всем было, — махнул он рукой. — Тут когда стали разворовывать дым коромыслом стоял! А топливо стоило копейки, да вытащить его сложно. Тем не менее, притаскивали пару бензовозов и выкачивали. По нашей дороге проехать-то они могли только на буксире за гусеничным трактором. Пару раз колеса отрывали, потом и бросили эту затею. Да и на хрена, если тот же ДТ-75й стоил дороже, чем тут хранилось.

В принципе, понятно: обобрали развалившийся колхоз, вернее, разорили и обворовали, а мелочь бросили. Да и не слишком в те времена солярка требовалась, легковых машин на ней единицы катались.

В доме Николая нас встретили насупленные дамы. Как сговорились! Губы поджаты, брови нахмурены, руки в бока уперты. Не, против поведения Оксаны, ничего не имею, но Вика-то чего?

— Ой, девочки! Улыбнулся Николай, а мы вот эксперимент проводили и немного застряли, — улыбнулся им дед и прошел за стол.

— Руки вымой, старый! — рявкнула на него жена. — Каждый день одно и тоже!

— Да, да, — закивал он и кивнул мне в сторону коридора.

В сенях открыл дверь чулана, а там… стоит полноценная ванная комната. Ну, пол и стены деревянные, нет мраморной плитки, зеркал в полстены, но унитаз самый настоящий, рукомойник и ванна.

— Это что? — удивился я.

— А ты думал, что удобства у нас во дворе? — усмехнулся дед. — Банька-то есть, летом мы со старухой любим косточки там попарить, но зимой, когда сильный холод, — он отрицательно покачал головой. Повернул кран и сполоснул руки, глянул на себя в небольшое зеркало и потрогал щетину, махнул рукой, мол сойдет, после чего, не закрывая кран, уступил мне место.

— Горячая вода? — не смог удержать удивления, под ухмылку довольного деда. — Слушай! А канализация?

— Греба позаботился, — пояснил Николай.

Я же чуть по лбу себе от досады не заехал. Как же мог забыть, что у них тут высокие, вернее, не земные технологии! Поэтому-то в доме все удобства. Отделка вот не очень, но на сегодня любой из поселенцев такой роскоши не имеет. Ну, некоторые могут позволить себе дизельные генераторы, но включают их крайне редко. Вымыл руки и глянул на себя в зеркало. Хм, щетина уже на бороду намекает.

— Коль, станка нет? — провел по щекам и вопросительно глянул на деда.

— В тумбочке возьми, — кивнул он. — Ты только осторожно, эта хрень иномирская режет что тот скальпель.

Запечатанные десяток станков, которые на своем окончании не имеют привычных стальных лезвий. Хм, покрутил в руках баллон с выдавленным барельефом пены. Поднес к ладони и сдвинул ползунок. В руке образовалась ароматная белоснежная шапка.

— Там еще гель после бритья, который порезы убирает, — кивнул дед на открытую тумбочку, а потом добавил: — Ладно, ты пока брейся, а я к дамам пойду, что-то мне их настрой не нравится.

Н-да, прав оказался Николая, четыре пореза от станка, но щетину соскоблил на раз! Печально бросил взгляд в сторону ванны, представив, что в ней можно понежиться, желательно с Викой, но такой возможности может и не представиться. Времени мало, а то, что она на меня может обидеться в голове не желает укладываться.

На кухне меня уже не поразил полупрозрачный куб, на котором происходит готовка, как и обычный шкафчик, в котором на каждой полке поддерживается определенная температура. А вот пирожки с яблоками и капустой меня привели в восхищение. А чашечка ароматного кофе и вовсе в блаженное состояние. Не хватает лишь тапочек, газеты, телевизора и сигареты.

— Эх, блаженство! — похлопал себя по животу. — Вы настоящая кудесница! — сделал комплимент Оксане.

— Да, моя красавица такая! — гордо, поддакнул дед.

Показали они мне и оставленный им Гребом прибор для омоложения. Ну, как прибор? Двух метровый саркофаг из непонятного материала, на вид пластик, но под рукой чувствуется металл. Никаких обозначений и кнопок, имеет семь дверок.

— Греба говорил, что если нужно подлечить определенную часть тела, то нет необходимости полностью закрывать этот ящик. Допустим: болят ноги, то улегся и закрыл дверку, которую собрался излечить, — похлопал по поверхности этого странного прибора дед.

— Так почему вы не хотите лица-то омолодить? — спросила Вика, задумчиво теребя прядку своих волос.

— Страшно, — развел руками Николай.

У Вики же разгорелись глаза, она явно что-то задумала. Вот подошла к Оксане и стала шушукаться. Дамы бочком вышли из комнаты, что-то бурно обсуждая и бросая на нас подозрительные взгляды. Ну, догадываюсь, что Вика пытается убедить Оксану рискнуть и, думаю, она ее дожмет. Я же потер непривычно гладкую щеку и сказал Николаю:

— Мы тут в лесу пацанов оставили, они не смогли жить в поселении…

— Твою в качель! Одних в лесу! Да ты охренел! — перебил он меня.

Мне осталось только криво улыбнуться и выслушать его гневную отповедь. Н-да, чувствуется старой закваски дед.

— Так, Кир! Поехали за детьми! — вынес он вердикт.

— Не все так просто, — покачал головой. — Мне до них пару суток ехать, — подумал и уточнил: — если никого на пути не встречу, то сутки, дорогу знаю. Но там их еще отыскать нужно, они же схоронились где-то.