Максим Бондарчук - Созвездие химеры [СИ]

Писклявый голос донесся из-за спин Виктора и Елены. Вандеркол сидел на своем месте, выпуская изо рта небольшие порции сероватого дыма.

— Толпа очень чувствительный организм. Они верят в него, поклоняются ему, готовы на все ради него. Как вы собираетесь убедить их в этом?

— Пока не знаю, но думаю над этим.

Мужчины переглянулись между собой. Вилль, стоявший все это время позади всех, достал небольшую квадратную бутылку и, открыв ее, налил себе стакан.

— Вы должны понять нас, Сергей. На кону стоят не просто интересы определенных кругов и их компаний, а наше будущее. Трущобы дают почти тридцать процентов всей нашей прибыли…и вашей тоже. Если пустить на самотек весь этот маразм с пророками и мессиями, то в ближайшем будущем мы просто потеряем контроль над этой территорией. Вы можете пойти на подобный риск?

— Нет. — коротко ответил Сергей и посмотрел на Габриэля, который допивал первую порцию виски.

Затем слово взял Виктор. Поднявшись со стула, он подошел к столу и положил перед глазами Сергея стопку бумаг-заявлений, в которых значилось требование от имени всех промышленников, задействованных в работах и разработках месторождений в Трущобах.

— Вы давите на меня? — язвительно заговорил Сергей, раскладывая стопку на отдельные листы и стараясь быстро прочесть каждый.

— Нет, просто ставим перед фактом, что проблема задевает всех и каждого, поэтому вы должны со всей серьезностью отнестись к решению сложившейся ситуации.

Так оно и было. Одного лишь беглого взгляда по записям было понятно, что в случае спускания на тормозах всей проблемы, отток с рынка горнодобывающей промышленности мог составить почти восемьдесят процентов, что в одночасье превращало всю его империю в руины.

— Ну хорошо, — капитулируя, заговорил Сергей, — чего вы от меня хотите?

— Это очевидно, — перехватил разговор Вандеркол, — решить проблему с этим незнакомцем.

Он встал на ноги, слегка поправил замявшийся край своего пиджака и медленно подошел к бару, где в это время стоял Вилл. Налив стакан, он маленькими глотками проглотил солидную порцию алкогольного напитка и только после продолжил говорить. Все собравшиеся наблюдали за его речью. Из его губ, сплюснутых, как два тоненьких бумажных листа, вылетали какие-то непривычно писклявые, неприятно резавшие слух, слова.

— Вы совершили очень много необдуманных поступков, мой дорогой друг, в особенности, то, что не посоветовавшись с нами, решили устранить Оливию Пирс, с чем лично я был бы категорически против.

— Это почему же? — недоумевая спросил Сергей.

— Вопрос с бунтовщиками был не настолько остр, как могло показаться на первый взгляд. Все было на своих местах и работало как хороший отлаженный механизм. Люди работали днем, а ночью, когда им позволяло время и силы — убегали, как крысы в свое вырытое Подземелье, чтобы в очередной раз наслушаться бреда этой сумасшедшей. Но итог был какой? Они все равно утром шли на работу. И так изо дня в день, из года в год. Все было хорошо, до тех пор пока вы вдруг не решили все испортить.

— Я действовал в интересах всех членов Совета.

— Глупости, — вновь перебил его слова Вандеркол. На этот раз так резко и грубо, что остальные, женщина и мужчина, невольно переглянулись. — Люди в Трущобах подобны крысам в своей маленькой норе. Они работают там, рождаются и умирают. Крысы никогда не нападают на людей, пока у них есть место для отступления, маленькая лазейка, которой они могут воспользоваться в случае полного отчаяния. Оливия была этой лазейкой и, убив женщину, вы перекрыли им последний путь для отступления. Вот они и принялись огрызаться, оскаливаться, пытаться самостоятельно выбраться из сложившейся ситуации. Можно сказать, что вы сами родили на свет этого мессии. Создали ее для них и теперь, видя как складывается ситуация, не можете решить как действовать дальше.

Вандеркол еще раз налил себе янтарной жидкости из бутылки и в туже секунду проглотил ее, отложив стакан в сторону.

Сергей хотел было ответить на эти слова, но в разговор внезапно вмешался Габриэль Вилл. Оттолкнувшись от стойки и едва держась на худых, как ветки иссохшего дерева, ногах, он прошел вперед, обогнув стоявшего рядом Джона, и негромко заговорил.

— Давайте будем честны друг с другом, дорогие коллеги. Ситуация действительно вышла из-под контроля и никто, даже наши советники и люди на местах не могут предсказать дальнейшие события в Трущобах и прилегающих к ним районах. Да, проблема с Оливией была не так остра, как мы думали, но взглянув на нее с несколько иной стороны, можно заметить, что отсутствие вообще каких-либо действий могло в будущем привести к куда более серьезным последствиям чем сейчас.

— Вы оправдываетесь, господин Виллль, — громко ответил Виктор.

— Отнюдь, я лишь говорю то, что вы все, да и остальные члены совета, которые доверили вам свои интересы, прекрасно понимали все эти годы. Просто никто не хотел брать на себя ответственность за дальнейшие события, которые, безусловно, должны были произойти после смерти этой женщины. Нужен был «козел отпущения», если, конечно, можно так выразиться.

Он ехидно окинул взглядом всех людей в кабинете, ловя каждое движение. Неподвижной оставалась только Елена Штефф. Ее непробиваемое лицо в эти минуты не выражало ровным счетом ничего. Однако даже в такой ситуации Вилль видел, что его слова нашли отклик в ее сознании, хотя эмоционально она это никак не выражала.

— Что вы пытаетесь нам сейчас сказать? — спросила женщина.

— Я хочу, что бы мы все сейчас не пытались свалить всю вину за случившееся на кого-то одного, а вместе сосредоточились на поисках решения.

— Судя по вашему тону, господин Вилль, оно у вас безусловно имеется. Не так ли?

Он одобрительно кивнул и подошел к огромному стеклу, откуда сейчас можно было увидеть почти все Трущобы.

— Пусть строят, не стоит им мешать в этом. Сейчас эта стела для них нечто более чем просто кусок бетона с железом. Это символ. Такой же, как когда-то была Оливия. Если мы попытаемся воспрепятствовать им в этом, или, не дай бог, уничтожить, то мы тем самым выпустим джина из бутылки, взбунтовав и без того возбужденное и недовольное общество.

— Вы предлагаете закрыть глаза на все это? — послышался вопрос от женщины.

— Нет. Ни в коем случае. — не отворачиваясь от окна, ответил Габриэль. — Я хочу выкроить для нас время, чтобы мы смогли разузнать все про этого мессию.

— Проклятье! — резко вскочил со своего места Вандеркол. — Вы тут все с ума что ли посходили!? Какой пророк? Какой мессия? Нет такого человека. Это миф. Легенда, которая родилась сама по себе внутри отчаявшейся толпы после смерти Оливии.

— А как же десятки свидетельств об удивительных исцелениях, — внезапно заговорил Виктор, — все те, кто приходил в порт и исцелялись от недугов, перед которыми была бессильна местная медицина.