Анджей Сапковский - Божьи воины [компиляция; с иллюстрациями]

Неброскость не спасла лечебный амулет — для мартузов Гурковца все имело ценность, олово тоже. Потеряв кожушок, шапку, кошелек, пояс и венецианский стилет, Рейневан потерял и перстень — хорошо еще, что не вместе с пальцем. А вот застегнутый на руке повыше локтя волосяной периапт для обнаружения магии не привлек внимания обыскивающих и уцелел. И теперь был единственной вещью, на которую узник мог рассчитывать.

А на что-нибудь рассчитывать узник должен был — к тому же не затягивая. Рейневан сообразил, что с последнего обеда прошло двое суток. Сорок восемь часов он не ел и почти не пил.

— Visum repertum, visum repertum, visum repertum [638] Увидено, обнаружено ( лат. ). . Кабустира, бустира, тира, ра.

Повторенное заклинание дало не больше, чем произнесенное впервые. Стены oubliette — или, как это называл де Бергов, уморильни — засветились как фосфор, разгорелись, как трухлявый пень в лесу. Подтверждалась невеселая истина о перекрытии ямы каким-то сильным защитным заклинанием. В то же время не светился, не источал ни малейшего свечения прикованный к стене скелет, в котором Рейневан угадывал Рупилиуса, крупного теоретика и практика чернокнижецких тайн. Крупный ли, нет ли, Рупилиус, представший в виде радостно лыбящегося скелета, в противоположность стенам никакой магии не излучал, из чего, несомненно, следовало, что дела магиков гораздо устойчивее, нежели они сами.

Рейневан несколько пал духом — у него была тихая надежда, что периапт позволит обнаружить что-нибудь, что в его положении оказалось бы полезным. Ведь будучи чародеем, Рупилиус мог пронести в яму какие-нибудь магические предметы, хотя бы в заднем проходе, как в свое время сделал заключенный в Башню Шутов магик Циркулюс. Однако при Рупилиусе Силезце не было ничего. И он был здесь, подсказывал рассудок, сидел в углу и щерил зубы посреди других истлевших и поломанных костей. Если б у него были другие возможности, подсказывал рассудок, он бы так не кончил.

Строго приказав рассудку помалкивать, Рейневан приложил амулет к губам, потом ко лбу.

— Visum repertum, visum repertum, visum repertum…

Руки у него немного дрожали, шепот с трудом проходил сквозь гортань и губы. Докучал голод. Жажда еще больше. Его начало охватывать очень неприятное чувство.

Чувство отчаяния.

Он не знал, сколько прошло времени, как долго он уже был в заточении. Счет времени он терял быстро, то и дело погружался в сон, порой неровный и мгновенный, порой глубокий, близкий к летаргии. Органы чувств обманывали, он слышал голоса, стоны, всхлипывания, скрип камня о камень, удары металла о металл. Где-то далеко, он мог бы поклясться, смеялась девушка. Кто-то, он поклялся бы, пел:

«Типичные проявления, — подумал он. — Голод и обезвоживание начинают брать свое. Я теряю разум. Схожу с ума».

И неожиданно случилось нечто, уверившее его в том. Что он уже сошел.

Противоположная стена узилища пошевелилась.

Щели стены явно деформировались, заколебались, как тронутая ветром узорчатая ткань. Стена вдруг вздулась, как парус, превратилась в огромный, быстро растущий пузырь. Пузырь лопнул с клейким звуком. И из него что-то выделилось.

Это что-то было невидимо, явно скрыто под чарой. Однако, ошарашенный, замерший и втиснувшийся в угол Рейневан видел контуры фигуры, фигуры прозрачной, меняющей форму, переливающейся при движении словно вода. Он понял, почему вообще в состоянии это видеть. В яме все еще висели остатки чары, высланной обнаруживающим магию периаптом.

Прозрачная фигура не заметила его, перемещаясь плавно в сторону скелета Рупилиуса. А Рейневан вдруг с ослепительной уверенностью понял, что это может быть его единственный шанс.

— Video videndum! [639] Вижу видимое! ( лат. ) — крикнул он, держа амулет в руке. — Алеф Тау!

Фигура материализовалась так бурно, что ее аж пошатнуло. И это серьезно облегчило Рейневану задачу. Он словно рысь прыгнул на пришельца, вцепился, повалил на глинобитный пол. Изо всей силы всадил кулак под ребра. Воздух вышел из пришельца вместе с ругательством, а Рейневан схватил его за горло. То есть хотел схватить, потому что неожиданно получил удар головой в лицо. И хоть у него аж в глазах потемнело, он ответил таким же ударом, калеча себе лоб о зубы. Получивший удар выругался снова, а потом неразборчиво крикнул. Обнаруживающий магию амулет начал действовать автоматически, в яме посветлело. «Ну конечно, — успел подумать Рейневан, чувствуя, как какая-то страшная сила поднимает его в воздух. — Это, несомненно, чародей, человек, знающий магию, — подумал он. — Я нарвался на магика», — подумал он за мгновение до того, как с жуткой силой треснулся о стену. Сполз и свернулся в клубок, не способный на какие-либо действия.

Пришелец тронул его носком башмака и тихо спросил:

— Ты жив?

Рейневан не ответил.

— Кто ты, черт побери, такой?

Он не ответил и на этот раз, свернулся еще сильнее в клубок. Пришелец наклонился, поднял с пола амулет.

— Периапт Висумрепертум, — распознал он с нотками удивления в голосе. — Неплохо изготовлен. А мою фа-фиаду [640] накидка-невидимка ( ирланд. ). ты увидел с помощью Заклинания Истинного Видения… Толедо?

— Alma … — простонал Рейневан, ощупывая голову и затылок. — Mater… Nostra… Clavis… Salomonis?

— Ладно, ладно, достаточно, обойдемся без демонстрирования. Кто изготовил Висумрепертум? Ты?

— Телес… Йост Дун. Из Опатовиц.

— И из Гейдельберга, — небрежно добавил пришелец. — Как там у него?

— Все здоровы.

Пришелец переступил с ноги на ногу. Это был сорокалетний на первый взгляд мужчина, невысокий, полный, широкоплечий, сгорбленный как бы под весом собственных плеч. На нем была серая, простая и не очень чистая одежда слуги или подмастерья. Однако Рейневан мог бы поспорить на что угодно, что пришелец не был ни подмастерьем, ни слугой.

— Дашь слово, — спросил пришелец, ощупывая нос, — что не бросишься на меня снова?

— Не дам.

— Э?..

— Я должен отсюда выбраться.

Мужчина какое-то время молчал.

— Понимаю, — наконец сказал хрипло. — Сидишь в oubliette , я знаю, для чего служит oubliette . Я принесу тебе еду и напиток. Только не делай из этого слишком далеко идущие выводы.

Рейневан поглощал хлеб, колбасу и сыр так, что едва успевал дышать. А жидким пивом чуть не захлебнулся. Насытив первый голод, стал есть медленнее, жевать тщательнее. Мужчина в серой одежде слуги с интересом присматривался к нему. Рейневан, наевшись и напившись, ответил тем же.

— Отто де Бергов, — бросил мужчина. — Тот кто тебя сюда засадил. Он знает о твоих магических способностях?

— В общих чертах.