Мари Лу - Warcross: Игрок. Охотник. Хакер. Пешка [litres]

– Я что, наконец появилась в каком-то таблоиде? – дразню я.

Рен усмехается.

– Типа того, – отвечает он. Из-за его слов по моей спине бегут мурашки. – Пойдем. Мы можем поболтать в моей комнате.

Если я не пойду с ним, это будет выглядеть подозрительно. Так что я следую за ним по коридору в комнату. «Ничего страшного», – говорю я себе. Кроме того, у меня будет возможность, которая редко выпадает охотнику: поговорить с преследуемым.

Я никогда раньше не приходила сюда, но сразу ясно, какая комната его: из коридора я слышу приглушенную ритмичную музыку, едва уловимую.

Рен становится перед дверью, и она отъезжает в сторону. За ней открывается огромная комната, подсвеченная неоново-голубым светом. Он заходит внутрь. Я секунду медлю, а потом следую за ним.

Комната Рена сильно отличается от моей, словно он подогнал ее под свой вкус. Вдоль стен стоят пенопластовые кубы, а в центре комнаты – стол в виде арки, нависающий над системой парящих экранов. На некоторых из них, кажется, шумомеры, на других – графики и показатели, которые я не могу распознать. Музыкальная клавиатура и панель с рычажками присоединены к изогнутому столу. Наушники с крыльями лежат на столе. Комната пульсирует глубоким ритмом, из-за которого вибрирует пол и бьется в такт мое сердце. Я впечатлена, и взгляд восторженно блуждает по комнате, пока я ищу какие-либо зацепки. Незаметно я поднимаю взломанный профиль Рена, и его информация светится в виде полупрозрачного текста вокруг него.

– Ты хотел поговорить о Хидео? – спрашиваю я.

Он кивает, а потом садится и крутится в кресле. Надевает золотые наушники на шею.

– Да. Когда мы впервые встретились, ты сказала, что слушала мою музыку и раньше, не так ли?

Я киваю.

– Я была фанатом твоей музыки с тех самых пор, как ты впервые появился на французской сцене.

– Ого, – он улыбается мне, но я не могу понять, искренняя ли это улыбка. Рен играет с парой клавиш на пульте. – Я не знал, что ты так давно обо мне знаешь.

«Я не знал, что ты так давно обо мне знаешь». Сразу же в голове раздается тревожный колокольчик.

– Ты держался в стороне от шумихи, – аккуратно отвечаю я. – Словно не хотел пока, чтобы тебя заметили.

Рен откидывается в кресле и закидывает ноги на стол.

– Все мои ранние работы были на французском. Не знал, что ты говоришь на моем языке.

Я наблюдаю, как он натягивает наушники, и мое сердце начинает биться быстрее. «Я не знал, что ты говоришь на моем языке». Он имеет в виду французский или язык хакеров?

– Как это связано с Хидео? – спрашиваю я, пытаясь вернуть разговор к прежней теме. – Он тоже твой фанат?

– Я сочиняю трек, чтобы подарить ему, когда турнир закончится, – продолжает Рен, его голос беззаботен. – Чтобы поблагодарить его за участие в Wardraft̕е. Хотел услышать комментарии человека, который хорошо знает Хидео, а также мою музыку. Ну, чтобы понять, понравится ли ему такое, – в этот момент он выжидающе смотрит на меня. – Кажется, вы с ним друзья.

«Он знает. Знает ли он?» Я продолжаю улыбаться и лишь пожимаю плечами.

– Правда? – спрашиваю так же беспечно.

– По крайней мере, об этом шепчут все таблоиды.

– Ну, – отвечаю я, не отрывая взгляд от него, – у всех нас есть друзья на самом верху, не так ли?

Рен какое-то мгновение смотрит на меня, но потом отворачивается:

– Вот, послушай. Мне не помешала бы помощь.

Однажды Рен сказал в интервью, что ему не нравятся комментарии посторонних по поводу его работы. И только посмотрите на него – протягивает мне наушники, а я не знаю, что и думать. Он подбадривающе улыбается, и я протягиваю руку, беру наушники и надеваю их.

Это низкий бас наедине с мягкой красивой скрипичной мелодией и чем-то похожим на колокольчики. Женский голос начинает петь:

« Давай разгонимся по Токио от нуля до ста. Да, словно время не ждет», – поет она.

Я слушаю и смотрю на Рена. Песня о Токио.

А потом я слышу строчку, которая заставляет меня вздрогнуть.

«Давай уйдем красиво, да, пора уйти красиво».

Этот же трек играл в какой-то момент в «Пиратском логове».

«Он пытается подловить меня». Я бросаю быстрый взгляд на Рена и вижу, что он задумчиво изучает мое лицо. Он написал тот трек, что играл во время игры Darkcross, а теперь он дает мне его послушать, чтобы понять, узнаю ли я его. Судя по тому, как он смотрит на меня сейчас, он понимает, что я уже слышала эту песню. А это значит, что я была в «Пиратском логове» одновременно с ним.

«Он знает, что я слежу за ним. Он знает, что я слежу за Нолем».

Рен забирает наушники. Его взгляд все еще прикован ко мне:

– Думаешь, Хидео понравится?

Его слова теперь звучат зловеще, и я стараюсь выглядеть спокойной.

– Трек хороший. Может, он даже включит эту песню в турнир в следующем году.

– Может, он добавит ее в финальную игру этого года, – говорит Рен с улыбкой. Он наклоняется вперед, опираясь локтями на колени и пригвождает меня к полу немигающим взглядом: – Нужно же уходить красиво, не так ли?

Я улыбаюсь и киваю на его замечание, но оно звучит как едва завуалированная угроза. Мое сердце бьется быстрее. «Давай уйдем красиво». Теперь, когда Рен повторил ту же строчку из «Пиратского логова», даже если она могла ничего не значить, мой ум приходит к другому заключению. Что бы группа Ноля ни пыталась сделать, вмешав в это города по всему миру, вмешав жизнь Хидео, – это случится в последний день турнира.

И теперь он знает, что я замешана в этом.

Пару часов спустя я встречаюсь с Хидео в его личной машине. Я все еще не могу отойти от разговора с Реном. «Возможно, его слова были недвусмысленны». И этот музыкальный трек был не случайным. Он знает, что я следила за ним в «Темном мире», или как минимум знает, что я тоже была в «Пиратском логове» в то же время.

Если Хидео и замечает мою тревогу, то вслух ничего об этом не говорит. Кажется, его мысли тоже чем-то заняты. Даже без соединения через «Линк» я чувствую его беспокойство. Что-то заставляет его смотреть в сторону. Что-то, что заставило его прервать тогда наши поцелуи в доме. Я сомневаюсь, стоит ли рассказывать ему о разговоре с Реном, и решаю пока промолчать. Все это пока слишком размыто. Мне нужно докопаться до сути.

Мы медленно едем под дождем. Несколько часов спустя мы доезжаем до лесистых окраин Токио, где город уступает место покатым холмам и узким улицам из аккуратных трехэтажных зданий с элегантно загнутыми черно-красными крышами. Дорогу окаймляют сосны. Один-единственный пешеход бредет по тротуару, а садовник аккуратно подравнивает живую изгородь неподалеку – и, если не считать тихого «чик-чик-чик» от его ножниц, вокруг стоит тишина. Машина наконец останавливается в конце улицы, возле дома, где округлые кусты и камни украшают подъездную дорожку. Горшки с цветами стоят вдоль нее ровными рядами. У входа горит фонарь, хотя еще не стемнело.