Ричард Кирк - Необходимые монстры

– Я, – продолжил Агнец, – приверженец откровенного разговора, господин Мох, так что не стану плясать вокруг да около. Нам необходимо обсудить ваше обязательство. – Мужчина указал на лисицу.

– Мое обязательство? – Этот кулон Мох видел не в первый раз.

– Вы знаете, что это?

– Откуда он у вас? – Мох далеко не был уверен, что хочет услышать ответ.

– Я ношу его в кармане уже немало лет, – сказал Агнец. – Как напоминание. – Пошарив по столу, он подобрал кулон и уложил его на ладонь. С привычной легкостью повернул его, словно игрок потёртый амулет. Кулон исчез в рукаве. – Он принадлежал одной девочке. Вы знали её под именем Мемория. В общем-то, вы ей его и подарили, ведь так? Вы были влюблены в неё.

– Кто вам это рассказал? – набычился Мох. Что-то вроде трескотни цикад в голове грозило расколоть ему череп.

– Эту лисичку я взял не у Мемории, – произнёс Агнец, будто и не слыша Моха. – Я взял её у человека, который должен мне большую сумму денег. Человека по имени Джон Машина.

– Не понимаю, какое это имеет отношение ко мне, – сказал Мох. – Мемория мертва, а Джона я не видел с тех пор, как она погибла.

– Позвольте мне внести ясность. Она не погибла, она не утонула. Случайность, но в той жуткой передряге она выжила.

– Её падение не выходило у меня из головы всякий день с тех пор, как это произошло, – выговорил Мох. – Океан тогда озверел. Не понимаю, как она могла выжить.

– Я знаю наверняка, что ей это удалось. Её вынесло на хребет, где полно заброшенных шахт. Это удержало её на поверхности, хотя она и была без сознания. Позже отливом её снесло на литораль, заиленные участки берега, выходившие наружу при отливе. Там её и нашли любители покопаться в прибрежной грязи – скорее мёртвую, нежели живую. Вообразить себе не могу, чтобы она долго протянула, если бы не эти падальщики. Так что можете не сомневаться. Мемория жива по сей день, стала взрослой женщиной, само собой. Однако, по-видимому, никто не знает, куда она подевалась – в том-то и проблема. У меня есть желание отыскать её – и как можно скорее.

– Зачем? – Мысли лихорадочно крутились в голове Моха, пытавшегося разобраться в последствиях того, что он услышал. Агнец перестал раскачиваться.

– Когда я увидел, как она красива, на что способна, я безо всяких сомнений понял, что она изумительнейшее из существ. Истинное сверхъестественное существо, свет, дух очищающий, способный вырвать меня из отстоя мира сего. – Голос его перешёл на рык. – Она моя собственность. Я купил её у Джона Машина, а он обманул меня.

– От меня-то вам что нужно? – спросил Мох, которого уже тошнило от наваждений Агнца.

– Всё просто. Мне нужно, чтобы вы нашли её. Вам известен её нрав, места, где она, скорее всего, частенько бывает.

– Это безрассудно. Я знал её ребёнком.

– Проделайте это незаметно и, как только точно выясните её местонахождение, незамедлительно сообщите мне.

– С чего это, чёрт возьми, я вдруг стану этим заниматься?

– С того, что, если не станете, я непременно устрою так, что вас до конца жизни упрячут обратно в брикскольдскую тюрьму. Там, за её стенами, у меня много соратников, и не все из них в камерах сидят. Лёгкой отсидки не будет, Мох. – Мужчина хмыкнул, но в решительности его угрозы ошибиться было невозможно. – Ваша задача, когда придёт время, сообщить Оливеру Таджалли [6] «Таджалли́» в исламе – «богоявление». В учении о единстве бытия божество есть единая трансцендентная сущность, являющаяся в бесчисленных образах земного бытия ( прим. пер .). , торговцу старинными книгами. Вы его знаете? Мне сказали, что да. Он непременно передаст сведения мне в целости и сохранности. Таково обязательство Оливера.

Мох раскрыл рот, чтобы возразить, но тут что-то кольнуло его в шею. Он шлёпнул ладонью по этому месту и почувствовал, как ладонь сделалась мокрой и стала неметь.

– Разговор на этом окончен. Вы о нём не расскажете никому, не вздумайте. Надеюсь, нам не понадобится встречаться ещё раз, но не делайте ошибки, воображая, будто можете оставить своё обязательство невыполненным. Приятного чтения. – Агнец ушел во тьму штольни.

Мох, обернувшись, увидел, как женщина пятилась к выходу из штольни. В руке она держала приспособление, состоявшее из иглы и резиновой груши-распылителя. Под нажимом молочно-белое облачко какой-то жидкости осаждалось каплями на землю и застывало. В штольне потемнело. У Моха подогнулись колени. Он резко опустился на корточки и невнятно молил о чём-то женщину, которую теперь расплывчато видел перед собой. Она заговорила с ним, стала успокаивать, но слова были невнятны. Мох поднял руки, и их повело в самые неожиданные стороны. Он заговорил, но слова деревянными чурками застревали у него во рту.

Мох открыл глаза в чужой постели. Подушка пахла пылью и корицей. Поперёк ног лежало что-то тёплое и тяжёлое. Опершись на локоть, он глянул вниз на своё голое тело. Мурлыкавшая кошка ответила на его взгляд светящимися безучастными глазами. С неба пробивался лунный свет, осеняя голубизной всё вокруг. Размера комнаты как раз хватало, чтобы вместить кровать. Тело чуть перевалилось к центру, где спала и сладко посапывала женщина, укравшая его сумку, тоже голая. Тело её сплошь покрывали татуировки, изображавшие фантастических чудовищ: демонов, троллей и фей. Поняв, что разглядывает он всё это чересчур долго, Мох отвернулся: голова болталась так, будто в ней лежал сбитый с равновесия кирпич. Толчок ноги отправил кошку прочь. Придерживая дыхание, Мох скатился с кровати.

В смежной комнате на деревянной сушке нашёл свою покоробившуюся одежду. От неё слегка несло рвотой. Его сумка (с книгой) стояла меж ножек стула. На кухонном столе слабо мерцала керосиновая лампа, там же среди пустых бутылок из-под спиртного и ложек стояли три замызганных стакана. Подняв стакан, Мох понюхал его. Абсент. Как раз тогда он и заметил на внутренней стороне своего запястья татуировку – завившуюся кольцами красную миногу. Он притронулся к центру рисунка – разинутой пасти, наполненной крохотными зубками. Вытянутое тело было завито в спираль против часовой стрелки. Кожа вокруг наколки воспалилась. Изо всех унижений, через которые прошёл Мох за последние несколько часов, это вызывало самое яростное бешенство. Он направился было к двери в спальню, но остановился, сделав два шага. Мемория была жива. Что бы тут ни произошло, как бы оно ни трепало нервы – всё это не имело значения перед такой возможностью. Ему нужно было привести голову в порядок – без свидетелей.

Мох оделся, втиснув руки в рукава рубашки, кое-как застегнув пуговицы. Натянул брюки и сунул босые ноги в заляпанные грязью ботинки, не желая терять время на поиски носков. Уже застегнув пальто и перекинув лямку сумки через плечо, он заглянул в спальню. Женщина всё ещё спала, как и кошка, угнездившаяся у неё в углублении поясницы. Он рывком закрыл дверь, стараясь не обращать внимания на боль от наколки на запястье. Перед тем как уйти, Мох устроил в дверях завал из стульев и прихватил с собой туфли женщины.