Ричард Кирк - Необходимые монстры

– Это точно. – Мужчина пристально уставился на Умельца, вращая на пальце большой перстень с красным рубином. – Так что, Умелец Ворон, откуда ты?

Ворон следил за порхающими над водой ласточками. Мост укутывало тепло сияющей осени, по маслянистым завихрениям между опор скользили дикие утки. «Умелец Ворон… да, это подойдёт». У него должно быть имя, если он намерен разговаривать с людьми. Он был доволен.

– Отсюда – и оттуда. – Умелец Ворон указал на небо. – А ты кто?

– Меня зовут Джон Машина. Я из Ступени-Сити. Это далеко отсюда. Я уже несколько месяцев дома не был. – Он улыбнулся безо всякой смешливости. – Ты слышал о таком, Ступени-Сити? Очень древний город, до него отсюда несколько дней на юг идти надо. Он на берегу Радужного моря находится.

– Слышал, – соврал Умелец Ворон. Смысла никакого не было, чтоб тебя считали провинциалом. От расспросов ему делалось не по себе.

– Я разыскиваю старую чёрную карету. Тут всё так здорово выросло с последнего раза, как я был здесь. Я едва узнаю эти места. Такая штуковина была бы заметна на острове Козодоя. Ничего похожего не видел?

– Видел! – Умелец Ворон припомнил свой полёт через лес. – Это было в том же месте, где я видел девочку и какие-то странные создания в масках животных.

– Ну?! – Джон напрягся. Он вскинул брови, отчего на виске у него стал заметен розовый шрам. – Где?

– И ещё злобного вида пёс с длинным языком.

– Где? – Теперь от голоса Джона Машины делалось колко.

– В лесу. – Умелец Ворон пожал плечами.

Мужчина подался на стуле вперёд, вращая перстень.

– Лес покрывает сплошь две трети этого острова, мой мелкий дружок. Был бы признателен, если б ты высказался малость поточнее.

– В большом кратере посреди острова, довольно далеко отсюда. Так достаточно точно?

Джон, рассмеявшись, откинулся назад.

– Не могу понять, то ли ты простодушный, то ли просто ехидный мелкий хер. Чем она занималась, эта девочка?

– Волшбой.

Мужчина отнёсся со вниманием:

– Что за волшба?

– Делала стекляшки, живые такие. Такие штуки, которые всё меняют.

– Что ты имеешь в виду?

– Куколки, выдутые из стекла, им она своим дыханием давала жизнь. – Умелец Ворон пожал плечами. – Я одну стащил.

– Ты украл одну из тех куколок?

– Да.

– Это многое объясняет. – Джон Машина оглядел его с головы до ног. – Могу я взглянуть на неё?

– Я её проглотил. – Умелец уставился в землю и руками обозначил свое тело. – А потом – вот это.

– Понял, – произнёс (и не без сочувствия) Джон. – Попал ты в весьма неприятную передрягу.

– Да. – У Умельца Ворона глаза на лоб полезли. – Здесь же нельзя находиться. Это запрещено. Чистка.

– Что сказать, – произнёс Джон после долгого молчания, – полагаю, это правда, если кто-то предпочитает признавать определенную власть, но я, видишь ли, собиратель. По моему суждению, несправедливо, если один человек указывает другому, можно ли куда-то идти или нет. Я ищу вещи для людей, вещи особенные, какие я могу найти только тут, на острове Козодоя. Если бы я не нашёл их, они пропали бы навсегда. Вот почему мне нужно идти к месту, называемому Глазком. Думаю, мне там удача может улыбнуться. Один раз так и было. Так это там ты видел ведьму, да?

Умелец Ворон с трудом сглотнул и кивнул. По правде, он уже жалел, что обмолвился о девочке и её компании. Где-то в животе узлом стянулось недоверие, невзирая на всю явную доброжелательность, выказанную к нему до сих пор Джоном Машиной.

Джон Машина заглянул Умельцу Ворону в глаза, а потом отвёл взгляд, как будто пришёл к какому-то решению. Хлопнул ладонями по всё ещё сырым коленям и поднялся на ноги.

– Мне надо идти. Осмелюсь дать совет: тебе лучше за мной не ходить. Если ты украл у той, у кого я думаю, ты украл, то, знаешь, давай просто скажем, что особа она прощать не привыкшая. – Он вскинул на плечи пропылённый мешок и пошёл прочь, не проронив ни слова. Уже через мгновение он исчез из виду меж двумя разбомбленными строениями.

– Джон Машина, – закричал во всё горло Умелец Ворон. – А мне-то что делать?

В ответ долетел голос Джона:

– Найди женщину по имени Мэй. Если повезёт, она тебе поможет. И поищи какую-нибудь новую одежду. Пока мы с тобой болтали, ты вырос на три дюйма. До встречи, Умелец Ворон.

Умелец Ворон уселся на какой-то выбившийся из земли механизм и обхватил руками живот, где двигалась куколка. Что теперь?

Прошло полчаса. Голод одолел все его мысли. Он пошагал к краю канала. Внизу, в воде меж водорослей, стремглав носились рыбёшки. Пониже их лениво проплывал карп. Лягушки вернулись на ступени погреться на солнышке. Он принялся разглядывать своё отражение. Понадобится время, чтобы привыкнуть. Кажется, у всего на свете есть место – только не у него. Он глянул в небо, но оно больше не было ему домом. Помахал руками. Чем это его новое тело питалось? Что оно способно делать? Казалось, оно жестоко неумелое. Тогда ему пришло на ум, что у него три благодетеля. Монстр даровал ему сознание, ведьма даровала тело, а Джон Машина даровал имя. По животу прошлась волна тошноты, едва он вспомнил прежние свои мысли о том, как люди и монстры обрели силу надо всем, давая всему имена и названия.

Умелец Ворон пошёл, удивляясь тому, что голова у него не раскачивается. Его ноги оставляли отпечатки на земле, всё ещё влажной от ночного дождя. Земля стала теперь его домом, и он оставил на ней свои первые отметины. Склонившись, он подхватил со ступеней лягушку, прежде чем та сумела упрыгать, и заглотнул её целиком.

Буря надвинулась на остров с Радужного моря, замазывая небо грязно-жёлтым цветом. Гром сотрясал Моха с головы до пят, и на какой-то миг его перенесло на двадцать пять лет назад, в тот день, когда Мемория упала с волнолома. Вспышка молнии вернула его в настоящее. Стволы чёрного ореха раскачивались, засоряя траву листьями. Мох ругнулся. Украденная сумка долго под дождём не продержится.

С удобной точки входа в Музей он смотрел, как женщина сбегала с холма в направлении Лич-Лэйн, где сгрудившиеся кофейни и книжные лавки скрывались в едином мареве. За Лич-Лэйн пролегли Загульные Поля с их историческими дворцами и пышными садами. Укрывшиеся за пеленой дыма окраины Ступени-Сити обратились в одноцветную холмистость. Женщина замедлила шаг, свернула в сторону от Лич-Лэйн и направилась по естественному изгибу почвы к лощине. Мох, увидев в том шанс, пошёл следом. Растительность не даст ей передвигаться быстро. И он сможет взять её за воротник вдали от любопытных глаз.

Дождь усилился. Мох шлёпал через лужайку, прикрывая глаза согнутой в локте рукой. Очки у него запотели, и бежал он почти вслепую, пытаясь на ходу протереть стёкла полой рубахи. Когда он прижал их к носу, то опешил: женщина наблюдала за ним с края лощины. Дыхание у неё было частым, но она припустила бегом, когда он приблизился на расстояние окрика. Мох не без трепета вошёл в лощину, ступая по звериной тропе. Перешагивая через корни, он клял себя за то, что оставил дома пистолет. Тропа вскоре превратилась в размытый пласт разрозненных камней. Он скользил вниз по склону, хватаясь за ветки. Они вырывались из его ладоней, оставляя в них горсти листьев, пахших увяданием. Когда он добрался до конца спуска, у него сильно ломило позвоночник.