Ричард Кирк - Необходимые монстры

– Бойня, – произнёс мальчик.

– Ты говорил, у тебя есть что рассказать Моху.

Эндрю, не обращая на неё внимания, повернулся прямо к Моху:

– Он тебя продал. – И указал на плавающее в аквариуме тело Оливера.

– Я это вычислил, – кивнул Мох.

– Я был с ним, когда вчера вечером Агнец пришёл в старую пекарню. Квакуша рассказал ему, что как раз там Оливер прятался от людей, когда его разыскивали. – Эндрю сел на край стула и скрестил ноги, по-видимому, он был привычен к потёкам засохшей крови на полу. Малый он был не брезгливый.

– Оливер рассказал ему всё: про сундук со старыми книгами и про то, как навешал тебе лапшу на уши про похищение этой леди. – Он ткнул большим пальцем в сторону Имоджин. – Только чтоб вынудить тебя отдать ему сундук. Только это не сработало. Господин Агнец сказал, что он всегда не выносил доносчиков.

Это имело смысл. Мох верил мальчику.

– Где Агнец сейчас? – спросил Мох.

– Они привели чудачку-девчонку обратно в пекарню. Господин Агнец думает, что она ведьма. Он сказал, что она, может, что-то знает про ещё одну другую леди, какую он разыскивает. – Эндрю поднял взгляд на Моха. – Она и впрямь?..

– «Она и впрямь» – что, Эндрю?

– Девчонка… и впрямь ведьма?

Слово травило душу. «Ведьма» – это слово было у Моха не в чести. Его родная сестра, Дженни Сахар, была целительницей, изучала магию наряду с наукой. Сама частенько, не шутя, звала себя ведьмой. Мох знал, что было множество других, подобных ей. Знал он и то, что у него нет времени растолковывать значение этого слова мальчику с широко раскрытыми глазами.

– Улики, как представляется, подтверждают такой вывод, – выговорил Мох со вздохом.

– Фантастика!

Эндрю ушёл, едва бросив косой взгляд на Оливера Таджалли. Мох сел на стул, освобождённый мальчиком, раздумывая о разговоре с Радужником. Оцелус покоился у него в кармане. Радужник был там, где они оставили его. Пока Мох, повернувшись в сторону вольера, соображал, что делать дальше, на колени ему упало что-то тяжёлое. Не глядя, он понял, что это револьвер.

– Он на полу лежал. Удивительно, что никто из них не прихватил его, – сказала Имоджин.

Мох взял револьвер и задумчиво взвешивал его в руках.

– Я должен найти Агнца. Его люди уже успели доложить, что мы ещё живы. Вы знаете, что он этого так не оставит.

– Знаю лучше любого другого, – сказала Имоджин. Она сидела на стопке грузовых поддонов.

– В том-то и дело, так? Агнец – угроза для нас всех: для вас, меня… Мемории.

– В данный момент он отвлёкся на Элизабет, но это ненадолго. Благодаря Оливеру теперь он знает ещё и то, что сундук до сих пор существует. И сундук ему тоже понадобится.

Где он?

– Спрятан около входа. Они бежали аккурат мимо него.

– Тогда нам надо уходить и взять его с собой, – сказала Имоджин. – Мне он, положим, не очень-то нужен, но ещё меньше мне нужно, чтоб им владел Агнец, и нам нельзя допустить, чтобы сундук попал в руки Элизабет. В доме я слышала, как вы говорили с Радужником о путешествии на остров Козодоя для поиска Мемории. Я с вами.

– Прежде я должен убить Агнца, – заметил Мох. – Иначе как же ещё я могу быть уверен, что он оставит нас в покое и никогда не отыщет Меморию?

– Так убейте его, – сказала Имоджин. – Он чудовище, он и меня тоже обратил в чудовище.

– У тебя с Агнцем было шансов не больше, чем у Мемории под властью твоего отца. И сейчас не с одним человеком ты борешься, а со всей своей нынешней действительностью. Ты не чудовище. Просто ты блуждала в дебрях с одним из них.

– Я иду с тобой, – заявила Имоджин.

– Тебе следует остаться тут. Собери всё необходимое. Нам придётся когти рвать быстро… после. Поговори с Радужником, если сможешь. Что-то случилось. Он сам не свой.

После разговора с Имоджин Мох покинул Полотняный Двор и вышел под кусачий ветер улиц. Его тянуло постоять на великих ступенях, в дымке и проблесках моря, успокоить взбаламученный разум. Вместо этого он пошёл дворами и садами, пока не оказался возле книжного Таджалли. Магазин был тёмен, находившееся за стёклами было неопределённо, как блуждающая в потемках память.

Мох бегом обогнул дом по наклонной дорожке, ширины которой едва хватало для фургона доставки. Стоя среди картонного мусора у заднего входа, он бухнул в дверь рукой, покрасневшей от холода, выждал несколько минут, терпя напиравший в спину ветер, ощущая тяжесть револьвера и шила в надетом бушлате. Наконец служанка Оливера открыла дверь. Известие она выслушала с волнением, которое выдало лишь то, что она сжала носовой платок в покрытой цыпками руке.

– Вам лучше зайти, – пригласила она.

Полчаса сидели они за шатким столом, вдыхая запах газа и прогорклого растительного масла. Столешница была усыпана крошками и придвинута к стене крохотной кухни. Мох пил чай, отдававший средством для мытья посуды, а женщина лила слёзы, прижимая к горлу отвороты тоненького жакета. Попугай Оливера сидел в свисавшей с потолка клетке, выискивая сор у себя в корме, и время от времени вскрикивал.

– Спасибо вам, – выговорила женщина. – Он не был так плох, как вам могло показаться.

Позже, в сумерках, Мох вернулся к пекарне «Чёрная крыса». Она маячила, изломанная тенями, которые воспринимались неявным подтверждением присутствия Агнца. Приближаясь, Мох держался узких прожилок темноты. У него не было никакого желания вновь попасть в угольный подвал. Пробираясь по лужам, отражавшим полированную сталь неба, он, путая следы, бочком шмыгнул в стоявшее рядом административное здание, которое в нескольких этажах над землёй соединял с пекарней пешеходный мост.

Пожарная лестница привела на третий этаж, где ржавый висячий замок не смог противиться шилу. Внутри он пробирался пыльными кабинетами, то различая что-то, а то и ощупью, и вскоре вышел на главную лестницу. Он поднялся, ступая по краям, где доски меньше всего могли бы заскрипеть, и держась рукой за перила. Наверху лестницы он оказался в лабиринте кабинетов, заваленных гниющей бумагой, перевернутой мебелью и засохшим чёрным калом.

Мох отыскивал выход на мост. Он не зажигал света, который выставил бы его как на ладони. Вместо этого он уповал на внутреннюю логику здания и любую выявленную им подсказку. Движение воздуха привело его в последний из нескольких смежных кабинетов. Вход на мост находился за стенкой из сплющенных лотков с написанным от руки требованием не входить. Мох взялся за ближайший лоток и отодвинул его в сторону. Десять минут работы в поте лица – и расчищено отверстие достаточно широкое, чтобы он мог протиснуться. На другой стороне (одной пуговицей на бушлате корабельного плотника стало меньше) перед ним предстал пешеходный мост.